Книга Западня. Книга 1. Шельф - Карина Шаинян

— Неужели ты больше ничего не можешь сказать? — с болью и досадой выкрикнул Тофик. — Ни единой приметы?

Аля перевернула согревшийся платок и снова приложила его к затылку.

— Говорю же — тулуп, ушанка. Лицо замотано шарфом. Да пойми же, я так испугалась, что не могла ничего разглядеть, сразу вырубилась. Я даже не поняла, что это шарф, думала — такая морда… — она нервно рассмеялась и задумалась. — Я не уверена, но, кажется, я видела волосы, — наконец проговорила она. — Длинные черные волосы.

Лиза придавлено пискнула. «Ну вот», — успел подумать Тимур еще до того, как все обернулись к нему.

Барин надвинулся на него потной громадиной, но тут Тофик оттер его в сторону, загораживая Тимура.

— Чего? — просипел Барин. Глаза у него были белые.

— Он тебе психиатра не дал бить, — твердо ответил Тофик.

Лиза снова сидела на кухне и думала о том, что, наверное, вот так и сходят с ума. Когда у тебя в голове много-много мыслей, и они все перепутываются, и противоречат одна другой, а ты все пытаешься их распутать, но так устала, что нет сил. И все это бежит, бежит по кругу, вертится все сильнее, склеивается в гудящую черную воронку, похожую на центр тайфуна, и не удержать, не остановить… Ей бы поговорить. Ей бы рассказать свои мысли кому-нибудь, кому можно признаться в чем угодно, кто никогда не выдаст… потому что не существует на свете. Но, оказывается, воображаемые друзья тоже умирают. Как она ни силилась представить себе живого Никиту — перед глазами вставала лишь кошмарная картина, увиденная когда-то в стланиках рядом с детской площадкой.

Наверное, вот так и становятся взрослыми — когда оказывается не с кем поделиться тем, о чем не можешь перестать думать. Как же они умудряются справляться с этим в одиночку? Лизе вдруг пришла в голову страшная мысль: а что, если они НЕ справляются? Что, если поток противоречивых мыслей невозможно разобрать в одиночку? Может, именно поэтому взрослые такие… глухие? Потому что знают, что если впустят себе в голову лишние мысли — то их затянет в черную, бешено вращающуюся воронку и утянет на дно?

Она слушает разговоры взрослых, и они ее пугают. Особенно пугает Барин — Нина и Аля все время одергивают его, требуют, чтобы он придержал язык при ребенке, но он не обращает на них внимания. Ему не нравится, что Тимура просто связали и заперли. Он хочет, чтобы Тимур был наказан, и тюрьмы ему кажется мало. Он хочет, чтобы Тимур подробно рассказал, как именно происходили убийства, и собирается заставить его. Барин бубнит и бубнит, как именно это собирается делать — монотонно и ровно, через каждое слово вставляя мат, и половины этого нескончаемого монолога Лиза не понимает. Но и доступного ее разуму достаточно для того, чтобы умирать от ужаса и стыда.

Ей нравится Тимур — но взрослые считают, что он убийца, и с чего бы ей думать, что они не правы? Отцу теперь есть, кого ненавидеть за потерю Натальи, ведь он верит, что это сделал Тимур… но он по-прежнему не глядя отодвигается, как только Лиза пытается оказаться поближе. В том, что Тимур попался, нет ее заслуги, она не заработала прощение. А может, папа догадывается, что на самом деле это сделал кто-то другой. Правда, он все равно будет считать ее виноватой в том, что Наталья оказалась в плохом месте в плохое время. Так же как Никита оказался один… Но об этом она думать не будет. Просто не будет, и все. Надо найти настоящего убийцу. Лиза должна это сделать сама. И тогда она выручит Тимура и заслужит прощение отца.

Вот так и становятся взрослыми — просто берут и прогоняют лишние мысли, а взамен подсовывают другие… удобные.

И сразу становится понятно, что делать. Как, оказывается, хорошо, когда ты знаешь, что делать…

— Я возьму шоколадку? — громко спросила Лиза, но никто не ответил — лишь отец раздраженно дернул плечом: бери, мол, что хочешь, только не приставай. На что-то подобное она и рассчитывала.

В кладовой все еще сильно пахло порохом, и на досках явственно выделялось бурое пятно крови. Лиза обошла его, прижимаясь спиной к стеллажам, и оглядела полки. Как она и надеялась, здесь было все, что надо. Пачку печенья и шоколадку Лиза положила карман; еще пару коробок засунула под резинку штанов, прикрыв свитером. Оставалось надеяться, что никто не обратит внимания на ее внезапно выпятившийся живот. Схватив еще одну плитку «Особого», она вернулась за стол.

Следующая часть плана была посложнее. Лиза вяло ковыряла шоколад, потом подошла к раковине, чтобы вымыть кружку. На ее счастье, лоток с ножами был полон; она выбрала поострее на вид и быстро сунула его за пояс. Холодное лезвие неприятно кольнуло живот. Лиза подумала, что, если сейчас сядет и ссутулится, сталь войдет ей прямо в потроха. Тогда она сама узнает, что почувствовали те, кто сейчас лежит мертвым. Лиза настороженно поглядела на Барина — тот уже не грозился. Его руки мертво лежали на столе, будто огораживая пистолет. Голова ушла в плечи, кожа на коротко стриженом затылке собралась складками. Лицо сложилось в гримасу тяжелой сосредоточенности, щека то и дело подергивалась — будто Барин вел с кем-то мысленный спор. Если он в этом споре победит — Тимуру конец. Больше тянуть было нельзя. Лиза от души, с привизгом зевнула — раз, и еще раз, и еще. От зевков ей действительно жутко захотелось спать — но расслабляться было нельзя.

Когда Лиза зевнула в пятый раз, издав при этом невнятный скулеж, Дмитрий не выдержал.

— Да пойди уже поспи, — буркнул он. Лиза благодарно взглянула на него мутными с недосыпа глазами.

— Дима, не стоит… — вмешалась Нина. — Мало ли. Не стоит ей сейчас оставаться одной.

Лиза скрестила пальцы: если кто-нибудь из взрослых решит пойти с ней — все пропало.

— Но мы же его поймали, так? Думаешь, он развяжется и побежит ее душить?

Нина раздраженно повела плечами.

— Так я пойду, — пискнула Лиза, — вы не волнуйтесь, мне не страшно, просто очень спать хочется.

Она качнулась для убедительности — пусть все видят, что ребенок засыпает на ходу, прямо валится с ног. На самом деле ей было страшно, до одури страшно. Что, если она ошиблась насчет Тимура и теперь сама идет в руки убийце? А что, если не ошиблась, маньяк бродит по коридору прямо сейчас и не позволит ей дойти?

Комната, где спали Тимур и Вячеслав Иванович. Комната первого дежурного. Комната второго дежурного. Лиза трясущимися руками достала запасную связку ключей, замеченную в кладовой во время первой вылазки за шоколадом. На ее счастье, к головкам были приклеены подписанные куски пластыря. Чернила расплылись, и несколько драгоценных секунд Лиза потратила на то, чтобы разобраться, где тройка, а где восьмерка. Она понятия не имела, что скажет, если кто-нибудь выйдет из кухни и застанет ее у дверей.

Наконец ключ повернулся в замке. Язычок щелкнул, Лиза похолодела от страха, но тут же сообразила, что такие звуки раздаются в доме постоянно, каждый раз, когда порыв сквозняка сотрясает какую-нибудь дверь. Едва дыша, она скользнула в комнату и торопливо защелкнула засов. «Только бы не начал ругаться», — подумала она и бросилась к сидящему на кровати Тимуру. На ее счастье, тот только смотрел на нее удивленными блестящими глазами, но не произносил ни слова — видно, ждал объяснений.