Книга Экипаж «Меконга» - Исай Лукодьянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К бассейну подошел важный брахман. На Федора он и не взглянул, будто и не испытывал его колдовским взглядом. Лал Чандр почтительно объяснял ему что-то на непонятном Федору языке, и оба они не сводили глаз с поверхности воды в бассейне.
Вода была неспокойна. У одной из штанг она пузырилась и кипела ключом, будто ее подогревали невидимым пламенем. У другой штанги вода бурлила гораздо слабее, но там поднимался легкий, странно пахнущий дымок.
Лал Чандр взял свободный конец проволоки, отходивший от малого сосуда, и, стараясь держаться подальше, поднес его к той штанге, у которой бурлила вода…
Треск, яркая вспышка молнии — и из воды вымахнул огромный огненный столб.
Федор отскочил в сторону. Ошалело смотрел на яркое пламя. Вот огонь стал ниже, но не потух. Рассказал бы кто Федору, что вода горит, — ни в жизнь не поверил бы. А теперь…
— Разорви путь тайной силы, — бросил ему Лал Чандр.
Один из канатов проходил через деревянный станок особого устройства: медный брусок одним концом укреплялся в шарнире, а другим опирался на медную плиту.
Федор потянул за шелковый шнурок — брусок поднялся; на мгновение между ним и медной плитой сверкнула молния.
Вода у штанги тотчас перестала бурлить. Пламя потухло.
— Теперь снова открой дорогу силе, — скомандовал Лал Чандр.
Федор отпустил шнурок, медный брусок упал на плиту. Снова запузырилась, забурлила вода, но пламени больше не было.
Лал Чандр взял глиняный кувшин с душистым маслом, осторожно наклонил его и вылил немного масла в воду, над зеркалом, прикрепленным к штанге.
Мгновенно масло метнулось сквозь воду на другую сторону бассейна. Было видно, как оно, собравшись в шар, остановилось у противоположного зеркала.
Тогда, позвав на помощь Федора, он вместе с ним поднял большой кувшин, в котором было не меньше трех ведер такого же душистого красноватого масла, и сразу вылил его в воду.
Федор отчетливо увидел: масло не расплылось по воде, а ушло под поверхность и длинным жгутом пробежало под водой к противоположному зеркалу. Там теперь собрался порядочный масляный шар.
Лал Чандр взял ковш на длинной ручке и зачерпнул им масло. И тайная сила не поразила его…
Долго сидел Федор в своей комнате и думал обо всем, что довелось сегодня увидеть.
«Дознаться до всего, чего б ни стоило!» — решил он.
Как бешеный подскочил с ножом к ведьме Петро и уже занес было руку…
Н.В. Гоголь, «Ночь накануне Ивана Купала»
Этой ночью Федору не спалось; лежал с открытыми глазами, в голову лезли видения прошлого.
Надоела чужая земля, до смерти хотелось на родину.
Шестой год шел со времени гибели отряда Бековича, пятый год, как он трудится на Лал Чандра…
«Должно, в воздаяние за полонное терпение, как отъявлюсь к начальству, отпуск удастся вымолить, — думал он. — Отдохнуть бы на тверской прохладе… Батюшка с матушкой, должно, в поминанье меня записали. Панихиды отец Пафнутий служит… Узнать бы, не спасся ли еще кто из наших… Где-то Сашка Кожин, отчаянная голова, — как в воду глядел, все наперед, аки ведун, предсказал…»
Нечего было и думать о сне. Федор, как был в набедренной повязке и легкой рубашке, перешагнул подоконник и вышел на крытую террасу, что тянулась по квадрату внутреннего двора. Здесь было чуть прохладнее, чем в горнице. Федор присел на перила и снова задумался.
«Как же так случилось? Попались, как малые дети, — тоже, задумали хивинцев обмануть! Три года у них под носом собирались, пошли посольством — с войском да с пушками… И как князь согласился войско делить? Может, поврежден в уме был после смерти княгини с дочками… Верно, крепко любил Марфу Борисовну, с того и тронулся. Кто знает?.. Вот и я — как про Бхарати подумаю — голова кругом идет…»
Вдруг до Федора донеслись какие-то голоса. Он насторожился, прислушался. Говорили на том непонятном для него наречии, каким Лал Чандр объяснялся с факирами.
Он хорошо различил знакомый ласковый голос Лал Чандра. Иногда его перебивал другой голос — властный, резкий, угрожающий. Федор сразу припомнил: это голос того брахмана, который сегодня пробовал дурманить его, Федора, колдовским взглядом, а потом был при опыте с водой, огнем и маслом. Видать, знатная в этих местах персона…
Третий голос был Федору незнаком. Он раздавался реже других двух и на все речи брахмана отвечал одной и той же фразой, не меняя тона.
Федор понял, что голоса раздаются из окна верхнего этажа затейливой башни, что возвышалась над центральным залом, над домашним алтарем Кали.
Башня — четырехугольная уступчатая пирамида — была густо украшена скульптурными изображениями слонов, лошадей и многоруких богов. Федор всегда считал эту башню украшением, так как из дома в нее не было хода. Но теперь, среди ночи, в ее окне горел слабый свет, и голоса доносились именно оттуда…
Будто кто подтолкнул Федора. Он перескочил через подоконник к себе в горницу, достал спрятанный в постели нож и заткнул его за набедренную повязку. Потом вернулся на террасу и осмотрелся. В углу двора была прислонена к крыше двухсаженная рейка, размеченная на футы и дюймы, которой он пользовался в эти дни, готовя проводку к бассейну. Он вскарабкался по рейке на плоскую крышу галереи, а оттуда взобрался на крышу дома, повторявшую сводчатые контуры потолков.
Подойдя к башне, Федор призадумался: светящееся окно было не менее как в шести саженях от крыши дома.
А, была не была!..
Хватаясь за выпуклые каменные изображения богов и священных животных, Федор карабкался вверх, с уступа на уступ. В темноте безлунной ночи вряд ли кто разглядел бы его белую рубашку на светлой кладке башни.
Вот и окно. Федор отдышался немного, а потом поднялся чуть выше, чтобы заглянуть сверху. Так было лучше: если кто и выглянет из окна, так, верно, вниз, а не вверх.
Крепко держась за каменное тело какого-то божества, Федор осторожно заглянул в окно.
Круглая комната была освещена масляной лампой. На устланном коврами полу валялись во множестве цветные подушки.
На подушках перед низеньким столиком, заваленным бумагами и пергаментами, сидел величавый старик. Его худое, изрезанное морщинами лицо, обрамленной длинными седыми волосами, было бесстрастно.
Перед стариком, спиной к Федору, стояли Лал Чандр и давешний знатный брахман. Теперь уж Лал Чандр не говорил — кричал тонким, злым голосом. Второй брахман тоже вызверился на старика. А тот знай себе спокойно повторяет одни и те же слова…
Между тем Федор с любопытством оглядел комнату. Столы и полки вдоль стен были уставлены всякой посудой и приборами; в углу стояла небольшая машина молний…
