Книга Хронология воды - Лидия Юкнавич

увезли с места аварии в участок на дыхательный тест.

В голове, внизу, у основания черепа, возле шейных позвонков, я не хотела я не хотела я не хотела я не хотела я не хотела не хотела или хотела?

Хотела?

Ночь тянулась долго, как бывает всякий раз, когда облажаешься. Это как ночь длиною в год. Или как все годы жизни, которые вдруг срываются и мчатся перед тобой по кругу, причитая, как брошенные дети. Ты не можешь о них позаботиться. И даже не хочешь. Хочешь сбежать, а эти дети-годы пусть остаются на обочине. Ну вас. Я вам не мама.

После вскрытия моей маленькой девочки врач сказал мне в своем кабинете: «Мы не обнаружили ничего, что можно было бы уверенно связать с ее смертью. Ни обвития пуповины, никаких явных физиологических проблем. Вот копия отчета о вскрытии. Мне очень жаль. Иногда такое случается, и этому нет никаких объяснений». Я смотрела на белую стену за его головой. Он протянул мне анкету специальной терапевтической группы для родителей, чьи дети умерли.

Я вышла от врача и направилась в больничный туалет. Сняла штаны и пописала. Какое-то время сидела так. А потом начала рвать эту белую анкету на мелкие кусочки и стала есть их, беззвучно плача.

Я врезалась в темнокожую беременную женщину, которая не говорила по-английски. Она сидела на грязном серебристом ограждении и плакала. Я видела, как дергаются ее плечи. Она зарылась лицом в ладони. Она произносила в эти ладони слова, которых я не понимала. Она держалась за живот, и раскачивалась, и рыдала. Когда меня увели, я почувствовала облегчение, я почти благодарила копов — странных спасителей. И про себя думала: заберите меня от этой женщины. Я не могу находиться с ней рядом. Я не могу на нее смотреть. Я не могу вынести того, что она вообще существует. Сам вид горюющей матери мог меня прикончить.

КАК ЛЮБИТЬ МАМУ ПОСЛЕ ЕЕ СМЕРТИ

Я впервые встретилась с мамой, когда она родилась с одной ногой на пятнадцать сантиметров короче другой. Шрам шел вверх по внешней стороне, на уровне детских глаз. От колена до бедра. Прокладывая вверх широкие жемчужно-восковые дорожки. Дети склонны залипать. По утрам, когда мама одевалась, я приближала лицо к шраму так, что глаза дрожали от напряжения.

Я впервые встретилась с мамой, когда родилась через кесарево. С ее наклоном таза младенец не прошел бы по родовому каналу, не повредив череп. Когда врачи разрезали плодную оболочку — амниотическую мембрану — между нашими с ней телами, мои глаза уже были открыты.

Я впервые встретилась с мамой в ее детстве. В операционных и больничных палатах, которые на годы и годы стали ей домом. Внутри ее гипсовых повязок. Рядом с нелепой толпой детей-гремлинов. Она ковыляла в ботинке с приделанной снизу десятисантиметровой деревянной платформой.

Я впервые встретилась с мамой, когда кулак отца промахнулся мимо щеки, прошел в миллиметре от ее головы и пробил в кухонной стене дыру в форме разинутого рта, которая оставалась там много лет.

Я впервые встретилась с мамой, когда мать моего отца сказала в ее присутствии:

— Не понимаю, зачем тебе понадобилось жениться на калеке?

Я впервые встретилась с мамой, когда она сказала мне, что единственный мужчина, искренне ее любивший, был геем и умер — «смертью, растерзавшей его тело, Белль». До того как стало известно, что такое СПИД.

Я впервые встретилась с мамой в день, когда она сказала мне, что видит вещи, которых нет, но они есть: например, армии, пересекающие по ночам скоростное шоссе, или морских змеев возле моста Золотые Ворота, или летающую тарелку над крышей ее дома в Порт-Артуре, Техас, или бешеных пуделей на грушевом дереве рядом с нашим домом в Стинсон-Бич. Мне было двенадцать.

Я впервые встретилась с мамой в тот вечер, когда мне пришлось отскребать ее, пятидесятипятилетнюю, размазанную по полу, в казино «Билокси» в Миссисиппи. Кожа на ее лице была мягкой и опушенной, как головка младенца.

Я впервые встретилась с мамой вечером накануне первой из моих трех свадеб, когда она повернулась ко мне и сказала: «Я чуть не вышла за ковбоя родео. Его звали Ти Джей». Следующим утром на свадьбе на пляже Корпус-Кристи у нее началось кровотечение, как обычно бывает на том этапе менопаузы, когда месячные сходят с ума: огромное алое пятно расползлось сзади, как будто ей выстрелили в задницу.

Я впервые встретилась с мамой в исступлении наших ссор, пока мы мерились друг с другом силой ярости весь мой подростковый возраст и ее зрелые годы, и она с удивительным упоением никогда не уступала, и никто никогда никого не побеждал — мы были просто два женских голоса, в которых, как в раскатах грома, утопает мир.

Я впервые встретилась с мамой внутри ее боли, боли в ноге и бедре, длившейся всю ее жизнь. Шрам длиной с руку скрывал стальную пластину, изображавшую кость. Ее тело пребывало в боли всю свою жизнь. Каждый час своего существования.

Я впервые встретилась с мамой, когда она подписала документы для колледжа и освободила меня.

Я впервые встретилась с мамой, когда она пела «Я вижу луну, луна видит меня, луна видит всех, кого я хочу видеть, благослови бог луну, и благослови бог меня, и благослови бог всех, кого я хочу видеть». Ее голос, убаюкивающий меня. Вес отца — давящий, давящий.

Закрыв глаза, я вижу ее.

Помню, как впервые увидела, как она плавает, когда она оставила отца беспомощно стоять по грудь в воде и присоединилась ко мне на глубине. Каким мощным был ее боковой захват. Какая радость была на ее лице. Каким прекрасным был блеск светлой кожи ее рук. Ее долгое скольжение. Вода, поглощающая правду о ее боли, ее браке, ее ноге.

Моя мама любила плавать больше, чем все, кого я знаю.

Лебедь.

ВАШИ НАЛОГИ В ДЕЛЕ

Эрнесто

Алихо

Анхель

Мануэль

Рик

Рикардо

Сонни

Леброн

Педро

Джимаркес

Лидия

Заметили что-нибудь в этом списке?

Шесть мексиканцев, один итальянец, один афроамериканец, один ямаец, один белый, с позором уволенный со службы в ВМФ и оскорбленный до взрывоопасного состояния, и я. Цвет штата Калифорния.

Отряд. Все во флюоресцентных оранжевых жилетах на обочине скоростного шоссе, мы собираем ваш мусор с помощью палок-подборщиков с щипцами на концах. По крайней мере, таким было одно из заданий на неделе. Самое простое и наименее унизительное. Кем мы были на бумаге:

Проникновение со взломом (без ограбления)

Хранение

Хранение

Вождение