Книга Лютый Зверь. Игра. Джон – Ячменное Зерно - Джек Лондон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот таков был этот подросток, сидевший сейчас на пристани: бережливый, расчетливый, привыкший в поте лица зарабатывать на фабрике десять центов в час, а в эту минуту занятый размышлением о том, что пиво по пять центов кружка поглощается с быстротою молнии и без всякой пользы. Я попал в среду людей, которыми восхищался. Мне льстило их общество. А разве вечное крохоборство и скаредничество приносили мне когда-нибудь хоть долю того острого наслаждения, которое я испытал среди устричных пиратов? Так что дороже: деньги или наслаждения? Эти люди без всякой жалости швыряют на ветер пятаки – много пятаков. Им наплевать на деньги, они могут, глазом не моргнув, угостить восемь человек виски по десять центов стопка, как сделал это Француз Фрэнк или Нельсон, который выбросил давеча шестьдесят центов на пиво для двоих!
Решай же! Дело серьезное. Перед тобой выбор: деньги или товарищи, скупость или романтика. Либо забудь, как дороги деньги, либо откажись от дружбы с этими людьми, у которых непонятная страсть к крепким напиткам.
Я зашагал назад к пивной; возле нее по-прежнему околачивался Нельсон.
– Зайдем выпьем по кружке! – пригласил я.
Мы снова подошли к стойке, выпили, потолковали, но на сей раз десять центов платил уже я. Целый час работы у машины за кружку этой мерзости, которой и пить совсем не хочется! Но теперь мне это было уже нетрудно. У меня теперь был новый взгляд на вещи. Не деньги – главное. Главное дружба!
– Еще кружечку? – спросил я.
Мы выпили по второй, и на сей раз тоже за мой счет. Нельсон, как опытный пьяница, приказал хозяину, стоявшему за стойкой:
– Мне маленькую, Джонни!
Тот кивнул и налил ему треть порции, хотя взял все равно пять центов.
К этому времени я был уже под хмельком, и такое жульничество меня не обеспокоило. Вообще я учился. По-видимому, дело не в количестве выпитого – теперь даже я это понимал. Мы с Нельсоном достигли той стадии, когда пьешь уже не ради пива, а лишь для поддержания дружбы. Еще одно важное открытие: я тоже могу себе заказывать небольшие порции, и бремя дружбы станет на две трети легче.
– Пришлось сбегать на шлюп за деньгами, – заметил я небрежным тоном, отхлебывая пиво, надеясь, что Нельсону станет ясно, почему я позволил себе выпить шесть кружек за его счет.
– Да что ты, зачем было ходить? – удивился он. – Такому парню Джонни дал бы с удовольствием в кредит. Правда, Джонни?
– Еще бы! – ухмыльнулся Джонни.
– Сколько там у тебя за мной записано? – полюбопытствовал Нельсон.
Джонни вытащил из-под стойки конторскую книгу, нашел в ней лист с фамилией Нельсон и что-то подсчитал. Оказалась сумма в несколько долларов. Мне сразу захотелось тоже иметь личный счет в этой книге. Это показалось мне признаком наивысшей солидности.
Выпив еще несколько кружек, за которые я тоже уплатил, Нельсон собрался уходить. Мы распрощались, как добрые друзья, и я побрел на пристань, где стояла «Карусель». Паук в это время готовил ужин и разводил огонь.
– Где это ты так наклюкался? – усмехнулся он, оглядев меня с трапа.
– Да это мы там, с Нельсоном, – бросил я небрежно, стараясь скрыть свою гордость.
Тут меня осенила мысль, ведь и Паук из их компании! Теперь, настроившись на новый лад, начну практиковаться.
– Пошли, – сказал я, – айда к Джонни, выпьем!
По дороге мы встретили Рыбу, только что сошедшего на берег. Компаньон Нельсона, усатый Рыба, был славный малый лет тридцати, удалой и красивый эта кличка вовсе не шла к нему.
– Пойдем выпьем! – предложил я.
Он принял мое приглашение, и мы продолжали путь уже втроем. В дверях пивной мы столкнулись с выходившим оттуда Пэтом, братом Королевы.
– Куда бежишь? – спросил я, поздоровавшись. – Мы тут собрались выпить. Давай с нами за компанию!
– Да я уже! – ответил он.
– Что значит «уже»? Можно еще одну!
Пэта не пришлось долго уговаривать, и после двух кружек пива я приобрел его расположение. Да, в этот день я многое узнал про Джона – Ячменное Зерно. Не беда, что пить противно. За десять центов, почти что даром, хмурый и вечно недовольный парень, готовый стать моим врагом, превратился в доброго друга. Мы с ним мирно посудачили о том, как идет устричный лов, о разных происшествиях в порту, и он даже повеселел и стал глядеть приветливо.
– Мне маленькую, Джонни, – скомандовал я, хотя остальные все взяли по большой.
Надо было слышать, каким небрежным тоном опытного кутилы я это произнес. Наверняка, кроме Джонни Хейнхолда, никто не угадал, что я еще новичок.
До моего слуха донеслось, как Паук потихоньку спросил его:
– Где это он успел нализаться?
– Да они тут с Нельсоном, почитай, с двух часов пировали, – ответил Джонни.
Я не подал виду, что слышал, но душа моя возликовала.
Даже кабатчик признал меня мужчиной! «Они тут с Нельсоном пировали»… Дивные слова! Кабатчик совершил обряд посвящения пивной кружкой!
Мне вспомнилось то утро, когда Француз Фрэнк угощал Джонни, продав мне «Карусель». Увидев, что всем налито, я сказал: «И себя не забудьте, Джонни!» Получилось так, будто я давно уже собирался это сказать, да вот увлекся разговором с Рыбой и Пэтом.
Джонни метнул на меня пронзительный взгляд, поражаясь, должно быть, тому, как быстро я постигаю эту науку, и налил себе виски из отдельной бутылки. На миг мое бережливое сердце сжалось. То, что он налил себе, стоит десять центов, а то, что нам, – пять. Но я тут же прогнал эту недостойную мысль и, вспомнив свои новые принципы, постарался себя не выдать.
– Запишите в кредит, ладно? – сказал я, когда мы осушили кружки, и был вполне счастлив, узрев на чистом листе его книги свое имя и число «30» – за поставленное мною угощение.
Воображение дорисовало мне эту страницу в будущем: много-много перечеркнутых колонок цифр, а последняя – открытая.
Я угостил всех по второй, и, к моему удивлению, Джонни не остался в долгу за выпитое на десять центов виски. На сей раз он взял все на свой счет и расквитался со мной, как я прикинул, полностью.
– А теперь пойдем в «Сент-Луис», – предложил Паук, когда мы вышли на улицу. Пэт ушел домой – он весь день
