Книга Побег на Памир - Алекс Войтенко

на чердаке своего дома, сделал тайник, который собирался забрать позже, что так и не получилось.

— Подумаешь, какая проблема? Ты сможешь дать точный адрес и описать место где лежит шкатулка?

— Но как? — удивленно спросил я у женщины.

То, что Зарина-апа, уроженка Узбекистана, точнее тогда эта республика носила название Туркестан, я знал уже давно. Знал и то, что Зарина-апа родилась в 1920 году, и сразу, после ее рождения, родители переехали из Туркестана, сюда в провинцию Бадахшан город Бахарак. Оказалось, что несмотря на переезд, в Термезе, осталась родня, с которой ведется довольно оживленная переписка. То есть оживленная, по местным меркам, когда пришедшее раз в полгода письмо, и отправленный с такой-же задержкой ответ, считается вполне достаточным для поддержки добрых отношений. Более того, брат моей хозяйки однажды даже ездил в гости к родне. По его словам, попасть на советский берег Аму-Дарьи достаточно просто, хватит простого приглашения, заверенного советским нотариусом, выписанным на определенное имя. То есть вызвать кого-то из родственников погостить в СССР, в приграничном городе, проще простого. В обратную сторону, много сложнее. Вот если бы Зарина-апа с братом, жили у самой границы, тогда можно было бы оформить постоянный пропуск, по которому пусть не каждый день, но в определенное время можно было переходить границу, для встречи с родными. Причем в обе стороны.

Но зато сейчас, вполне можно списаться и приехать скажем на недельку в гости к родне.

— Если ты дашь мне точный адрес, расскажешь, как лучше добраться до этого места от вокзала, точно опишешь место где спрятана шкатулка, то я смогу договориться с родней, и кто-то из них, пока я буду находиться в гостях доберется до Ташкента, и привезет шкатулку в Термез. Сама я конечно не смогу этого сделать, но троюродный племянник, живущий там выполнит мою просьбу, без проблем.

Подобное мне просто не приходило в голову, да и не могло в принципе, но после предложения тетушки, было просто замечательным выходом из положения. К тому же в шкатулке помимо фотографий, документов и золота имелось почти две тысячи рублей советских денег. Здесь в Афганистане, они мне были без надобности, а вот там в СССР, эти деньги, могли оказаться хорошим стимулом для того, кто поможет обрести мне нужные вещи.

Поэтому, я тут же рассказал тетушке Зарине, о содержимом шкатулки, и даже предложил вручить все эти деньги тому, кто доставит мне остальное. Тетушка Зарина, конечно же согласилась со всеми моими доводами, только вот оказалось, что быстро такие поездки не делаются. Что, впрочем, было вполне естественным. Ведь для начала, нужно было списаться с родными, договориться с ними о приглашении в гости, получить и оформить нужные бумаги, для посещения соседней страны. И в конце концов, приготовить подарки. Согласитесь ехать с пустыми руками, как-то некрасиво, особенно, когда как бы навязываешься погостить.

И если все остальное требовало просто некоторого времени, то о подарках следовало обеспокоиться заранее. Тут же был созван семейный совет, на который был приглашен и брат Зарины-апы — Рахмдил Кушан. И тут же начались жаркие споры о том, что следует подарить родным. Ведь подарок должен быть одновременно и достаточно дорогим, и в тоже время не слишком, чтобы и не обидеть родственников, и в то же время не впасть в большие расходы. В итоге договорились, что брат Зарины, купит на оптовом рынке, где у него были знакомства украшенный национальными орнаментами молельный коврик с длинным ворсом, все же глава достаточно пожилой мужчина, чтобы отбивать свои колени, на чем-то ином, и это будет наилучшим подарком главе семьи. Его жене подойдет большой керамический ляган для плова, изукрашенный местными орнаментами, невестке чайный набор из посеребрённой жести, Сыну, можно приобрести каракулевую папаху, а детям фарфоровый сервиз для чая. После того, как все обсудили, наконец обратили внимание на меня сидящего рядом с таким скептическим видом, что казалось чай налитый в пиалах, вот-вот скиснет.

— Тебе что-то не нравится Арслан? Что ты скривился?

— Извините Зарина-апа, могу ли я задать вам вопрос?

— Разумеется, зачем ты спрашиваешь.

— В прошлый раз уважаемый Рахмдил-ака, что подарил, когда ездил в гости в Термез?

Брат Зарины встрепенулся, улыбнулся, подбоченился и начал перечислять, загибая пальцы руки.

— Главе семьи я отвез чайный набор, из китайского фарфора. Я отдал здесь за него сорок афгани. Его жене шелковый платок, тоже из Китая. Не помню точно, но где-то около двадцати афгани. Сыну привез настоящий Афганский пичак из хорошей стали. Дорогой — двадцать афгани. Невестки и детей тогда еще не было. Да еще чайный набор из пяти сортов чая для всех, тоже около пятнадцати афгани. Итого: около сотни афгани ушло на подарки.

— А что получил взамен?

— Мне подарили столовый набор в национальном стиле из двенадцати парных косушек, супницы, вазочек для разных приправ, да ты видел его у меня в доме, что об этом говорить. Зарине и моей супруге, передали по Оренбургскому пуховому платку. Моему сыну тоже пичак, только из Чуста. Знаешь, наверное, в Узбекистане, поселок Чуст.

— Знаю. Вот теперь подумайте сами. Вы опять хотите подарить своим родным то, что в Узбекистане воспринимается как нечто обыденное. Те же блюда — ляганы для плова продают на каждом базаре, любого размера и любой расцветки, любого орнамента. В Ташкенте есть так называемый Туркменский базар, там сидят горшечники, продающие изделия из керамики. Боюсь подарок не окажется очень желанным, ведь и там и здесь его делают те же самые горшечники. Чем отличается туркмен-горшечник из Афганистана, и туркмен-горшечник живущий за рекой. Правильно ни чем. Тоже самое, хотелось сказать и о жестянщиках. В Ташкенте на Паркентском базаре вообще рядами выстроены, какие угодно хоть посеребрённые, хоть золоченые, и совсем недорого. Еще вопрос. Глава семьи, чем занимается.

— Он большой человек, инженер. Работает в механических мастерских, на железной дороге.

Ответ едва не заставил меня расхохотаться, хотя улыбку на моих губах все же заметили.

— Что-то не так, Арслан? — Осторожно спросила тетушка Зарина.

— Все не так, Зарина-апа. Наверняка, глава семьи член партии. Обычно на должностях это приветствуется.

— Да, он коммунист. — Несколько скривившись произнес Рахмдил Кушан.

— Понимаете, амаке, дело в том, что в союзе не приветствуется вера. Это конечно не запрещается, но и не приветствуется. В СССР государственный атеизм, то есть безбожие. Пожилые люди конечно посещают храмы, церкви, мечети, но для партийного человека, это крах всей карьеры. Если