Книга Приют мертвых - Дэвид Ливайн

Стало тихо. Бэр немного постоял, обливаясь потом. Оглянулся, по не заметил, чтобы поблизости зажглись огни. Надел перчатки из латекса, подобрал ломик и шагнул в темноту дома. Он побывал в таком количестве подобных одноэтажных жилищ в городе и окрестностях, что, пожалуй, сумел бы нарисовать их планы с закрытыми глазами. И теперь уверенно шел по коридору мимо двух закрытых дверей. Воздух в доме был жарким и спертым, пахло гнилью, и Бэр понял, что где-то под настилом лежит дохлая крыса. Он держал путь в скудно обставленную переднюю комнату. Знал, что с какой-то стороны должна быть маленькая кухня, а напротив — ванная. Попробовал зажечь свет, но обнаружил, что электричество отключено. Повел лучом фонарика по углам и заметил перевернутый стул. Кто-то выдернул из розетки штепсель плоского телевизора, разбил экран и отшвырнул аппарат к стене. Бэр увидел у плинтуса пластмассовые шарики с номерами и понял: Остин его не обманул — здесь в самом деле организовывали «гороховую» лотерею. Пришлось встать на колени — он заметил в полу отверстие, как бывает от пули небольшого калибра. Достал из кармана перочинный нож и открыл маленькое лезвие, собираясь извлечь пулю или хотя бы ее осколок. Но рядом с отверстием имелись следы ножа — его успели опередить. Бэр присмотрелся, однако не заметил следов крови. Поднялся и с этого момента стал двигаться осторожнее, ни к чему не прикасаясь. Понял, что оказался на месте преступления.

Он бегло осмотрел пустую кухню и ванную и с бьющимся сердцем повернул к спальне. Соблюдая предосторожности, взялся за ручку и толкнул створку. И сразу в нос ударил сильный запах. Под полом не было никакой крысы. В спальне лежал труп. Мужчину небольшого роста бросили раздетым, кровь пропитала матрас. Несчастного полоснули по горлу, да так, что чуть не отсекли голову. Кровь на матрасе высохла, и по тому, как далеко зашло разложение, Бэр мог судить, что убийство произошло много дней назад и запах, каким бы он ни был противным, уже не такой интенсивный, как бывает в начале процесса.

Он приблизился к трупу и, тщательно обыскав карманы брюк, убедился, что там нет ни бумажника, ни документов. Под кроватью тоже ничего не оказалось, кроме нескольких пятен крови, где она просочилась сквозь матрас, прежде чем запеклась. Ничего не дал и осмотр маленького шкафа — в нем лежали лишь майки и отороченная овечьей шерстью джинсовая куртка.

Бэр взял себя в руки и вернулся к телу. Голова трупа была откинута назад, зубы оскалены, глаза зажмурены, что свидетельствовало о том, какие тяжелые страдания испытал несчастный перед смертью. Горло перерезали ножом мясника, мачете или чем-то подобным с широким лезвием. Хватило или нет одного удара, чтобы наступила смерть, но убийца на этом не остановился. Бэр решил, что он с полдюжины раз полоснул по шее. На руках трупа не было серьезных ран. Это свидетельствовало о том, что человека держали, пока убийца делал свое дело. Тело миновало стадию вздутия и дегидрации, и теперь происходила усушка оставшихся тканей.

Бэр отошел от трупа и, оказавшись в соседней спальне, вспомнил инструкции Помроя. Он понимал одно: никак нельзя, чтобы его имя связали с тем, что он обнаружил. Возникнет слишком много вопросов: почему он замялся этим делом и как сюда попал? С лихвой хватит даже одного вопроса. Он подумал, не позвонить ли в полицию анонимно, по не мог этого сделать со своего мобильного телефона, так как его тут же вычислили бы. Таксофонам он также не доверял, даже если бы удалось найти хотя бы один работающий. Бэр уже открывал дверь во вторую спальню, когда ему в голову пришла мысль. Но прежде он решил осмотреть комнату. Однако створка полностью не открылась и во что-то уперлась. За дверью что-то лежало. Бэр надавил плечом, предмет поддался и скользнул по гладкому деревянному полу. Он вошел в комнату. Помещение было обставлено как временный кабинет. Здесь были стол, стул и допотопный встроенный шкаф с распахнутой дверцей. Бэр навел луч фонарика на лежащий на полу предмет и воскликнул:

— О нет!

Он стоял на почтительном расстоянии на другой стороне улицы вместе с группой здешних жителей и не таких уж близких соседей, которые в свете наступающего утра пришли поглазеть на то, что происходи т неподалеку от их домов. Вторыми сюда подоспели полицейские на паре патрульных машин с включенными сиренами. Затем ребята из отдела тяжких преступлений — убойного отдела. Потом начальство и бригада коронера. Окна осветились изнутри — это подключили линию электропитания. Но к обычному освещению прибавилась приправа вспышек фоторепортеров. А затем Бэр увидел такое, что за всю его карьеру случалось два или три раза: когда бригада следователей выходила из дома, почти все как один плакали. Он находился слишком далеко, чтобы рассмотреть слезы, но был уверен, что не ошибся. Полицейские терли глаза и, поддерживая товарищей в трудную минуту, хлопали друг друга по плечам и пожимали руки.

Вскоре показалась первая каталка, на которой лежал застегнутый на молнию черный мешок для тел. Прошло немного времени, и вынесли вторые носилки. Тоже с черным мешком, но с очень маленьким телом внутри. Люди ахнули, а Бэру при виде этой картины стало страшно и горестно, как совсем недавно, когда он стоял в доме. Зрелище навсегда запечатлелось в его глазах, и он понимал, что никогда его не забудет. Под дверью свернулся мертвый мальчик лет двух или трех. Он погиб от обезвоживания, но перед смертью, пытаясь выбраться из комнаты, в кровь изодрал себе пальцы. Он был настолько мал, что не мог дотянуться до ручки двери.

Убитый был скорее всего отцом или дядей ребенка, хотя не исключено, что между ними не существовало родственной связи. Бэр решил, что, совершив преступление, убийцы просто не заметили малыша. Или заметили, но оставили умирать. Гнев подкатил к горлу, когда он увидел лежащий детский трупик и нагнулся проверить пульс, который уже давно не бился. Бэр не мог сказать, когда остановилось сердце мальчика, но понимал, что не сумев вовремя найти дорогу к этому дому, он не успел предотвратить то, что случилось, а потому будет вечно жалеть о своем провале.

Мешки с каталок перегрузили в фургон службы следственного отдела прокуратуры. В доме еще продолжались вспышки фотоаппаратов, но толпа на улице начала рассеиваться. Бэр отвел взгляд от фасада и, заметив Нейла Рэти, разглядел в предрассветных сумерках тлеющий кончик его сигареты и темные круги под глазами репортера. Бэр позвонил ему первому, и тот первым приехал на место преступления.

— В чем дело? — спросил Рэти, разыскав тихую, темную улочку.

— Ты же интересуешься сюжетами, связанными с «гороховой» лотереей? Мне надо, чтобы ты сделал кое-что для меня, а за это получишь кое-что и для себя, — ответил Бэр. Затем он попросил поставить в известность полицию о трупах, но только те подразделения и отделы, которым можно доверять. И сделать это по мобильному телефону, чтобы молчали полицейские рации. Иначе новость перехватят те, кто следит за полицейскими переговорами, и на месте преступления соберутся все журналисты города. Нейл должен был объяснить, что его оповестил источник, который он не может раскрывать, а дверь он нашел не запертой. Затем Бэр впустил репортера в дом, чтобы тог увидел все своими глазами.

— Не знаю, что и сказать, чтобы тебя подготовить, — начал Фрэнк.