Книга Признание в любви - Патриция Хэган

Люк видел, что она встревожена, и подозревал, что понимает причину.

— Я знаю про деньги, которые вы прячете в одеяле. И про ожерелье из бриллиантов и камней цвета ваших глаз тоже знаю. Не бойтесь, я их не украду.

Джеси ахнула.

— Значит, вы шарили у меня в вещах! — гневно крикнула она. — По какому праву…

— Мне было любопытно посмотреть на ваши лекарственные травы. Я случайно нащупал в одеяльце что-то твердое и обнаружил, что вы там прячете сокровища. Меня они совершенно не интересуют, но скажите, почему вы возите с собой яд.

— Яд? — переспросила Джеси, притворяясь, будто понятия не имеет, о чем он говорит.

— Я знаю, как выглядят семена вьюнка, и знаю, что, если их истолочь в порошок и подсыпать в питье, человеку станет очень худо. Он даже может умереть, если дать ему большую дозу. Зачем вам понадобился яд?

— Мне его дал Мелонга, тот чероки, который учил меня врачевать, на случай, если мне придется защищаться от врагов.

— А вам не пришло в голову дать этот яд мне?

Люк пристально глядел на нее, стараясь прочесть правду у нее в глазах.

— Нет. Если бы вы хотели причинить мне зло, вы могли это сделать в первую же ночь. Так что вас я не опасаюсь, хотя вы все равно мой враг, потому что… потому что вы из племени команчей, из того самого племени, которое убило всех моих родных, похитило мою мать и обрекло ее на рабство.

Люк мог бы ей сказать, что, хотя Солнечной Звезде приходилось выносить те же тяготы, что и другим женщинам его племени, она отнюдь не рабыня. Но он промолчал.

— Мне кажется, что я ненавижу всех команчей, — тихо и горько сказала Джеси. — И если моя мать жива, я увезу ее домой.

— А почему вы думаете, что она с вамп поедет? Может быть, она нашла среди индейцев покой и счастье. Мы хороню жили, пока не появились белые и не принесли нам болезни, не поубивали бизонов и не украли у нас нашу землю. Может быть, до того, как это случилось, ваша мать успела полюбить индейцев. Скажите, — продолжал он, движимый любопытством, — неужели у вас больше нет близких людей? Мужа… или возлюбленного?

— Нет.

Майкла нельзя считать ее возлюбленным, а есть ли у нее жених, Люк не спросил. Да и помолвка их не была официальной, убеждала себя Джеси, у которой вдруг возникли угрызения совести. В ту ночь Майкл не успел закончить свое предложение, а она не успела дать ему согласие.

— Но какая-нибудь родня у вас есть? — настаивал Люк.

— Они все умерли.

— Тогда к кому же вы повезете свою мать, если найдете ее и она согласится поехать с вами? Этих денег вам ненадолго хватит.

— Не ваше дело! — вспыхнула Джеси. — Как-нибудь обойдемся.

— Вы показали мне медальон с изображением вашей матери, а откуда у вас взялось ожерелье? Оно тоже принадлежало вашей матери? Глупо было брать с собой такую дорогую вещь. Не все такие благородные, как я.

— Это вас тоже не касается. Но я могу вам сказать, что у меня и в мыслях не было брать ожерелье с собой. Мне его подсунули в одеяло, когда я спала. Этот человек, наверное, опасался, что у меня могут кончиться деньги, и считал, что тогда я смогу продать ожерелье и вернуться домой.

— Но вы сказали, что у вас нет родных. — Как упорно он ее допрашивает! На лице Люка играла улыбка. — Однако у вас есть богатый друг, который может подарить вам дорогое ожерелье, чтобы в случае необходимости вам было что продать. Но, видимо, этот друг отказался сделать то, что вам больше всего нужно: поехать с вами на розыски матери. Что-то мне не нравятся ваши друзья, Джеси. Мне больше нравятся мои, которые всегда готовы мне помочь.

Джеси совсем взбесилась:

— Послушайте, вы! Человек, который подарил мне это ожерелье, не знал, что я уезжаю, и я не просила у него помощи. А подсунул его мне совсем другой человек.

Люк ухватился за эти ее слова.

— Вы хотите сказать, что скрыли от человека, который так вас любит, что истратил бог знает сколько денег на подарок, такое важное решение?

Джеси растерялась.

— Он… он не знал про мою мать… про мою настоящую мать.

— А почему вы ему не сказали?

— Не сказала, и все!

Господи, когда он от нее отвяжется?

— По-моему, вы постыдились признаться ему, что ваша мать все эти годы жила у индейцев.

— Ничего подобного! — воскликнула вконец разозленная Джеси. — Он… он просто не понял бы, вот и все, — неуверенно закончила она.

— И вы хотите увезти мать к людям, которые не способны понять такое? К людям, которые будут презирать ее за то, иго она жила у индейцев? Тот человек, что подарил вам ожерелье, — это ведь был не просто друг? Просто друг не сделал бы вам такой дорогой подарок.

Джеси вспыхнула:

— Он просил меня выйти за него замуж.

Ну вот, она ему сказала. Может быть, это поможет разрядить напряжение, которое возникло между ними. Днем Джеси старалась игнорировать Люка, но по ночам ей снились его ласки и поцелуи. И она всегда просыпалась, изнемогая от желания, проклиная себя за то, что не может подавить эти фантазии.

Люк опять заговорил:

— А понравится ли ему приобрести тещу, которая скорее индианка, чем белая?

— Он ее примет, потому что любит меня.

— А вы его любите?

— Конечно, — слабым голосом ответила Джеси. Разговор повергал ее во все большее смятение. И вообще, она вовсе не об этом собиралась с ним говорить. — Моя личная жизнь вас не касается. Я вам еще раз напоминаю: я спасла вам жизнь, и вы обязаны выполнить мою просьбу. Отвезите меня к белым людям. Там наверняка найдется человек с добрым сердцем, который согласится мне помочь.

Люк лениво ухмыльнулся:

— Я тоже спас вашу жизнь, так что мы квиты.

— Да провалитесь вы! — Джеси вскочила на ноги. — Идите ко всем чертям! Сама найду дорогу.

Люк глядел на нее и думал, что она еще красивее, когда разозлится: глаза сверкают, щеки пылают, высоко вздымается грудь, заманчиво подрагивают бедра.

— Успокойтесь, Джеси, никуда вы одна не поедете.

— Вы не имеете права насильно меня здесь удерживать! Хватит, понянчилась я с вами! Вы уже выздоровели. Я вам не нужна, и вы мне тем более не нужны!

— Я вас не собираюсь удерживать, — примирительно сказал Люк. — Дня через два я…

В свете луны блеснул стальной клинок. Люк даже не заметил, как Джеси молниеносным движением выхватила нож. Уклониться от удара уже не было времени. Еще секунда — и он будет мертв.

Он почувствовал щекой, как в волоске от него пролетел нож, и, поняв, что Джеси промахнулась, вскочил на ноги, рванулся к ней, сбил ее с ног и навалился на нее сверху.