Книга Проклятие Шалиона - Лоис МакМастер Буджолд

— Ибранец уехал, — подвёл черту Орико, — и невозможно выяснить, кто из вас говорит правду.

— Тогда, безусловно, следует отдать предпочтение милорду Кэсерилу, — выпрямившись, отчеканил ди Санда. — Вы можете не знать его, но пригласившая его на службу провинкара Баосии хорошо знает кастиллара. Он служил её покойному супругу шесть или семь лет.

— В юности, — уточнил ди Джиронал. — Люди меняются, знаете ли. Особенно среди ужасов войны. И если существуют хоть малейшие сомнения в человеке, ему не следует доверять столь высокий и, я бы сказал, — он стрельнул глазами в Бетрис, — соблазнительный пост.

Длинное и, должно быть, нецензурное восклицание Бетрис, к счастью, было перебито криком Исель:

— Что за чушь! Среди ужасов войны вы сами вручили этому человеку ключи от крепости Готоргет, которая была якорем и опорой всего северного фронта Шалиона! Вы доверяли ему тогда, марч! И не он предал ваше доверие.

Челюсти ди Джиронала сжались, и он холодно улыбнулся, вытянув губы в тонкую линию.

— О, каким просвещённым в военном деле стал Шалион, если даже наши юные леди готовы давать нам лучшие стратегические советы.

— Вряд ли у них получится давать худшие, — вполголоса пробормотал Орико. Только странный мелькнувший в глазах канцлера блеск показал, что эти слова достигли его ушей.

Ди Санда озадаченно поинтересовался:

— А как так получилось, что кастиллара не выкупили из плена, как всех его офицеров, когда вы сдали Готоргет, ди Джиронал?

Кэсерил сжал зубы.

«Заткнись, ди Санда!»

— Рокнарцы сообщили, что он мёртв, — коротко ответил канцлер. — Полагаю, таким образом они хотели отомстить. Это пришло мне в голову, когда я узнал, что он ещё жив. Так что если купец говорил правду, у Кэсерила была возможность сбежать от рокнарцев и скрыться в Ибре, где его и… гм… высекли, — он посмотрел на Кэсерила и отвёл глаза.

«Ты знаешь, что ты лжёшь. Я знаю, что ты лжёшь».

Но ди Джиронал не знал, знает ли Кэсерил, что он лжёт. Это не казалось большим преимуществом. А просто небольшим слабым участком в обороне противника.

— Ну, я вот не понимаю, как исчезновение Кэсерила осталось не расследованным. — Ди Санда пристально посмотрел на ди Джиронала. — Он же был комендантом крепости, первым человеком там.

Исель задумчиво проговорила:

— Если же рассматривать возможность мести, почему вы не подумали о том, что, поскольку Кэсерил дорого обошёлся рокнарцам на поле брани, они постараются поставить его в самые ужасные условия?

Ди Джиронал скривился, явно не обрадовавшись мысли, куда может завести эта логическая линия. Он уселся в своё кресло и отмахнулся от вопросов.

— Полагаю, мы зашли в тупик. Слово против слова, и мы ничего не можем решить окончательно. Сир, я настаиваю на благоразумии. Назначьте милорда Кэсерила на менее значительный пост или отошлите его обратно в Баосию.

Исель чуть не взорвалась.

— И пусть на нём остаётся обвинение?! Нет! Я протестую!

Орико потёр виски, словно в приступе головной боли, и бросил два коротких взгляда: один на своего застывшего в кресле главного советника, другой на разъярённую сестру. И тихо простонал:

— О боги, как я это ненавижу… — Выражение его лица вдруг изменилось, он выпрямился и сказал: — О! Ну конечно! Есть одно решение… одно-единственное решение… хе-хе… — Он подозвал пажа, приведшего в башню Кэсерила, и что-то прошептал ему на ухо. Ди Джиронал прислушался, но ничего не разобрал. Паж выскользнул за дверь.

— Каково ваше решение, сир? — поинтересовался ди Джиронал.

— Не моё решение, а решение богов. Пусть они скажут, кто невиновен и кто лжёт.

— Неужели вы хотите рассудить их с помощью поединка? — В голосе ди Джиронала явно слышался ужас.

Кэсерил разделял этот ужас — так же как и сьер ди Марок, судя по тому, что кровь отхлынула от его лица.

Орико сморгнул.

— Нет, у меня иная идея. — Он окинул взглядом ди Марока и Кэсерила. — Хотя они примерно в равных условиях. Ди Марок моложе, конечно, и очень неплох на площадке для поединков, но и опыт тоже кое-чего стоит.

Леди Бетрис посмотрела на ди Марока и беспокойно нахмурилась. Кэсерил тоже — хотя, как он подозревал, и совершенно по другому поводу. Ди Марок, безусловно, был прекрасным фехтовальщиком, но в безжалостном боевом поединке он не продержался бы и пяти минут. Ди Джиронал впервые посмотрел в глаза Кэсерилу, и Кэсерил понял, что он придерживается того же мнения. Желудок его сжался при мысли, что он будет вынужден практически зарезать мальчишку, как телёнка.

— Я не знаю, лгал ибранец или нет. Я знаю только то, что слышал, — устало проговорил ди Марок.

— Да-да, — отмахнулся Орико. — Полагаю, мой план лучше. — Он шмыгнул носом, вытер его рукавом и продолжал ждать. Наступила долгая напряжённая тишина. Она была прервана вернувшимся пажом, объявившим:

— Умегат, сир.

Аккуратно одетый рокнарский грум вошёл в комнату и, с любопытством обежав глазами собравшихся, уверенно направился к своему господину. Он поклонился и спросил:

— Чем могу служить, милорд?

— Умегат, я хочу, чтобы вы вышли во двор и поймали первого священного ворона, которого вы там увидите. Затем принесите птицу сюда. Вы, — Орико кивнул пажу, — пойдёте с ним в качестве свидетеля. А теперь поторопитесь.

Ничем не выразив своего удивления, Умегат снова поклонился и вышел. Кэсерил заметил взгляд ди Марока, обращённый на ди Джиронала, вопрошающий: «Ну, что теперь?» Ди Джиронал сделал вид, что ничего не заметил.

— Так, и как же нам это устроить? А! Я знаю — Кэсерил встанет в одном конце комнаты, ди Марок — в другом.

Глаза ди Джиронала уставились в одну точку, словно он пытался что-то рассчитать. Он кивнул ди Мароку, указывая в сторону распахнутого окна. Кэсерилу пришлось остаться в более тёмной части комнаты, у закрытой двери.

— Вы все, — Орико указал на Исель и её сопровождающих, — встаньте в стороне, вы — свидетели. И вы, и вы, и вы тоже, — это уже стражникам и оставшемуся в комнате второму пажу.

Орико вышел из-за стола и расставил свидетелей в том порядке, какой казался ему подходящим случаю. Ди Джиронал остался на своём месте, поигрывая пером и сердито хмурясь.

Через несколько минут — довольно быстро — вернулся Умегат с сердитым вороном под мышкой и возбуждённым пажом.

— Это был первый ворон, которого вы увидели? — спросил Орико у мальчика.

— Да, милорд, — задыхаясь, ответил паж. — Вообще-то, их там целая стая кружилась над башней Фонсы, так что мы увидели шесть или восемь сразу. Тогда Умегат просто встал во дворе, совсем неподвижно, развёл руки и закрыл глаза. Тогда один ворон сразу спустился и уселся ему на руку!