Книга Американец. Неравный бой - Григорий Рожков

Америка из-за войны в Европе претерпевала серьезные внутригосударственные политические и социальные проблемы. Антибританские и пронемецкие настроения росли с начала войны в геометрической прогрессии. Идеи о поддержании европейских союзников в борьбе с немецкой агрессией встречались очень холодно, если не сказать больше – крайне негативно. Развитие собственной военной промышленности и финансовая помощь Франции, России и Англии пожирали огромные деньги, появились облигации военного займа. Кое-где гражданам США пришлось затянуть пояса – и это притом что страна не отправила на фронт ни одного солдата. Ужесточились законы, социальная политика просела, началось преследование немцев американского происхождения. Передача железных дорог в полное федеральное управление, Гувер с его «красивыми запретами» на хлеб в понедельник и мясо в среду во имя экономии и победы в Европе, усиление контроля военно-промышленного комплекса. Все это все сильнее и сильнее будоражило народ, кто-то подливал масла в огонь, распространяя листовки антивоенного настроя.

Кое-как президенту Вильсону удалось выправить ситуацию с экономикой, заткнуть все оппозиционные силы и продвинуть в конгрессе вопрос о создании экспедиционного корпуса для отправки его в Европу. Но после этого проблемы только усилились – траты возросли, экономия и контроль усилились, люди стали возмущаться громче и чаще. Кроме прочего, в стране появилось острое ощущение, что кому-то очень не по душе возможное вступление Америки в войну, и он, действуя из тени, строит всевозможные козни, дестабилизируя страну.

Но все сильно изменилось в первый месяц пребывания американских войск в Европе. Успехи корпуса в январе 1916 года в Лотарингии, у Вердена – воодушевили американский народ. Президент Вильсон и поддерживаемые им социалисты сразу оказались на коне. Победа – это ведь всегда приятно! И победы положительно влияют на репутацию тех, кто их обеспечил. Особенно трудом и потом. Инакомыслящие граждане, те, кто желал поражения Англии и Франции и поддерживал Германию, сильно сдали в позициях. Очень большой и серьезный кризис, готовый взорваться, подобно нарыву, ослаб. Но то, что он ослаб, не означало, что он сошел на нет. Проблемы остались, их просто чуточку отодвинули.

Для того чтобы кризис в США из стадии покоя все же перешел в активную фазу, нужно было совсем немного… И, что очень удивительно, это самое «немного» решили обеспечить англичане. В начале февраля 1916-го они, не оповестив союзников, отошли с занимаемых линий на севере от Вердена и открыли тем самым доступ немцам к мягкому, незащищенному подбрюшью американского корпуса. Окружение и уничтожение семидесяти тысяч солдат, подготовка и отправка которых далась Америке так тяжело и болезненно, могли стать последней каплей. Кризис бы разразился во всю свою мощь.

США выбыли бы из войны без всяких сомнений.

Англия однозначно показала свое отношение к вступлению Америки в войну. Короне не нужны были сильные, независимые Штаты, экономика, политический вес и самостоятельность которых за счет войны лишь увеличатся. Отступление британцев в Лотарингии и открытие пути в тыл янки – неприкрытое предательство.

И в этой картине появление одного-единственного, никому не известного солдата, насмерть сражающегося за мост, становится уже не таким малозаметным и бессмысленным. Героизм обращается холодным расчетом.

– …Ты не помнишь причин своего появления у реки. Ты не знаешь, почему насмерть дрался на мосту. Ты не желал пропустить немцев. Это я знаю. И поэтому с уверенностью говорю – ты не хотел допустить худшего развития событий, потому что знал о них. – Палец Паттона указывает мне прямо на переносицу. Глаза генерала горят огнем, его лицо искажено злорадной улыбкой. Он доволен. Чертовски доволен!

– Сэр, я могу поклясться…

– Не надо мне клясться! Я верю, что память твоя дырявая и ничего ты не помнишь, так что не тревожься. Ты, сукин сын, самый интересный человек, что повстречался мне за всю жизнь! Дважды прикрыл мою задницу, совершив невозможное! И будь я проклят, если забуду об этом! – Вот теперь я чувствую, что предо мной тот самый «Half-assed general»[60]– Джордж Смит Паттон. – Пауэлл, сынок, спасибо тебе. От всей моей закостенелой, дрянной души – спасибо, – склонившись поближе и положив мне на плечо руку, произнес собеседник.

– Сэр, – меня зацепило. К горлу подбежал комок. – Не я один вел людей к вам.

– Я знаю. Ты молодец, не забыл тех, с кем сражался. О них я тоже не забуду. Ни про кого не забуду… Мы скоро увидимся. Не сомневайся. – Генерал встал, оправил форму, подмигнул мне и ушел.

– Спасибо тебе. – Это полковник. В его глазах удивление и благодарность. Я узнаю его лицо… Я помню его.

– Джон Спенсер Фиц. – В голове всплыло полное имя солдата, с которым я держал оборону.

– Генерал не называл моего имени, значит, ты и правда вспомнил тот день, Артур Арс.

– Да, кажется, именно так я и представился, когда мы познакомились, сэр.

– Поправляйся, первый лейтенант Майкл Пауэлл. Скоро увидимся. Да, кстати… – В дверях полковник остановился. – А что за песню ты тогда напевал? Даже в шуме того боя было слышно…

– Это была песня из моего времени. Группа Within Temptation, песня «Stand My Ground».

– Стоять на своем… Ты так и поступил, первый лейтенант Пауэлл… – Мягкий свет лампы вычерчивает глубокие морщины на лице улыбающегося полковника. – До встречи! – И, тихонько постукивая тросточкой, он вышел из палаты.

В палате остались только я и Карпов. Подполковник выглядел глубоко задумчивым. Молчит, смотрит на меня невидящим взглядом, размышляет… Ну, пусть сидит, он мне не мешает, и мое присутствие его не тревожит. Спать пока не хочется, а просто тихо полежать, отвлечься от мыслей – самое оно…

Ну, был я в Первой мировой, а это целых двадцать пять лет тому назад, ну погиб там в бою и что? Это мелочи. Тут попаданцы не редкость и совсем не странность, посему – что или кто мог мне помешать явиться сюда дважды? Или совсем наоборот – кто-то или что-то очень хотело моего возвращения… Тогда еще вопрос. Кобура. Она была и в шестнадцатом году, и в сорок первом. Соответственно и униформа моя была и тут и там. Каким образом? Копии? Улучшенные версии, как и я сам?.. Да, и тело мое – там сгинуло, а тут новое. Эх! Только недавно один вопрос решил, а тут нате, брат с друзьями и еще это! Но интересно все это, блендамет! Очень и очень интересно!..

– Товарищ подполковник, разрешите обратиться?

Официальное обращение сразу приводит Карпова в чувство.

– Да, конечно, – отозвался куратор и, рывком развернув кресло, на котором сидел, всем корпусом обратился ко мне: – Слушаю.

– А как товарищ Паттон вышел на меня?