Книга Фатальный ход - Сергей Донской

– Кто?

– Никто.

Обняв Люду, Бондарь притянул ее к себе и наградил отнюдь не братским поцелуем.

– Наконец-то, – сказала она, когда получила возможность дышать и говорить. – А то я уж решила, что имею дело с бесчувственным чурбаном.

– Я просто немного растерян.

– Боитесь женщин? – игриво спросила Люда.

– Один на один – нет, – ответил Бондарь в полном соответствии с выбранной ролью. – Но когда вас много…

– А вы привыкайте.

– Трудновато. Никогда прежде не работал султаном.

– Султан… – пробормотала Люда. – Так зовут добермана одной моей подруги. Я все забывала спросить, что это такое. Типа нефтяного магната?

– Можно сказать и так, – уклончиво ответил Бондарь. – Но есть одно существенное отличие.

– Какое?

– У султана обязательно есть гарем.

– Теперь и у тебя есть, – перешла на «ты» Люда. – Почти тридцать девчонок, и все твои. Когда выйдешь на волю, дружки обзавидуются.

«У нас не принято обращаться к персоналу по фамилиям… При наших девушках не курят… Сегодня по графику моя очередь… Требуется по контракту… Камеры в комнатах для гостей отключают… Гарем… Тридцать девчонок, и все твои… Когда выйдешь на свободу…»

Обрывки чужих фраз и собственных мыслей Бондаря сплелись в замысловатый клубок, для распутывания которого требовалось лишь отыскать нужную ниточку.

– А все-таки я первая, – пробормотала Люда, успевшая отбросить в сторону одеяло. Она дышала все чаще, норовя прижаться к Бондарю не только губами, а всем телом, сухим и очень горячим. – Сегодня ты мой. – Суетливо, совсем не грациозно Люда стащила пижамные штаны и всхлипнула от избытка чувств, когда почувствовала, что даже тонкая ткань не отделяет ее от полураздетого мужского тела. – Сними их, – порывисто потребовала она, наткнувшись рукой на плавки Бондаря.

– Не спеши, – прошептал он, механически лаская обвившуюся вокруг него девушку. – Ты ведь у меня первая?

– Да… – Ее начало лихорадить. – Пер…

– А завтра очередь другой?

– Дру… – выдохнула Люда. – Да…

– И так все по очереди? Все двадцать семь?

– Не… нет.

– Почему?

Бондарь отстранил девушку, держа ее перед собой на весу, словно разглядывая нашкодившего котенка. Размякшая, безвольная, она еле ворочала языком:

– Долго ты меня будешь мучить? Я тебя хочу, так хочу…

– Сначала ответь. Все двадцать семь?

– Нет… Пятерых уже положили…

– Куда?

Тут Бондарь вспомнил про бесстрастный видеоглаз, неотрывно наблюдающий за происходящим в постели, и резко сменил тактику.

– Неужели ты не понимаешь, – сказал он, – что я не имею права якшаться с тобой и с твоими подружками? Маргарита Марковна оказала мне честь, приблизив к себе, а я? Стану путаться с малолетками, вместо того чтобы сохранять расположение такой женщины! – Воскликнувший эти слова Бондарь надеялся, что его голос звучит достаточно искренне и достаточно отчетливо. – А что, если Маргарите Марковне донесут про твой визит? – спросил он. – Как она на это отреагирует, а?

– Ой-ой-ой! – Томная поволока в голубых глазах Люды растаяла, уступая место злобным огонькам уязвленного самолюбия. – А то Маргарита Марковна не знает, кто к кому по ночам ходит и зачем!

– Сатирикон какой-то, – вырвалось у Бондаря.

– Ага, вечер сатиры и юмора. Обхохочешься! – Люда сердито попыталась освободиться от пальцев, впившихся в ее бока. – Ему хочешь сделать приятное, а он… Ну и целуйся со своей Маргаритой Марковной! Нашел красавицу! Да она просто старая вешалка, как бы ни молодилась. И Юрасик ее – пень трухлявый. Два сапога пара!

Исчерпав запас слов, Люда затрепыхалась с такой яростью, что Бондарю показалось, будто он стискивает пальцами огромную извивающуюся рыбину, отчаянно борющуюся за жизнь.

Отпустить ее? Нет, пусть сперва выполнит желание того, кто держит ее в руках!

Чтобы не утратить инициативы, пришлось расщедриться на еще один затяжной поцелуй, мучительно долгий, как стон, вырвавшийся у Люды. Из духа противоречия она толкнула Бондаря в грудь, но ее ладони там и остались, будто примагниченные. Тем временем его руки старательно исследовали нижнюю половину Людмилиного торса, отмечая бархатистость ее живота и бедер. Шумно дыша, она по-кавалерийски обхватила его ногами. Теперь они сидели лицом к лицу, плотно прижавшись друг к другу.

– Давай, давай же, – простонала Люда, ерзая на ногах Бондаря. – Сколько можно, блин! Я сейчас растекусь вся, на хрен! Растаю, как пломбир! Хватит надо мной издеваться! Что тебе стоит, ну?

Оторвав от себя протестующую девушку с брезгливой миной человека, избавляющегося от пиявки, Бондарь без церемоний швырнул ее на кровать.

– Остынь, – посоветовал он прерывающимся голосом. – Излишняя эмоциональность плохо сказывается на нервной системе.

– Эх ты, глупенький, – пробормотала она, поглаживая кончиками пальцев блестящий от пота живот. – Упустил такую возможность. Думаешь, халява продлится вечно? Бьют – беги, дают – бери.

– Еще в школе меня учили избегать случайных половых связей, – сказал Бондарь, отводя глаза.

Инстинкт побуждал его накинуться на лежащую рядом шлюшку и утолить неутоленное желание, но мужчина тем и отличается от самца, что умеет перебарывать инстинкты.

– Заразиться боишься? – По звучанию это напоминало мурлыканье сытой кошки, которая все же не прочь слопать зазевавшегося воробья. – Напрасно боишься. Тут все сто раз проверенные, вдоль и поперек изученные. У нас чуть ли не каждый день медосмотр.

– Зачем? – спросил Бондарь. Профессиональное любопытство оказалось сильнее возбуждения.

– А как же иначе в нашем инкубаторе? – удивилась Люда и села, опираясь о кровать обеими руками.

– Почему инкубатор? – осведомился он, потянувшись за сигаретой.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – наморщила нос Люда. – Дай сигарету.

– Перекур отменяется, – произнес Бондарь, не замечая протянутую руку.

– Так я и знала. Все-таки надумал вставить?

– Почти.

– Что значит: почти?

– Я собрался тебя выставить, – пояснил Бондарь, соскакивая с кровати. – Улавливаешь разницу? – Собрав разбросанные вещи ночной гостьи, он двинулся в сторону двери, прикрикнув: – Живей.

– Но я не хочу, я не могу, – всполошилась Люда. – У меня времени – до семи утра!

– У меня тоже. И я собираюсь как следует выспаться.

Последняя фраза, оброненная гостьей, окончательно убедила Бондаря в том, что пора положить конец этому фарсу. Несомненно, ее подослали. Велели пробыть в его постели с десяти часов вечера до подъема. Но Бондарь устал бороться с искушением. И он понимал, что дальнейшие расспросы выдадут его с головой.