Книга Королева сыска - Галия Мавлютова

6.12.99, вечер

«Автомобили, автомобили, весь белый свет заполонили». Был такой шлягер в конце восьмидесятых, исполнялся группой «Веселые ребята». Гюрза даже помнила клип. Очень годится этот шлягер как гимн к делу Марьева. И для сегодняшнего дня подходит как нельзя лучше. Час назад она грела озябшие ноги в джипе «Паджеро», а сейчас вдыхает бензиновые пары печки «Жигулей» шестой модели. Какая машина лучше? А та, мои дорогие, в которой вас больше любят.

— Сюрприз на сюрпризе… — отвесил челюсть Виктор, когда Юмашева рассказала ему о рандеву. — Елки-палки, значит, кто-то в УВД… Значит, эти типы знали все, что творится на Линейном?

— Ну почему — «знали»? — равнодушно пожала плечами Юмашева. Чувствовала она себя так, будто, ополовинив тарелку супа, увидела на дне дохлую муху. — Знают и теперь. Стукачок-то никуда не делся.

— Вот черт, как же я сам-то не допер — вас слили из-за того, что стукач испугался, будто Марьев и его сдаст!..

— Ага. В свое время, как только меня ушли, я написала несколько писем, «секретных сообщений», и рассказала в них все, что узнала о группе Марьева: «В работе по такому-то делу мне стало известно то-то и то-то». Ну, ты знаешь, как это делается. Вот. Сообщения направила в отделы Главка.

— И кто он, стукач этот? — жадно спросил Виктор. — Вы узнали?

Гюрза опять пожала плечами и на этот раз промолчала.

— Понимаю… — Виктор яростно взъерошил волосы на макушке. — Вам вся эта заваруха с поиском заказчика нужна только для того, чтобы выудить у «угонял» имя стукача. Так?.. Нет, постойте.

Что-то сложно очень получается. А почему вы не хотите подключить друзей из Главка? У вас же остались там друзья. Пусть пошерстят, кто из своих ссучился.

— Нет, — усмехнулась Юмашева. — На Литейный я не пойду, Витюша. На Литейный я теперь ни ногой. Я обиделась. Пусть сами ко мне придут да еще прощения попросят — вот тогда посмотрим.

А то самыми умными себя считают. Но я-то умнее, да? А друзья… Тоже отпадает. Ну что я им скажу?

Орлы, мне, мол, доподлинно известно, что среди ваших доблестных командиров есть предатель, который на врага работает, но доказать это я не могу.

А вы найдите его и расстреляйте. Так, что ли?

Фигня.

Они помолчали. Ни колонок сзади, ни колонок спереди, впрочем, как и автомагнитолы, в «Жигулях» Виктора не было, потому молчали в полной тишине.

— Что-то вы рисково играете, Гюзель Аркадьевна, — вздохнул Виктор. Не опасаетесь, что «угонялы» за вашу настырность вас же и того, как Сергея Геннадьевича?

Юмашева беспечно махнула рукой.

— Не боись. Они меня и пальцем не тронут.

Знают ведь прекрасно, собаки, что все те же мои орлы кого угодно откуда угодно достанут, если с моей головы хоть волосок упадет. Орлы — это, знаешь ли, сила. Так что еще повоюем.

Она немного кривила душой. Прекрасно знала, что далеко не весь состав МВД бросится на поиски обидчика столь известной особы, как Гюрза. Есть и у нее враги, есть инертность системы, есть, как это ни печально, более важные дела. И возможные обидчики это хорошо знают. Так что вариант с потенциальным покушением не совсем уж бредовый.

«Но все равно никаких мер защиты себя, любимой, принимать не стану, решила она. — А буду жить как жила. В конце концов, с какой стати защищаться должна я — страж закона? Я все делаю в его, закона, рамках… И потом, как защищаться?

Попросить, чтобы выделили охрану? Вот уж дудки.

У меня своя личная жизнь, и соваться в нее я не позволю никому. Какие-то незнакомые парни будут ходить за мной по пятам, торчать сутки напролет в моей любимой квартирке, а я их угощай кофе, укладывай спать на мою раскладушку, развлекай во время их бдений? Ни за что!

Пусть идет, как идет. Грохнут — значит, сама виновата. Значит, не фиг было лезть в мужские игры и становиться сыщиком… В общем, будет проблема — будем решать.

Я — игрок? Пожалуй. Но не в рулетку и не в покер — это скучно. Я игрок в жизнь… Кроме того, была уже попытка поохранять меня. И чем все закончилось?»

Лет эдак пяток назад, когда Гюрза еще служила в Главке, один не в меру ретивый коллега через своих «барабанов» получил информашку, что, дескать, преступный мир решил покончить с опасным явлением по имени Юмашева и планирует покушение на нее. И мало того, что он сам поверил в такую бредятину, так еще и убедил в этом руководство.

Руководство переполошилось. Руководство вознамерилось немедля встать на защиту столь ценной сотрудницы. Как ни противилась Гюрза, как ни убеждала, что если уж мента захотят мочкануть, то никто об этом болтать не будет, а раз болтают, значит, точно пальцем не тронут, — все впустую.

Юмашевой вменили обязательное ношение оружия, каковое она уже год как не брала в дежурке, и попытались приставить охрану. Ну, от охраны она отказалась наотрез, а вот ствол пришлось взять.

Один из оперов (как его там звали?), загоревшись идеей защищать и оберегать, заорал, что, мол, опасно майору идти домой в одиночестве, и навязался в провожатые. Провожание вышло еще то: решив отметить начало охоты на Гюрзу, они купили в ларьке две полуторалитровки грейпфрутового ликера и почти уговорили их в ближайшем садике.

На виду у всех снайперов, наемников и киллеров.

«Почти» — потому что остатки ликера опер (Андрюшка Ярцев его звали, вот как!) сунул ей в оперскую сумку. Где благовонный напиток успешно и пролился.

На следующий день весь Главк ходил за Юмашевой по пятам и тревожно принюхивался: уж не запила ли знаменитая Гюрза со страху перед опасностью покушения? Да нет, вроде не пахнет изо рта. А что за шлейф тогда тянется за нашей аккуратисточкой Гюрзой?.. Не один день прошел в поисках источника запаха; на фоне этих поисков мнимая угроза покушения как-то поблекла, а потом и вовсе пропала, об этом уже и не вспоминали.

Вот так и поохраняли Гюрзу…

7.12.99, день

До дна было не более полутора метров, и под волнами колыхались и причудливо изгибались стены и дно, выложенные крупным черно-белым кафелем. Волны порождал невысокий, коротко стриженный человек лет пятидесяти. Он неторопливо добрел до противоположной стороны небольшого бассейна, разгребая перед собой чистейшую голубоватую воду широкими ладонями. Ухватился за никелированный поручень и присел, окунувшись с головой. Вынырнул, отфыркиваясь, стер капли с лица, пригладил кучерявые волосы. Развернулся и столь же неспешно двинулся обратно. По лесенке вынес свое грузное нагое тело, поросшее густой седой порослью, завернулся в простыню и сел в шаткое пластиковое креслице. Взял со стола початую бутылку «Аквавиты», приник к горлышку толстыми губами. Сделал несколько жадных глотков.

На душе у него было неспокойно. Что-то непонятное происходило вокруг. А неясностей человек не любил. Он сумрачно посмотрел на колышущуюся у самых ног воду, облизывающую кафельный бережок, словно там, в ее глубине, мог найти ответы на свои вопросы.