Книга Темная зона - Терри Персонс

– Упрямый, – заметил Гарсиа.

– Сердитый, – поправил отец Пит. – Впрочем, по-настоящему он мягким местом в кипяток попал из-за своей лоббистской кампании.

– Лоббистской? – переспросила Бернадетт.

– Прямо на Холме, в законодательном собрании. Там-то я и выдержал еще одно его представление во время законодательных слушаний.

Гарсиа взял клинышек пиццы и положил его на салфетку.

– А что были за слушания?

Отец Пит отпил газировки.

– Всякий раз с интервалом в несколько лет то один, то другой законодатель пытаются добиться восстановления смертной казни в Миннесоте. Тщетная суета, разумеется. Здесь такого никогда не случится.

– Отец Куэйд выступал на слушаниях? – спросила Бернадетт.

– В пользу высшей меры, – кивнул пастор.

– А вы сидели с противоположной стороны аудитории? – понимающе поинтересовался Гарсиа.

– Вместе с самим архиепископом.

Бернадетт изогнула брови.

– И какова же суть свидетельства отца Куэйда?

– Ну, если бы мне пришлось давать ему характеристику… – пастор сделал еще глоток, поставил банку и прикрыл рот рукой, отрыгивая, – я бы описал его выступление как основательно подкрепленное Ветхим Заветом, точь-в-точь как и его проповеди.

– Одну минуту, подождите. Я не уловила. Библия есть Библия, и это Библия. Верно? Ветхий Завет, Новый Завет – разве и там и там не одно и то же говорится про смертную казнь? – спросила Бернадетт.

Гарсиа тут же вмешался:

– Если я ошибаюсь, то поправьте меня, отец Пит…

– Я всегда так и поступаю, сын мой.

– Одна школа мысли утверждает, что высшая мера дозволяется в Ветхом, но не Новом Завете. Существует иной лагерь, утверждающий, что она дозволяется в обеих книгах.

– Не дозволяется, – возразил пастор. – Предписывается! Предписывается в обеих книгах. На такую позицию встал Дамиан Куэйд, идя вразрез с позицией его собственной церкви. Он был, если одним словом, еретик.

– А выдвигал отец Куэйд кого-либо в кандидаты на скамью смертников? Называл какие-нибудь имена? Выказывал как-то личное пристрастие? – спросила Бернадетт.

– Мне известно, что у него была в жизни какая-то трагедия, которая вдохновила его на поиски справедливого возмездия, но я опоздал на слушания и застал лишь вторую половину его выступления, когда он размахивал Праведной книгой направо и налево и разглагольствовал о библейской справедливости. – Отец Пит осушил банку спрайта до конца. Не выпуская ее из рук, он продолжил говорить: – И между прочим, нет никакого отца Куэйда. Уже больше нет.

– Уволили? – спросила Бернадетт.

– Оставил священство, прежде чем его погнали бы взашей. – Отец Пит принялся сгибать и разгибать язычок открывашки на крышке банки из-под газировки.

– Тяжко одновременно быть приходским священником и законодательным лоббистом смертной казни, – заметила Бернадетт.

– А еще и тюремным священником, – добавил пастор, отломав открывашку и кинув ее в банку.

Гарсиа откинулся на спинку стула.

– Зачем ему понадобилось заниматься этим, когда он дошел до Капитолия, стремясь снова пустить ток на электрический стул?

– Держи друзей своих близко от себя, а психопатов своих – еще ближе, – проговорила Бернадетт.

Пастор разглядывал пиццу, в которой не хватало всего нескольких кусков.

– Вы что, не хотите помочь мне управиться с этим?

Бернадетт выбрала клинышек, куснула самый кончик и спросила:

– Вы знаете кого-нибудь, кто знаком с Куэйдом? В курсе, где тот обитает? На что живет все это время? Приятеля? Родственника? Соседа по комнате в семинарии?

Отец Пит покачал головой:

– Нет.

– А где мы могли бы достать его приличные фотографии? – поинтересовался Гарсиа.

– В епархии архиепископа может быть что-то из его семинарских дней или рукоположения, только после этого прошло очень много лет. – Пастор снял очки, протер их салфеткой, вновь надел. – Во имя Всего святого, Энтони! Вы же ФБР! У вас что, нет отпечатков пальцев, проб ДНК, фотографий всех и каждого и дяди его?

– Нынешних фото нет, – ответил Гарсиа с легкой улыбкой. – Сокращения федерального бюджета и все такое.

– И еще, – подала голос Бернадетт, устроив кусок пиццы на сложенную треугольником салфетку. – Знаете ли вы что-нибудь о пристрастии Куэйда к парусам, альпинизму, походам и тому подобным выходам на природу?

– Человек он крупный, мускулистый, но я понятия не имею…

– Меня интересует какое-нибудь хобби, связанное с вязанием узлов, – пояснила она.

– Макраме подойдет? – живо среагировал пастор.

– Как вы сказали? – Гарсиа был удивлен.

– Он был известен своими настенными плетениями, кашпо и другими подобными поделками. Плетеные кресты… да и чего только не было! Некоторые из них даже украшали стены ризницы. – Пастор помолчал и добавил: – Сам я считал их отвратительными уродствами.

– Отвратительные уродства – это в самый раз, – одобрила Бернадетт.

– Насколько я понимаю, его отец служил на флоте и много времени уделял возне с веревкой. – Пастор сложил руки на груди. – Полагаю, вы не вправе рассказать мне…

Гарсиа отрицательно повел головой:

– Не имеем права говорить об этом.

– Должно быть, он и в самом деле крупно залетел, если ему на хвост сели два федеральных агента, – зашептал отец Пит.

К столику подошла официантка с картонной коробочкой.

– Зелаете фсять остатки с собой домой, сфятой офец?

– Полагаю, незачем попусту тратить еду. Благодарю вас, Элизабет. – Пастор разглядывал обоих агентов, пока девушка, встав между ними, укладывала в картонку остывшие куски. – Как насчет билетов лотереи? Пять долларов за шанс. Можете выиграть телевизор с большим экраном.

Глава 29

Два агента стояли на тротуаре перед спортзалом (он же зал боулинга) и рассовывали по карманам лотерейные билеты.

– Расскажите мне еще раз, где вы видели Куэйда, – попросил Гарсиа, вынимая из кармана ключи от машины.

– В больнице в центре города, – ответила Бернадетт. – Той, что через улицу от старого вагона-ресторана.

– И он навещал женщину, которая позже умерла?

– Да.

– Я бы хотел получить какое-нибудь… – босс подыскивал подходящее выражение, – независимое подтверждение, что он был там.

Бернадетт скрипнула зубами и, сделав усилие, чтобы голос ее звучал ровно, предложила:

– Больничный персонал.