Книга Игры патриотов - Том Клэнси

— Нет, — покачал головой шеф.

— Но тогда он снова ускользнёт. В тот раз понадобился целый месяц…

— Нет, Майкл. Не тот момент. Помните всегда о верном моменте. Операция это единое целое, а не простое нагромождение событий.

За командиром белфастской бригады ВГИРА («Бригада… Менее двух сотен человек», — криво усмехнулся О'Доннелл) очень даже охотились в Ольстере. Причём охотились не только британцы. Видно, поэтому он и был вынужден сделать так, что захватили его именно британцы. «Плохо. Я бы очень хотел, — думал О'Доннелл, — чтобы ты лично заплатил мне за то, что выбросил меня, Джонни Дойл, за то, что назначил цену за мою голову. Но и тут мне придётся проявить терпение. В конце концов, я хочу большего, нежели всего лишь твоя голова».

— Кроме того, учтите, — сказал он, — что нашим ребятам надо позаботиться и о собственной шкуре. Причина, по которой так важно выбрать нужный момент, в том, что наш план может сработать всего лишь один раз. Вот почему мы должны быть терпеливы. Надо ждать нужного момента и не промахнуться с этим.

«Что значит „нужный момент“? Какой план?» — недоумевал Маккини. Несколько недель тому назад О'Доннелл заявил, — что «момент настал», а потом дал отбой после телефонного звонка из Лондона, прямо-таки в самую последнюю минуту. Син Миллер знал о плане, знали и ещё один-два человека, но кто они, эти привилегированные, — этого Маккини не ведал. Если командир во что-то и верил, так это в секретность. Начальник разведки понимал значение секретности, но молодая кровь его пузырилась от раздражения — он знал о важности происходящего, не зная, что же именно происходит.

— Трудно, Майкл, а?

— Да, сэр, трудно, — признался тот с улыбкой.

— Просто-напросто помни, куда привело нас нетерпение, — сказал О'Доннелл.

Глава 8

ИНФОРМАЦИЯ

— Ну, я думаю, с этим почти все в порядке. Спасибо от имени Бюро за то, что вы выследили этого парня.

— Я, право, не думаю, что мы нуждаемся в такого сорта туристах, Дэн, — ответил Оуинс. Житель Флориды, присвоивший в банке в Орландо три миллиона долларов, допустил ошибку, остановившись в Англии по пути в другую европейскую страну, — страну с отчасти иными банковскими законами. — Я думаю, что в следующий раз, прежде чем арестовать, надо дать ему возможность сделать покупки на Бонд-стрит. Можете назвать это побором — побором за задержание.

— Ха! — гоготнул представитель ФБР и закрыл последнюю папку. Было шесть часов вечера.

Дэн Мюррей откинулся на спинку стула. За окном, по ту сторону улицы, серели в сумерках кирпичные постройки конца восемнадцатого века. На их крышах, как и на всех крышах домов в Гросвенор Скуэар, были тайные посты наблюдения.

Охрана американского посольства не была такой уж многочисленной, но зато были приняты дополнительные меры, поскольку за минувшие шесть лет американцам не раз угрожали террористы. Перед зданием посольства стояли полицейские, а сама улица была закрыта для движения. Тротуар украшали бетонные «цветочные горшки», которые и танку своротить было бы непросто. В проходной, за стойкой из пуленепробиваемого стекла стоял со «смитт-вессоном» на поясе капрал морской пехоты. «Чертовщина, — подумал Мюррей. — Чудесный мир международного терроризма». Мюррей терпеть не мог работать в здании, напоминавшем часть Линии Мажино, терпеть не мог остерегаться каждую минуту, как бы напротив его кабинета, на той стороне улицы, не оказался какой-нибудь иранец, палестинец, ливиец или ещё какой-нибудь безумец с реактивным гранатомётом. Это не был страх за собственную жизнь. Он рисковал своей жизнью не раз. Его выводила из себя сама чудовищность факта, что существуют люди, убивающие других людей для достижения каких-то там политических целей. «Но они вовсе не сумасшедшие. Психологи утверждают, что они психически здоровы. Они, видите ли, романтики верующие, посвятившие себя служению некоему идеалу и готовые ради этого идеала на любое преступление. Романтики!»

— Джимми, помните старые добрые времена, когда мы охотились всего лишь за грабителями банков?

— Я такими делами никогда не занимался. Я чаще гонялся за обычными ворами, а потом меня послали заниматься убийцами. Но терроризм заставляет с тоской вспоминать об обычном ворьё. Я даже помню дни, когда у воров были манеры вполне цивилизованных людей, — Оуинс подлил себе в стакан портвейна. Для полиции все большей проблемой становились участившиеся случаи использования огнестрельного оружия, которое стало популярным благодаря теленовостям о терроризме в Ирландии. И хотя, в отличие от американских, лондонские парки и улицы были ещё относительно безопасны, все же гулять в них было куда более рискованно, чем в совсем недавние времена. Новые веяния коснулись и Лондона, и Оуинс вовсе не был в восторге от этой новизны.

Зазвонил телефон. Мюррей поднял трубку.

— Алло. А-а, привет, Боб. Да, он как раз здесь. Джимми, это Боб Хайленд, — он протянул трубку Оуинсу.

— Слушаю, — сказал Оуинс и отхлебнул из своего стакана, но тут же поспешно поставил его на стол и потянулся за блокнотом и ручкой. — Где именно? И вы уже… Хорошо, отлично. Я сейчас же иду.

— Что там? — тревожно спросил Мюррей.

— Только что поступили сведения о некоей Двайер. В квартире на Тули-стрит у неё мастерская по изготовлению бомб.

— Это прямо напротив Тауэра, через реку?

— Именно, черт побери. Я пошёл, — Оуинс вскочил и схватил своё пальто.

— Не возражаете, если и я с вами?

— Дэн, вы должны помнить, что…

— Не надо вмешиваться, — закончил за него Мюррей и встал со стула. Рука бессознательно коснулась левого бедра, где надлежало быть револьверу — не будь он за рубежом. Оуинс же никогда не носил с собой оружия. Мюррей поражался: как можно быть полицейским и при этом не носить оружия? Они вышли из кабинета и направились к лифту. Через несколько минут они были в подземной гараже посольства. Два охранника уже сидели в своей машине, и шофёр Оуинса вырулил вслед за ними на улицу. Оуинс тут же включил своё радио.

— Люди уже в пути? — спросил Мюррей.

— Да. Боб будет там с командой через несколько минут. Двайер, о Боже!

Описание полностью совпадает, — Оуинс, как ни старался скрыть свои чувства, был взволнован, как мальчишка в рождественское утро.

— Кто вас навёл?

— Аноним. Мужской голос, сообщил, что, выглянув из окна, увидел провода и что-то ещё, упакованное в небольшого размера пакеты.

— Прелестно! Подсматривает за чужими окнами, а потом звонит в полицию…

— Что же, берём то, что дают, — Мюррей усмехнулся.

Улицы, как обычно по вечерам, были забиты машинами, и полицейская сирена ничего поделать с этим не могла. До Тули-стрит было всего пять миль, но тащиться им пришлось двадцать минут — Оуинс всё время принимал рапорты по радио, нервно постукивая кулаком по сиденью. Наконец машина стрелой метнулась по Тауэрскому мосту и свернула направо. Шофёр припарковал её у тротуара, возле двух полицейских машин.