Книга Взрывной коктейль - Сергей Зверев

– Врешь, Рауль.

– Хочешь проверить?

– Не хочу.

Рома сделал еще глоток, передал тыкву соседу:

– Вот и я не хочу, Мано. Пусть уж лучше спокойно проходят мимо, стрелять в них не надо, разозлим только. Пусть другие стреляют.

Вокруг костра установилось молчание. Солдаты бросали взгляды на сельву, ощущая себя теперь уязвимыми и всего лишь обычным людьми, а не богатырями, как казалось совсем недавно: переводчик открыл им глаза, уж он побольше знает – в далекой Москве учился, видел многое.

Сам переводчик сидел спокойно, нападать на троих десантников он не собирался, своя шкура была дороже каких-то глупых приказов сверху. Выпитое приятно растекалось в желудке, головные боли утихли, мир проглянул сочными красками, и стало очень хорошо. Вот если еще бы…

– Ты куда, Рауль?

– В туалет.

– Один пойдешь?

– Я после общения с теми тремя русскими теперь долго ничего бояться не буду.

Отойдя от лагеря на несколько десятков шагов, переводчик отыскал место поукромнее и хотел было уже штаны снять, но руки замерли на пряжке ремня. Прямо из зарослей выдвинулся тот самый здоровенный черноволосый злодей с усами, который совсем недавно обещал снять кожу и использовать ее для пошива куртки. Холодный взгляд прямо говорил: если Рома закричит, он точно свое обещание выполнит…

Переводчик зажмурился, надеясь, что привиделось, но, когда вновь открыл глаза, усатый спецназовец не исчез. Над головой вновь нависла тяжелая рука судьбы, далекая северная страна просто так не уходит из жизни тех, кто когда-то в ней побывал, да еще и учился… Не задавая лишних вопросов, переводчик молча пошел в указанном ему направлении.

* * *

– Ба! Какие люди! Рома! – Андронова на радостях вскочила и хлопнула грустного переводчика по плечу. Потом перевела взгляд на улыбающегося капитана, хотела что-то сказать, но не стала. Отвернулась, вновь хлопнула негра, подчеркнуто переключив все внимание на него: – Чего загрустил, толмач? Не рад встрече, что ли?

Свешников прошел вперед, уселся. Пояснил:

– Он рад, по роже видно, просто я его от важного занятия оторвал. Не дал, так сказать, побыть наедине с природой после… ну-у, абсолютно у всех такие занятия время от времени появляются. Практически после каждого обильного приема пищи. Да.

Старлей, не отреагировав на такое определение, пихнула переводчика в спину, приглашая присесть.

Рома сел. Он был даже не грустным, а нахмуренным. В его жизнь опять вторглись эти трое. Причем бесцеремонно. Все шутят и шутят. Когда же кончится это безобразие? Когда же наконец можно будет спокойно жить, не сталкиваясь с русскими в родных краях?

Проворчал, не выдержав:

– Чего надо?

– А как ты думаешь, Рома? – Батяня как раз заканчивал перематывать распухшую ногу Малышевой, укрепил хвостик бинта. – Новости хотим от тебя услышать. Не в Москву же тебя везти?

– Сохрани, боги! – Переводчик выпучил глаза. – Да чтобы я с вами ехал до самой Москвы…

Не договорил. На плечо легла ручища капитана.

– Не бухти, студент, – послышалось над ухом его голос. – Рассказывай, какого хрена столько вертолетов рыскает с самого рассвета?

– Вас ищут.

Рука убралась, сразу стало полегче:

– А зачем они нас ищут?

– Сверху пришел приказ арестовать вас. Троих…

Рома пригляделся к пятерым ученым, словно только сейчас их заметил:

– А это – те пропавшие химики?

– Те самые.

Переводчик усмехнулся:

– Значит, это все-таки вы виллу Барона разгрохали? Я так и думал… – и он вдруг спохватился: – Да, приказ арестовать-то… это только в том случае, если вы добровольно сдадитесь. Если же нет – приказано стрелять на поражение. Без разговоров.

Батяня пожал плечами, он прекрасно знал, что этим все и кончится.

– Ну, ты нас не удивил.

Рома глянул на майора:

– Вы что, знали?

– Догадывались.

Переводчик пригляделся ко всем троим. Не заметил даже и тени страха в их глазах, только твердая уверенность в своих силах и все тот же, присущий только русским, оптимизм. Таким хоть через всю Африку надо будет идти, все так же будут шутить и неутомимо двигаться к своей цели. Да что там Африка – вся планета не удержит. Надо же – приехали, раздолбали виллу Барона, перестреляли его армию, вытащили ученых и сейчас преспокойно сидят и задают вопросы, наверняка собираясь идти пешком до своей Москвы, если другого выхода не будет.

Андронова глянула сквозь кроны на небо. Опустила глаза. Обратилась к Лаврову:

– Может, с Москвой свяжемся, Андрей? Пусть там в верхах у себя разбираются, решают вопрос с ангольскими властями.

Батяня отрицательно качнул головой.

– Не имеет смысла, только обнаружим себя. Позже свяжемся.

Переводчик глянул на майора и спросил:

– И что, все время будете сидеть в сельве?

Батяня усмехнулся:

– Рома, я, конечно, могу ответить на этот твой вопрос. Но тогда тебя придется взять с собой, назад тебя никто не отпустит из соображений безопасности.

Тот выставил перед собой ладони рук:

– Я понял. Не надо мне ничего сообщать, я лучше буду терзаться догадками, чем что-то знать.

– Понятливый. – Батяня дотянулся и хлопнул по черному плечу. – Ну а раз понятливый, значит, в первой попавшейся деревне и отпустим.

Рома вздрогнул. Расширил глаза:

– Как, в первой попавшейся? А разве…

В беспомощности оглянулся на капитана, все еще надеясь, что тот отведет его обратно в лагерь. Но и от него услышал похожее:

– Студент, сам понимаешь, что отпускать тебя сейчас нельзя. Мы, конечно, верим в твои обещания, что будешь молчать, но хер знает, что ты замыслил на самом деле. Так что некоторое время побудешь в нашей компании.

Андронова же лишь ослепительно улыбнулась, и переводчик понял, что еще предстоит пережить очень много лишений и страхов во время нахождения в этой компании. Еще на что-то надеясь, обратился к молчаливым ученым:

– Господа химики, ну хоть вы что-нибудь скажите этим вашим отмороженным соотечественникам. Неужели и вы считаете, что мне в радость плестись неизвестно куда, толком не зная, когда попаду обратно домой и попаду ли вообще?

Подождал несколько мгновений, но что ему могли сказать ученые? Сами не знали, что их ждет впереди: они слушали разговор и постепенно осознавали, что предыдущая ночная прогулка по джунглям еще только цветочки…

Переводчик с тоской вздохнул и проворчал:

– Ведь хотел еще вчера уехать, нет же – черт дернул остаться в лагере…