Книга Пиратские игры - Сергей Зверев

— Ну вот, — сказал он, — немного свежего воздуха никогда не помешает.

В свете фар показались внушительные ворота с огромными металлическими створками, ведущие в порт. Подъехав вплотную к ним, автомобиль остановился и разорвал тишину дребезжащим звуковым сигналом, давая знак постовым открыть им дорогу. Из окошка постовой будки высунулось заспанное лицо дежурного. Не ожидая столь поздних гостей, он уже мирно дремал. Его глаза недовольно вглядывались в темноту, но как только сквозь мутное стекло своего поста он различил на автомобиле эмблему ООН, сомалиец тут же принялся открывать ворота, мило улыбаясь. Железные створки распахнулись, неприятно скрипя. Фогс надавил на педаль, и джип въехал на территорию порта, освещенную яркими лучами прожекторов.

Огромные подъемные краны работали несмотря на столь поздний час. Они перетаскивали массивные, казавшиеся совершенно неподъемными ящики, стоящие на поддонах, контейнеры и прочие грузы. Завтра с утра к отправке готовилось несколько судов. Из доков доносились крики рабочих, сквозь полуоткрытые огромные двери проблескивали яркие, словно молнии, вспышки сварочных аппаратов. Работы в порту всегда хватало, и среди местного населения было очень почетным получить здесь рабочее место.

Подъехав к пристани, миротворцы без труда разглядели качающийся на волнах парусник. Высокие мачты на фоне ночного неба смотрелись торжественно и величаво. Луна, отражаясь в рябящей воде, расплывалась большим бесформенным пятном. Фогс, маневрируя по довольно узкой бетонной дороге, направил автомобиль прямиком к судну. Остановившись в нескольких метрах от кромки, он заглушил мотор.

— Высаживаемся, — хриплым голосом произнес он.

Миротворцы переглянулись и, негромко хлопнув дверьми, выбрались наружу. Стараясь не привлекать к себе внимания, они осмотрели парусник. Прямо на сходнях они увидели двух часовых, также облаченных в военную форму. На борту было пустынно, и ветер со свистом трепал паруса. Мачты торчали, словно огромные деревья, бросая тень на палубу. «Ждите здесь», — сказал полковник и быстрым шагом направился к часовым, которые со скучающим видом стояли, глазея по сторонам. Они негромко переговаривались, пытаясь, таким образом, бороться со сном. На плече у каждого висел автомат.

Увидев приближающуюся к ним фигуру, часовые схватились за оружие, готовые в любой момент использовать его против незнакомца, надвигающегося к охраняемому ими объекту. Время и страна были очень беспокойными, и нападения на часовых здесь случались слишком часто. Разглядев в свете небольшого прожектора военную форму, они немного расслабились, хотя руки с автоматов не убрали, наученные не доверять первому впечатлению. Полковник резко остановился и прокричал:

— Полковник Фогс! Доложить обстановку.

Узнав командира, те доложили о том, что «за время несения караула происшествий не произошло».

— Хорошо, вы свободны! — кивнул полковник. — Я привез вам смену.

Он указал на своих спутников, стоящих у джипа.

На лицах часовых появилось вполне понятное удивление — сменить караульного на посту имеет право только разводящий или начальник караула. Но охрана парусника все же не совсем боевой пост, да и подразделение Фогса, насквозь коррумпированное, было далеким от образцового в смысле буквального соблюдения устава…

— Вы что, не слышали? Выполнять приказ! — прикрикнул на нерасторопных часовых полковник. Такой тон моментально привел тех в чувство. Козырнув, они быстрым шагом сошли на берег. Полковник, не торопясь, проследовал за ними. Дойдя до джипа, он указал на багажник и спокойно, без всякого выражения произнес:

— У нас в машине убитые террористы. Доставьте их в морг для опознания.

Часовые переглянулись. В тусклом свете их лица казались восковыми. Открыв багажник, они увидели два согбенных тела — чернокожих верзил из охраны Абдуллы Хасана, лежавших валетом на дне багажного отделения. На цветных майках виднелись отверстия, оставленные пулями довольно крупного калибра, вокруг этих дыр широко расползлись большие круги темной запекшейся крови. Привыкшие к убийствам за свою хоть и недолгую службу, солдаты не выразили никаких эмоций. Они уже научились не испытывать жалости и держать себя в руках даже в экстремальной ситуации. К тому же убитые, как было сказано, были жестокими террористами, отправившими на тот свет гораздо большее количество ни в чем не повинных людей. А ведь бороться с такими радикально настроенными боевиками, собственно, и было обязанностью миротворцев. Солдаты с равнодушным видом захлопнули багажник и, не задавая никаких лишних вопросов, уселись в джип.

Снова засветились фары, освещая усыпанную мелкими камешками дорогу. Монотонно затарахтел двигатель, и автомобиль, уже с новыми пассажирами, дав задний ход, развернулся и помчался в направлении ворот, собираясь покинуть порт. Подождав, пока он скроется из виду, полковник с миротворцами двинулись к трапу, намереваясь подняться на парусник. Волны с плеском разбивались о борт судна, оно еле заметно качалось из стороны в сторону. Военные неспешно поднимались вверх, оглядываясь по сторонам, шагая на фоне ночного океана. Фогс шел впереди, насвистывая мелодию вальса, и о чем-то размышлял. Подчиненные, тихонько переговариваясь, следовали за ним.

Глава 36

Шум с силой накатывавших на берег океанских волн смешивался с таинственными и завораживающими шорохами, доносившимися из зеленого массива, расположенного совсем недалеко от берега. Волны накатывались на берег, выбрасывая на сушу мелкие камешки самых различных форм. Удивительно гладкие, они блестели в лунном свете. Песок быстро темнел, впитывая в себя влагу, и казался теперь гораздо более твердым.

Несколько морских птиц, словно опытные серфингисты, умело маневрировали на волнах, отрывисто крича звонкими голосами. Деревья ночью казались громадными мифическими существами. Ветки, мотавшиеся на ветру из стороны в сторону, создавали впечатление, что это — сотни рук, машущих из темноты, словно приветствуя кого-то.

Под одним из деревьев слышались еле различимый треск и странные звуки, как будто стоны. Они постепенно нарастали, и вскоре раздалось невнятное бормотание, смутно напоминающее человеческую речь. У подножия невысокого, но с большой, размашистой кроной дерева сидел человек. Он дергался, словно в конвульсиях, пытаясь подняться. Однако его попытки заканчивались неудачей, поскольку он был крепко привязан к дереву. Его дыхание было тяжелым и частым, а лицо и руки покрывали мелкие ссадины, из которых сочилась кровь. В этом человеке с трудом можно было узнать прежде лощеного и рафинированного сотрудника крупной европейской корпорации Адриана Гресса. Потеряв надежду освободиться от удерживающих его веревок, он безнадежно опустил голову, уставившись в землю. От усталости и перенапряжения Гресс уже мало что соображал. Голова раскалывалась, казалось, что каждая мысль приносит физическое ощущение боли. Надежда выбраться живым отсюда терялась с каждой секундой. Животный страх вызывала в швейцарце одна только мысль о том, что ему приведется провести ночь в африканских дебрях, кишащих неизвестными и опасными представителями фауны этой чудесной страны.