Книга Дело Варнавинского маньяка - Николай Свечин

— Будь с ним осторожен: Щукин опасный человек. Как, по-твоему, станут они тебя проверять?

— Полагаю, пошлют запрос по соседним губерниям. Из Нижнего им ответят, как надо. Справный, мол, налетчик, свое дело знает. Я перед отъездом зашел в наше сыскное и договорился.

— Не переборщи. На «ивана» ты не очень-то похож.

— А я и не говорю, что «иван». Фартовый, серьезный. Работаю самостоятельно, на побегушках ни у кого не состою.

Закончив про Щукина, Петр рассказал о своих переговорах с Ваней Модным и показал его чертеж. Лыков внимательно рассмотрел бумагу и ахнул:

— Та самая рука! Титуса заманили его запиской. Ну, ты молодец! Как догадался?

— Никак. Просто настоящий налетчик, ежели хитрый и опытный, сделал бы именно так. Одним махом и план дома получить, и хозяйского сына на крючок поймать. Только потом, в номере, я сличил руку и все понял.

— Славная находка! Теперь я могу тряхнуть Ваню. Но важно, чтобы ты остался вне подозрений. Сделаем вот что. Бекорюков теперь мой должник. Я попрошу его распорядиться, чтобы мне выдали на изучение выпускные сочинения учеников городского училища. Скажем, за последние десять лет. И через день-полтора «обнаружу» Селиванова-младшего. Ваня щенок, я его быстро застращаю. Тогда и узнаем, кто приказал ему выманить Яна.

— Алексей Николаич, мне теперь, стало быть, на здешнем ворье сосредоточиться?

— Да. Коммерческий обещал познакомить кое с кем уже завтра?

— Да. Сказал: приходи ближе к ночи.

— Пощупай этих ребят. Ищи не вора-домушника, ищи налетчика. Очень хорошего налетчика. Тот, кто сумел приблизиться к Титусу и почти убить его — большой профессионалист. Будь начеку.

Закончив совещание, сыщики разделились. Лыков вышел на улицу первым и отправился к исправнику домой. Спустя пять минут, так же через парадное, выскользнул Форосков и растворился в ночи.

У Бекорюкова, несмотря на позднее время, было полно народу. Оказалось, что они с Готовцевым собрали «дворянскую артель» и обмывают утреннюю победу. Алексей слышал от горничной, с какой помпой колонна с пленными и трофеями вступила в Варнавин. Исправник и воинский начальник гарцевали с винтовками наперевес, конвоируя Челдона и его укрывателей. Посмотреть на невиданное зрелище сбежался весь город. Уездное полицейское управление имело в штате, сообразно численности населения, всего пять городовых. Готовцев же по своей должности обладал правами ротного командира резервных войск. Расквартированная в уезде команда на роту не тянула, но превышала сто человек. Поэтому арестованных сразу же поместили в этапную тюрьму на конце Солдатской, под охрану военных.

Варнавинцы, по рассказам горничной, были потрясены. Три телеги покойников! В окрестностях тихого городка никогда не случалось такой бойни. Победный вид начальства контрастировал с испуганными лицами обывателей. Некоторые даже отправились в церковь помолиться за души новопреставившихся. Вместе с тем после долгого бездействия полиции разгром шайки очень поднял акции Бекорюкова. В глазах большинства он стал героем. Слухи об обнаружении вещей и бумаг многочисленных жертв гайменников еще более возвысил исправника в глазах населения. Участие в схватке опекуна Нефедьевки осталось для всех тайной.

Появление Лыкова произвело восторг. «Дворянская артель», к которой присоединился городской голова Дронов, уже изрядно приняла и не собиралась останавливаться. Стол ломился от бутылок и закусок. Два официанта от Островского как раз заносили корзины с новой выпивкой.

— А вот и главный герой! — радостно закричал сильно захмелевший штабс-ротмистр. — Господа! Ура Алексею Николаевичу Лыкову!

— Урра! — загалдели «артельщики» и полезли целоваться с коллежским асессором.

— Заздравную чашу молодцу! — потребовал Готовцев. Лыкову тут же сунули в руки стакан с водкой.

— Внимание, господа: тост! — встал во фрунт Бекорюков. — Тост и одновременно сообщение. Считаю своим долгом разъяснить вам роль Алексея Николаевича в сегодняшнем деле. В город верхом он не въезжал, геройских поз, как мы с Помпеем, не принимал. Потому многие из вас и не знают… А ведь именно господин Лыков обнаружил притон убийц. До сих пор не могу понять, как ему это удалось. В моем уезде! Мы со Щукиным не нашли, а приезжий человек в два счета сыскал! Вот это класс!

— То-то у Лыкова вся грудь в крестах, — подал голос судебный следователь Серженко. — Видно сокола по полету.

— Так точно, — согласился Галактион Романович. — Но продолжаю. Алексей Николаевич обнаружил притон, в одиночку произвел его разведку, разработал план захвата и руководил всей операцией. Мы с Помпеем Ильичом фактически лишь выполняли его команды. Результат вы видели. Кроме того, господин Лыков лично захватил главаря шайки и застрелил одного из негодяев.

— Лишь одного? — удивился князь Солнцев-Засекин. — Почему так мало?

— Алексей Николаевич не любит лишней крови, — пояснил капитан Готовцев. — Он предлагал не трогать рядовых гайменников, а только пугануть их и дать уйти в лес. Но мы с Галактионом решили не мелочиться.

— И правильно поступили! — авторитетно заявил Верховский. — Злодеи за чужие жизни ответ держали! Вон сколько при них всего нашли, и со следами крови есть…

Лыков не стал ввязываться в спор крепко выпивших людей, а попросил Бекорюкова о коротком разговоре. Штабс-ротмистр, дружески полуобняв сыщика, прошел с ним в кабинет:

— Знали бы вы, Алексей Николаевич, как я вам признателен. Тучи уже сошлись над моей головой. Из Костромы выехал ревизор, советник губернского правления Ниродлюрцов. Снимать меня собрался, немец-перец, колбасная душа. А вы… Вы уже второй раз меня выручаете. Сначала погром предотвратили, потом банду помогли раскассировать. Теперь хоть есть чего предъявить губернии. Мы еще поборемся! Я ваш должник: просите о любой услуге.

— Как раз я к вам с просьбой. Не могли бы вы распорядиться, чтобы инспектор училища дал мне для изучения сочинения выпускников? За последние десять лет.

— А для чего? — мгновенно протрезвел Бекорюков. — След взяли? После Челдона — всему поверю!

И подмигнул Лыкову.

— Кажется, я нашел записку, которой моего управляющего выманили к оврагу.

— Дайте ее! — протянул руку исправник.

— Нет! — отрезал Лыков. — Я сам. Вы же видите: лавров я не жалею. Все ваши будут… А искать оставьте мне.

— Хорошо, — легко согласился штабс-ротмистр. — Я же понимаю, что это вы умеете лучше нас. Сейчас выдам вам, что просите.

Он сел за стол и на служебном бланке быстро написал необходимое распоряжение.

— Вот. Печать я дома не держу, но инспектор Тихомандрицкий знает мой почерк и не откажет. Одна просьба, Алексей Николаевич: держите меня в курсе дела и не подведите, пожалуйста!

— Разумеется. Если я даже обнаружу автора записки, то арестовать его — лишь в вашей власти. Вы уже допросили Челдона?