Книга Скандальные признания - Маргерит Кэй

Первый же толчок доставил ей истинное наслаждение. Он двигался медленно, направляя ее. Она быстро училась и сразу вошла в ритм, разжигая страсть новым для себя способом. Ее нежная плоть уступала под натиском его твердой. Дебора держалась за Эллиота и таяла вместе с ним. На этот раз кульминация застала ее врасплох, казалось, лопнули какие-то струны. Она закричала, и он глубоко погрузился в нее. Она обхватила ногами его за талию, вцепилась ногтями в спину и выгнулась, принимая его как можно глубже. В последний момент он успел выйти из нее и закричал от невероятного удовольствия кульминации.

Дебора неохотно открыла глаза. Они лежали на одной подушке. Их тела сплелись, руки и ноги перепутались, не сразу понятно, кто и где. Она чувствовала, как бьется его сердце, ощущала невероятную слабость. Не хотелось даже шевелиться. Никогда еще не чувствовала себя так. Да и Белла тоже. Она пресытилась.

Эллиот поцеловал ее и перекатился на спину. От него пахло потом и мускусом. Волосы спутались. Но для нее это не имело значения. Он улыбнулся ей чувственной, ленивой улыбкой. Дебору пронзила сладкая дрожь от одной мысли, что он может проделать с ней этими прекрасными губами. Не удержалась и провела ладошкой по жестким волоскам на груди до самого живота.

— Я был прав, верно? — поинтересовался он, перехватывая ее руку. — Сейчас Белла знает кое-что, чего не знала раньше, — и наклонил голову, поочередно целуя кончики ее пальцев.

— Не будь таким самоуверенным. Это не по-джентльменски, — еле сдерживая смех, отозвалась Дебора.

Эллиот перекатил ее на себя, прошелся руками вдоль спины и обхватил ладонями округлые ягодицы.

— Ты же отлично знаешь, что я не джентльмен. А кроме того, у меня есть все причины для самодовольства. Ты выглядишь чертовски удовлетворенной. Хотя вообще самодовольство должно быть твоей прерогативой.

— Почему это? — Ее груди прижались к его груди, волосы, словно дождем, окутали их обоих. Лежать на нем было так приятно.

— Потому что под тобой сейчас очень, очень удовлетворенный мужчина.

Дебора просияла:

— Правда?

— Абсолютно, — подтвердил Эллиот, целуя ее. — Ну, по крайней мере, я так думал, — произнес он спустя пару минут. — Однако только что обнаружил, что может быть… — Он с намеком задвигался.

— Так скоро? — воскликнула она.

При виде ее искреннего удивления, он не мог удержаться от смеха.

— Я прошу прощения, но винить за это тебе стоит только себя. Ты блистаешь, как настоящий бриллиант, тобой насытиться невозможно. Ты сама так сказала.

Белла. Дебора. Белла. Даже Эллиот путает ее с ее творением. На губах Деборы заиграла похотливая улыбка Беллы.

— Значит, моя вина?

— Целиком и полностью.

— В таком случае мне, видимо, надо ее загладить.

— Я бы сказал, мы могли бы загладить ее вместе.

Она покачала головой:

— До меня только сейчас дошло: не иначе, существует кое-что из… из репертуара Беллы, что мы еще не пробовали.

— И что же?

Дебора стала сползать вниз, попутно целуя его грудь, затем живот. Бешено колотилось сердце от осознания собственной дерзости, но пьянящее удовлетворение и могущество Беллы придавало сил.

— Я сейчас тебе покажу, — произнесла она, возвращая Эллиоту его же слова, и стала покрывать поцелуями его массивную, отвердевшую мужественность.

— Я собирался сегодня поужинать в клубе с Алексом, — некоторое время спустя сонно пробормотал Эллиот.

Лежавшая рядом с ним на измятых простынях Дебора открыла глаза и с удивлением обнаружила, что за окном уже опускаются сумерки. Господи, неужели прошел целый день? Как он мог пролететь так быстро? И что она делает обнаженная в постели с Эллиотом?

С Эллиотом! Она закрыла глаза, снова открыла. Он обнажен. И она тоже. О господи!

Он лениво улыбнулся ей и поцеловал кончик носа.

— Что-то мне совершенно не хочется ужинать с Алексом. Я хочу остаться здесь. — Убрал ей за ухо выбившийся длинный локон. — Что скажешь?

— Что скажу? — Дебора в панике отпихнула его и, судорожно заворачиваясь в простыню, резко села в постели. Она не подумала о том, что будет дальше… не подумала! Покончив с мужчиной, Белла просто накидывала на себя одежду и исчезала в ночи. Или заставляла исчезнуть мужчину. И никаких последствий, никаких разговоров, никаких ожиданий. Разумеется, никаких предложений провести вместе ночь. Эллиот не понял? Она не объяснила ему?

О боже, ей и в голову не пришло объяснять. Она была так… и он был так… о, как же она не подумала!

— Зачем ты хочешь остаться? — напряженно спросила она.

Эллиота озадачил ее резкий тон, и он тоже сел в постели.

— Ну, для начала я не прочь выяснить твою любимую позу. Я не говорю, что мы сможем за одну ночь испробовать все варианты, но…

— Никакого… опробования вариантов. Я не Белла. Я имею в виду, я была Беллой, когда мы… когда мы… — Дебора вцепилась в свою простыню. — Я ведь уже говорила, что собираюсь ее «убить».

— Да, потому что она больше тебе не нужна. Понимаю, но почему ты так… — Эллиот остановился, не в силах подобрать слова. — Разве ты не хочешь, чтобы я провел с тобой ночь? — Он внезапно осознал, что сам именно этого больше всего и хочет. Раньше такого с ним никогда не бывало.

Одна мысль, что он будет спать с ней в одной постели, обнимать ее всю ночь, заниматься с ней любовью и проснется рядом, показалась Деборе изощренной пыткой. Она потрясенно уставилась на него. Остатки иллюзий развеялись как дым. Эллиот хотел провести ночь с Беллой, но Беллы больше нет, и это уже навсегда. Как бы ей ни хотелось провести ночь с Эллиотом, он не захочет провести ее именно с ней…

— Дебора?

Если б она не знала его, подумала бы, что он оскорбился. Но она не хотела думать о его желаниях, впрочем, как и о своих, это уже не имело значения. Важно донести до него, что она слишком увлеклась Беллой и им, Эллиотом. О господи!

— Я думала, ты понимаешь. Сегодня днем было последнее… выступление Беллы. Я думала, ты понял. Мы же говорили о книгах. Ты рассуждал, чем Белла наслаждается и чего не знает. Ведь это была просто… игра. — Она буквально кожей чувствовала, как с каждой секундой прекрасная Белла превращается в отвратительную Деб. В ужасе, что Эллиот присутствует при ее трансформации, натянула простыню до самой шеи.

Он провел рукой по волосам и в ступоре уставился на нее. Чувственное создание, которое он только что сжимал в объятиях, в две секунды превратилось в надменную ледяную женщину, напоминавшую старую деву.

— Ты хочешь сказать, что сожалеешь? Предпочла бы, чтобы между нами ничего не было?

— Я хочу сказать, что больше между нами ничего не будет. Я не могу заводить с тобой роман. Думаю, тебе пора уходить.