Книга Требуется Квазимодо - Анна Ольховская

Нет, Хан вовсе не рвал врага, не хрустел его косточками: он просто не ослаблял смертельного захвата до тех пор, пока враг не перестал хрипеть и дергаться.

И только после этого пес разжал челюсти и отошел от бездыханного тела, угрюмо поглядывая на хозяина: «Хочешь меня наказать? Наказывай. Но я все сделал правильно».

– Что же ты наделал, Ханыжка? – тихо произнес старик, даже не пытаясь пощупать пульс у лежавшего на земле человека – все. Без вариантов.

– Он выполнил свой долг, – так же тихо ответил Матвей.

– Ты не понимаешь! Он впервые в жизни убил человека! Загрыз его! Как дикий зверь!

– Он не зверь. Он спасал своего хозяина, вас, рискуя жизнью. Если бы автомат не заклинило, сейчас истекал бы кровью Хан.

– Не ругайте его! – робко вмешался Игорь. – Поверьте, если бы Гена остался в живых, это стало бы серьезной проблемой. Вашему псу «спасибо» надо сказать!

– Ага, как же, – буркнул старый знахарь. – Еще и конфетку ему дать – умница, грызи, рви людей и дальше!

– Да не будет он никого рвать без надобности! – не выдержал Володя. – Это ведь форс-мажор!

– Ладно, что вы меня уговариваете! – махнул рукой старик, возвращаясь к котелку. – Если честно, был в моей жизни случай, когда человек в горло вражине зубами вцепился.

– Зачем? Дикарь, что ли?

– Нет. Обычная женщина.

– Женщина? В горло?! Зубами?!

– А у нее другого выхода не было. Вернее – сил. Ослабела она от потери крови, а вражина тот одну гнусность с ее дочкой маленькой собирался сотворить. Ну, Аннушка и вцепилась ему в сонную артерию зубами.

– Аннушка? Это не та ли женщина, о которой вы говорили? Мама девочки-индиго?

– Она, – глухо произнес Тихон Васильевич. – Лучшей матери я не встречал. Ладно, хватит болтать! Пора делом заняться, а то еще кто-нибудь сюда заявится.

– Я же сказал – не явятся, – улыбнулся Игорь. – Иначе малый замыкающий круг некому будет держать.

– Ты как, встать можешь?

– Сейчас попробую.

Парень медленно, держась за ствол дерева, поднялся. Постоял, прислушиваясь к своим ощущениям, отпустил подпорку и замер – не «штормит» ли?

«Штормило», но лишь слегка.

– Вот и молодец, – кивнул Тихон Васильевич. – Иди сюда, поможешь мне.

– А что делать? Я ведь не умею…

– Чего не умеешь? Людей чаем поить?

– Чаем?!

– Ну, отваром, вот этим, – и старик кивнул на котелок. – Надо сначала твоих товарищей в чувство привести, а потом напоить – каждого. Ничего сложного, но время-то это дело отнимает. И сам пару глотков отхлебни, не помешает. А мне моих товарищей на ноги надо поднять.

– Наконец-то! – буркнул Володя.

– А ты, между прочим, вторым пойдешь, сначала я Матвеюшку обработаю.

– Эй, так нечестно! Почему нельзя сразу обоих чайком напоить?

– Потому, что вы лежите не рядышком, а в разных местах.

– Понятно, – тяжело вздохнул парень и обратился к понуро сидевшему неподалеку от него алабаю: – Не ценят тут молодых и сильных, правда, Ханушка?

Пес грустно взглянул на парня из-под нависших бровей и согласно вздохнул: «Точно, не ценят».

– А ты не горюй, приятель, – ободряюще подмигнул ему Володя. – На самом деле ты – классный пес! Ты – герой и умница! Я обязательно дам тебе что-нибудь вкусненькое, когда оно у меня появится. Потому что вкусненькое надобно каждому настоящему псу, да и мужчине тоже не помешает…

Старик добродушно посматривал в сторону излишне говорливого парнишки. Ишь, как песика успокаивает! А Ханыжка и рад, хвостом обрезанным по земле постукивает, и «мордень» оживилась.

Надо будет потом действительно алабайку похвалить. Если быть до конца честным – пес сделал то, на что ни он, ни остальные люди никогда не решились бы. Ведь добить раненого – не по-людски это.

И превратился бы этот раненый в сплошной «головняк»: лечи его, следи за ним, чтобы он пакость какую-нибудь не сотворил. А он только и ждал бы момента им подгадить! Потому что безнадежен он был, совсем – ни искорки света в его душе не осталось.

В этих двоих, только-только очухавшихся, свет еще тлеет. Глубоко запрятан, мусором всяким завален, но он – есть. Теплится огонек. И как только мусор, в талисманах скрытый, удастся расчистить, огонек и разгорится, света в их сердцах больше станет.

Вот как в Игоре. Хороший ведь парень-то оказался, как только сорвал с себя этот медальон чертов. В прямом смысле слова – чертов!

Обязательно надо будет эти цацки сжечь, как только Игорек поможет их снять с других. А пока – помощниками своими надо заняться, Матвейкой и Володюшкой. Залежались небось ребятки! Тем более что и травяной состав уже готов.

Правда, молитвы почитать придется, без молитв травы не подействуют, но вряд ли они внимание того упыря, которого эти бедолаги Учителем кличут, привлекут. Это ведь не концентрация Силы, какая во время попытки чужеродную нечисть победить возникает! Это просто молитвы.

Хотя каждая молитва, с чистой душой произнесенная, тоже Силу в себе несет.

Глава 38

– Господи, как же здорово, оказывается, когда руки и ноги тебя слушаются! – Володя зажмурился и с хрустом потянулся. А затем зябко поежился: – Елки-палки, я же в сосульку превратился, пока лежал! А ног вообще не чувствую! Они ведь и так промокли, а потом еще и «чурбачками» на время стали! В костер их сунуть, что ли?

– Язык свой в костер сунь, – проворчал Тихон Васильевич, копаясь в своем вещмешке, – балабол!

– Не, язык – не хочу, – шмыгнул носом парень, протягивая к огоньку костерка руки, – он мне еще понадобится. Полезная в хозяйстве штука, да, Ханыга? Ты вот с его помощью потеешь, к примеру…

– Ты, вместо того чтобы эту полезную в хозяйстве штуку чесать, – усмехнулся Матвей, закончив расшнуровывать ботинки, – лучше бы ноги хорошенько растер, кровь в них разогнал бы! Как я делаю. А то рассопливишься еще, простудишься.

– А может, вы Генкины ботинки возьмете? – предложил Игорь, поивший отваром второго своего товарища по несчастью. – Или Лаврухины? Они вроде вам по размеру должны подойти.

– Ты что, офигел?! – возмутился Володя. – Хочешь, чтобы я мародером стал?

– Ну, почему сразу – мародером? Это ведь разумно – ваша обувь промокла, а их ботинки сухие. И почти новые.

– Все, закрыли тему. Тихон Василич!

– Чего тебе, балабол? – старик вытащил из мешка небольшую баночку.

– Так что делать-то будем с ранеными? Здесь их оставим?

– Ну не тащить же их с собой? Ничего, не замерзнут, мы костер не погасим. А как только разберемся с остальными, с Каиновым семенем, тогда о них и подумаем.