Книга Посчитай до десяти - Карен Роуз

— Дагу просто повезло, что он такой вспыльчивый. Несколько дней, проведенных в КПЗ в Милуоки за нападение при отягчающих обстоятельствах, — разве может быть алиби лучше этого? Мы можем сообщить Маргарет Хилл, что в убийстве ее матери он невиновен.

— И нам повезло, что в пассаже есть камеры видеонаблюдения. — На записи было четко видно, как Джоул играет в пинбол — как раз в те часы, когда совершалось преступление. Миа потерла лицо ладонями и слабо улыбнулась Риду. — Поезжай домой, повидайся с дочкой, Соллидей. Пушистик сдох, так что он уже не тот интересный собеседник, каким был раньше. Меня дома никто и ничто не ждет.

Но он не улыбнулся в ответ. В нем вспыхнуло раздражение, подпитываемое усталостью, а вместе с ним — и гнев.

— Ну уж нет. Уставшие водители попадают в аварии, гибнут люди… Поезжай домой, черт возьми!

Она удивленно моргнула.

— Я не настолько устала.

— Именно это сказал парень, проехавший на красный свет и сбивший мою жену.

Он тут же пожалел о своих словах, но было уже поздно.

В ее синих глазах зажглось сочувствие.

— И она умерла?

— Да. — Одно короткое слово, но в нем вибрировал такой гнев, что Рид и сам удивился. Но в данный момент он не был уверен, на кого именно сердится.

Она вздохнула.

— Мне очень жаль.

Ему тоже.

— С тех пор много воды утекло. — Он заставил себя говорить помягче. — Поезжай домой, Миа. Пожалуйста.

Она кивнула.

— Ладно. Поеду.

Что-то она слишком легко сдалась. Не нужно быть детективом, чтобы понять: домой она не собирается.

Его мучили противоречивые чувства. Она допрыгается, что погибнет, а ведь, черт возьми, она начинает ему нравиться. Он наконец-то понял, почему Спиннелли так высоко о ней отзывался. И он вынужден признаться себе: она разожгла его любопытство.

Рид дождался, пока Миа уедет, и последовал за ней. Они уже доехали до первого светофора, а она таки не обнаружила его присутствия. «Наверное, она и правда очень устала», — подумал он. Достал из кармана телефон, произнес: «Дом» — и стал ждать, когда сработает функция распознавания голоса.

— Привет, пап! — воскликнула Бет, напугав его. Он до сих пор иногда терялся, забывая об определителе номера.

— Привет, милая. Как дела в школе?

Зажегся зеленый свет, и Митчелл поехала прямо, даже не пытаясь оторваться. Пока все хорошо.

— Нормально. Ты когда домой придешь?

— Я задержусь. У нас кое-что выплыло по этому делу.

— Что?! Ты ведь обещал отвезти меня сегодня к Дженни К. Поговорить с ее мамой. Чтобы я смогла пойти к ней на вечеринку на выходных. Ты что, забыл?

Горячность, с которой Бет все это произнесла, захватила его врасплох.

— Ну, я могу съездить к ним завтра.

— Я должна делать с ней уроки сегодня!

Прозвучало это так, словно она яростно выплюнула слова.

— Бет, что случилось?

— Ты не держишь слова, вот что случилось. Ой!

Раздался звук, напоминающий сдавленное рыдание. Рид встревожился. Гормоны. Опять. Ему никак не удавалось запомнить, какая неделя в месяце представляет опасность.

— Солнышко, ничего страшного. Я попрошу тетю Лорен сходить и познакомиться с матерью твоей подружки, если для тебя это так важно.

— Ладно. — Она всхлипнула. — Прости, папа.

Рид растерянно моргнул.

— Все хорошо, милая. Наверное. Передай трубку тете Лорен.

— Что опять стряслось? — спросила Лорен минуту спустя.

— Она хочет сходить на вечеринку к подружке на выходных, и сегодня вечером я должен был встретиться с матерью девочки, но я буду работать. — Это была незначительная ложь. Маленькая и белая. И все равно он вздрогнул. Но даже не попытался развернуть машину. — Не могла бы ты отвезти ее туда, чтобы они вместе сделали уроки, и заодно устроить маме допрос третьей степени?

— Мне использовать яркий свет в глаза и резиновые шланги?

Он хмыкнул.

— Развлекись на полную. Я не знаю, когда приду домой.

— Рид, ты расследуешь пожар, в котором погибла социальный работник?

Он поморщился.

— А ты откуда знаешь?

— Да его во всех новостях показывают. Господи, бедная женщина!

— В каких еще новостях?

— Местных. Это у них сенсация номер один. Хочешь, я запишу тебе десятичасовой выпуск?

— Было бы здорово. Не забудь: Бет должна вернуться домой к девяти.

— Рид, я ведь не в первый раз за твоей дочкой присматриваю, — терпеливо заметила Лорен. — Не стоит волноваться о том, хорошо ли я это делаю. Волнуйся лучше о том, что ты будешь делать, если я выйду замуж.

— А что, у тебя скоро шикарная свадьба? — поддразнил он сестру.

— Я серьезно. Очень скоро я съеду. Тебе стоит задуматься о том, кем меня заменить.

— Вот оно что. Ты о том, чтобы я ходил на свидания.

У Лорен всегда хорошо получалось добиваться своего не мытьем, так катаньем.

— Найти хорошую жену куда проще, чем нанять хорошую няньку. К тому же мои биологические часики тикают. Я должна найти себе мужа до того, как их всех разберут. Поговорим позже.

Рид повесил трубку. Лоб его пересекла глубокая морщина. Действительно, что же ему делать с Бет, когда Лорен вылетит из гнезда? Он прекрасно понимал, что не станет жениться, лишь бы получить няньку и горничную в одном лице. Когда-то у него был хороший брак. И, черт возьми, ни на что меньшее он не согласится! Он позволил мыслям уйти далеко, пока его машина неотступно следовала за «Альфа-Ромео» Мии, — уйти в те времена, когда у него была Кристин. Она была идеальной женой. Красивой, умной, сексуальной. Он вздохнул. Да, сексуальной. Надо запретить мыслям уходить от реальности, ведь они постоянно возвращаются к сексу.

Но когда он так устал, очень трудно контролировать мозг, а еще труднее контролировать тело. Он до сих пор помнил все очень четко. Как она выглядела, каково это было — заниматься с ней любовью в ночной тишине. Касаться ее кожи, ее волос. Как она шептала его имя, прижимаясь к нему в преддверии оргазма, умоляя отнести ее к солнцу. И каково это было — ощущать, как она кончает, и кончать вместе с ней. Но больше всего он вспоминал тот потрясающий покой, который окутывал его потом, когда он прижимал ее, уютно свернувшуюся, к себе.

Постой-ка. Что-то в этих воспоминаниях пошло не так. Что-то изменилось. Рид часто заморгал, стараясь снова сконцентрироваться на габаритных огнях впереди. Ух ты! Он разволновался, снова заморгал, но картинка в его воображении осталась прежней. Женщина в его мысленном путешествии вовсе не была высокой и темноволосой, ее тело не было хрупкой фигурой танцовщицы. Женщина в его мечтах была блондинкой. Тело у нее было сильным и приземистым. Ее грудь… ноги… другими. Глаза у нее не были темными и таинственными. Они были широко распахнутыми и ярко-синими, как летнее небо.