Книга Мозаика - Гейл Линдс

— Давай-ка начнем. — Его голос смягчился. — Устраивайся максимально комфортно. Знай, что сейчас время для успокоения, и нет ничего важнее покоя. Пусть тело утонет в кресле, и успокаивайся...

— Подожди, — рассердилась Джулия. — Я думала, мы будем заниматься гипнозом. Что ты будешь пытаться ввести меня в транс.

И вновь она вспомнила старые фильмы, в которых раскачивают золотые часы на цепочке перед глазами пациентов и жертв в жутких темных комнатах. Она сделала гримасу, наглядно продемонстрировав пренебрежительное отношение к гипнозу. Немудрено, что она никогда не стремилась к нему. И вообще, возможно, визит сюда был ошибкой.

Он улыбнулся:

— Иногда люди думают, что гипнотизер заставляет «клиента» «заснуть» и делает ему «внушение». Или приказывает смотреть на мерцающий свет свечи, а затем объявляет ему, что у него отяжелели веки, тело цепенеет, и вскоре бедный простофиля засыпает и начинает кудахтать как курица. — Он усмехнулся. — Но это — киношные штучки для профанов. Естественный гипноз основан на снятии психологического напряжения. Ты находишься в сознании и помогаешь мне, а я не Свенгали[25], чтобы указывать тебе, что думать или чувствовать.

Как только мышцы ее лица расслабились, он понял, что она боится не только того, что может узнать о себе, но и просто своего пребывания здесь.

Он продолжил:

— Я считаю, что естественный гипноз эффективен, поскольку мы работаем с тем, что в тебе уже есть. Что бы это ни было, ты должна рассмотреть и описать. Главное — воля к перемене. Вместе мы отважимся посетить прекрасную страну, каковой является Джулия Остриан. Ты можешь быть спокойна, потому что я не скажу и не сделаю ничего такого, что может как-то изменить твою личность, и не собираюсь навязывать тебе какие-то мысли. Итак, мы начнем с некоторых общих успокаивающих упражнений, и я приглашаю тебя пройти их. Это очень просто. Настолько, что ты можешь все сделать сама. Ну что, начнем?

* * *

Майя Стерн была вне себя от возмущения, хотя лицо ее при этом ничего не выражало. С Джулией Остриан оказалось не так легко управляться, как ее уверяли. Она стояла в роскошной квартире Острианов, наклонившись над столом, опершись на него костяшками пальцев, и не отрывала глаз от телефона. Она набрала номер тайной, зашифрованной линии, которая, описав электронную дугу вокруг земного шара, в конце концов доставила сигнал в сотовый телефон Крейтона Редмонда.

Но он не ответил. Мобильный телефон с выключенным звуковым сигналом обычно лежал у него во внутреннем кармане пиджака, рядом с сердцем. Хозяин отзывался на виброзвонок и отвечал, если находился в ситуации, допускающей секретный разговор.

Она кипела от злости, расхаживала по комнате, глядя на награды, свидетельства и статуэтки, удостоверяющие таланты этой пианистки Остриан. Ей хотелось перебить их все. Она сняла трубку и нажала кнопку повторного вызова.

* * *

Орион Граполис говорил, Джулия плавала на спокойной поверхности озера его успокаивающего голоса. Она всегда инстинктивно доверяла ему, потому сейчас и пришла к нему.

Его голос приглашал ее.

— Успокаивайся, не стесняясь, как только можешь. Чтобы насладиться уютом кресла и тишиной этой комнаты. Дай себе ощутить свое дыхание и, когда будешь готова, сосредоточься на выдохе...

Он продолжал говорить, его голос становился все тише и спокойнее. Он тщательно наблюдал за ней, оценивая ее реакцию. На самом общем уровне цель психолога заключалась в том, чтобы помочь внести изменения в поведение, в реакцию на внешние раздражители и в осознание их. Когда это получается — а так оно обычно и происходит, пациенту навязывают эти изменения, — Орион сам переносится в другое измерение, в котором человеческая природа способна на все. Для Ориона это было важно.

Он продолжал:

— ...И теперь каждая часть твоего тела, каждая мышца ощущает тепло и покой. Наслаждайся тишиной внутри себя...

Он вновь замедлил темп речи. Его хриплый голос был едва громче шепота.

— Наслаждайся внутренней силой. С ее помощью ты найдешь центр тяжести. Он, наверно, находится в солнечном сплетении... Почувствуй средоточие внутри себя... Оно неразрушимо... чистое... первичное... средоточие твоей личности...

Продолжая тихо говорить, он следил, как закрываются ее глаза, а плечи опускаются на подушки большого кресла. Гипноз — это общение. В конце концов он попросил бы ее изменить поведение. Но гипноз парадоксален, поскольку никто не может неосознанно расслабиться и одновременно сознательно следовать указаниям.

Чтобы преодолеть парадокс, он начал просить ее сделать что-либо осознанное — сесть в удобное положение и успокоиться. На втором этапе ему нужно будет предложить ей ответить неосознанным поведением. Но он не знал, когда этот момент настанет и в чем выразится этот ответ. И вообще, получится ли что-нибудь. Этот этап является большой авантюрой, и, как всегда, ему придется полагаться на интуицию.

Если удача и момент будут на их стороне, внушение может в конечном итоге дать ответ на заданный ею вопрос — что вызвало слепоту.

— ...Ты ощущаешь сосредоточенность. Находись внутри. И этим внутренним средоточием начинай просматривать свое тело. Что останавливает твое внимание?

Он думал, что это могут быть глаза. Слепота стала событием, которое во многом сформировало большую часть ее жизни.

— Мой палец!

Ее левая рука схватилась за безымянный палец правой руки.

— Гм-м-м. Оставайся с этим ощущением.

— На нем я носила кольцо, которое мне дал дедушка Остриан. То самое, которое украла убийца. Я в точности ощущаю то место, на котором оно было.

Она согнула руку и стала тереть палец.

Он следил за выражением на ее лице.

— Хорошо не забывать об этом. Смело и почетно.

Она помолчала.

— Глаза жжет. — Она поморгала, продолжая массировать безымянный палец.

— Очень хорошо, что мы это узнали.

Он обратил внимание, как исказилось ее ангельское лицо и как боль поднялась словно из глубоких трещин.

— Как только ты сказал «хорошо», палец перестал так сильно болеть.

— Угу. Очень хорошо было узнать. — Повторяя слово «хорошо», он надеялся направить ее на то, что ее тело пыталось рассказать ей.

— Теперь его снова начало дергать.

— Ты все делаешь хорошо.

— Каждый раз, когда ты говоришь «хорошо», боль в пальце меняется.

Сказав о своих ощущениях, она вздрогнула. Но опять ни словом не обмолвилась о глазах.

Он продолжал слушать и повторял вслух ее слова и описание ощущений. Наконец стало ясно, что она оказалась в плену противоборства, разрываясь между сильным желанием убежать и таким же сильным желанием остаться, чтобы продолжить какую-то жизненно важную внутреннюю борьбу.