Книга Черная роза - Нора Робертс

—Мне все равно... — его руки скользнули к ее лицу. — Мне все равно, — повторил Митчелл, целуя ее.

Ее пульс словно с цепи сорвался. Как будто весь организм проснулся и мгновенно ожил в радостном предвкушении. Роз сомкнула руки на шее Митча, чуть повернула голову, впилась губами в его рот.

И тут начали бить часы — бить нервно, отчаянно. Роз прижалась к Митчеллу не только от вспыхнувшей страсти, но и в поисках защиты.

—Касайся меня! Держи меня крепче! Я так хочу чувствовать тебя...

Митч осторожно опустился с ней на кровать. Роз вздохнула, ощутив тяжесть мужского тела, предвкушая все, что последует дальше. Он касался ее, как она хотела, и она стонала.

Роз словно излучала тепло, но Митчелл не удивлялся. Он знал, чувствовал, что под ее холодной красотой тлеет огонь.

Изящное, но крепкое, тренированное тело. Какее разум. И столь же привлекательное.

Ее вкус. Вкус запретного, созревшего плода. И аромат. Аромат ночных садов.

Ладони Роз забрались под его рубашку, заскользили вверх по его спине. Твердость и сила рук этой женщины возбуждающе спорила с гибкостью ее тела, шелковистостью кожи.

Роз сорвала рубашку через его голову, вонзила зубы в обнажившееся плечо...

Запертые двери, выходящие на веранду, распахнулись, порыв ветра обрушился на Митча, но он лишь схватил покрывало, потянул его вверх и накрыл себя и Розалинд.

Роз рассмеялась, нашла в темноте под одеялом его губы. Стараясь не отрываться от нее, Митч стянул и отбросил ее джемпер.

—Скажи мне, если замерзнешь.

—Это невозможно.

В ней разгорался пожар, а ей все хотелось большего. Больше прикосновений его рук, его губ. Она требовательно выгнулась ему навстречу. Восторг и блаженство пронзили ее... Восторг капитуляции, блаженство подчинения.

Они срывали друг с друга остатки одежды. Одеяла слетели на пол, и теперь только мерцающий в камине огонь окутывал катающиеся по кровати тела. И даже доносившиеся до Роз глухие рыдания не мешали ей наслаждаться растущим возбуждением.

Глядя в горящие глаза Митчелла, раскрываясь ему навстречу, она приподнялась и вздохнула, когда он овладел ею.

Их взгляды, раз встретившись, больше не отпускали друг друга. Бешеный ритм замедлился, Роз задышала прерывисто, судорожно глотая воздух. Волна наслаждения накрыла ее и смыла с лица земли.

Митч видел, как нарастает ее наслаждение, как дрожит жилка на прекрасной шее, как затуманиваются ее глаза, почувствовал, как она напряглась и содрогнулась под ним, как затаила дыхание, услышал долгий тихий стон. Затем ее тело расслабилось, словно растаяло, капитулируя, и тогда он впился в ее губы отчаянным поцелуем и перестал сдерживаться.

Двери веранды были заперты, как и оставила их Роз. Странно, как они могли распахиваться. В камине потрескивали поленья, мерцал огонь. Дом затих, спокойный и теплый.

Роз лежала, прижавшись к Митчу, посреди кровати, смакуя отблески наслаждения, и не удивилась бы, если бы незаметно задремала.

—Кажется, она сдалась, — заметил Митчелл.

—Да. Пока, во всяком случае.

—Ты была права насчет огня. Очень уютно и мило.

Митч перекатился вместе с Роз, глядя в ее глаза.

—Я с тобой... — он умолк, покачал головой, легко коснулся губами ее губ. — Я с тобой.

—Да, — Роз, улыбаясь, провела рукой по его волосам. — Чудесно... Мне давно не хотелось быть с кем-то. Знаешь, у тебя хорошие руки... для ученого. — Она сжала его бицепс. — Я люблю сильные руки. Не подумай, что я легкомысленная, но должна сказать, что люблю лежать обнаженной с мужчиной, который держит себя в форме.

—Заменим мужчину на женщину, и я скажу то же самое. После нашей первой встречи я смотрел тебе вслед. У вас отличная задница, мисс Харпер.

—Я знаю, — Роз легонько шлепнула его. — Нам лучше одеться и спуститься вниз. Скоро все начнут возвращаться.

—Еще минутку. Но зацепили меня твои глаза... и уже не отпускали.

—Глаза?

—О да. Я подумал, может, потому, что они цвета доброго старого виски... а я любил хороший виски. Но нет. Это потому, что они смотрели прямо на меня. В упор. Без страха и... чуточку надменно.

—О, ради бога!..

—Да, да. Я подумал: «Вот владелица поместья, и, черт меня побери, как же это сексапильно...» Может быть, кого-то сие раздражает или унижает. Но меня просто... стимулирует.

—Если так, мне придется носить темные очки, чтобы не стимулировать тебя в неподходящее время.

—Не поможет, — Митчелл легко поцеловал ее, взял за руку. — Для меня это важно. Очень важно. Никого, кроме тебя.

Ее сердце затрепетало, она почувствовала себя юной и глуповатой.

—Да, и для меня это важно, очень важно. Никого, кроме тебя.

—И очень серьезно, — Митч поднес ее руку к губам. — Я снова захочу тебя очень скоро.

Она сжала его руку.

—Мы подумаем, что можно с этим сделать.

12

Аромат кофе и шум привели Роз на кухню. Уныло моросящий дождь помешал ее утренней пробежке, и пришлось прошагать три мили на бегущей дорожке. Эта альтернатива обычно навевала на нее безумную скуку, но сейчас Роз весело подпевала музыкальным рекламным роликам, перемежавшим телешоу «Сегодня».

На кухне малышка Лили с энтузиазмом рок-барабанщика колотила погремушкой по подносу своего высокого стульчика, а мальчики сидели над хлопьями с молоком и жалобно канючили.

—Да. Вы оба наденете плащи, потому что я злая, властная и хочу, чтобы вы были несчастны, — Стелла была непреклонна.

—Мы ненавидим плащи, — напомнил ей Гэвин.

—Неужели? Вы пели по-другому, когда умоляли меня их купить.

—Это было раньше.

Может, из сочувствия, а может, забавляясь, Лили перестала барабанить и швырнула погремушку, а заодно и хрустящий хлебец. Хлебец зоркий Паркер поймал на лету, а погремушка угодила прямо в миску Люка.

Молоко плеснуло через край, и Лили залилась восторженным смехом, вызвав цепную реакцию. Пес пронзительно залаял, и Гэвин истерически расхохотался.

У Стеллы была отличная реакция, но на этот раз Люк оказался быстрее. Он выхватив из своей миски погремушку, с которой стекало молоко, и бросил ее на колени брата.

—О господи! — Стелла одной рукой схватила салфетку, другой попыталась предотвратить ответные действия Гэвина. — Даже не думай!

—Простите, простите... — Хейли схватила миску, салфетки и бросилась к мальчикам, толкавшим друг друга из-под руки Стеллы.

Дэвид — островок спокойствия посреди разразившейся бури — подошел к Лили с влажной тряпкой: