Книга Оборотень по объявлению. Моя свободная пара - Наталья Александровна Буланова

class="p1">Прошел час, потом второй, а мы все шли. И вот, наконец, когда мы уперлись в дверь, ощутили себя группой дедушек, что решили тряхнуть стариной – наши спины не разгибались. Регенерация нас к такому не готовила!Хорошо хоть, что туннель не ветвился. Пусть долго, пусть муторно, но мы выйдем на другом конце.

Тихо пошутив между собой, что мы сейчас бойцы буквы “Г”, быстро разработали план на вход в неизвестную территорию. Но когда мы открыли дверь, я впал в ступор.

Мы были в месте, где я уже бывал. Не только я, но и Олеся, Арсений и Саша. Гостиная, большой экран с мониторами. Это была та самая технологичная нора, которую подарила бабуля и наследовал медолис от дедули.

Мысли в один миг запутались в клубок, который я не знал, как распутать.

Бабуля же человек. Умная, даже чересчур. Умеющая извлекать выгоду из всего. Вдова четырежды. И она как-то связана с Кадрией и компанией?

Почему вдруг?

Точно, на свадьбе Скалы. Тогда она впервые увидела меня, но я даже не обратил внимание на старушку, потому что видел только Олесю. И она же подарила домик полярной лисице, но только после свадьбы Скалы.Где мы первый раз встретились?

У меня в голове словно плазма нагрелась. Я сделал знак всем остановиться и пытался понять, что происходит и чего ожидать.

Огромный телевизор включился так резко, что все дернулись. На экране крупным планом было лицо Киры. Точнее, ее глаза. Это все, что было видно.

– Неженка, – дернулся Никс.

Я наклонился к нему и шепотом рассказал, где мы, и чья это нора. Лисы из отряда тоже навострили уши, чтобы не пропустить ни слова.

Песец показал жестами, чтобы отряд разделился и проверил комнаты, а сам остался ждать и смотреть на экран вместе со мной.

Кира не плакала. Даже ее взгляд не выглядел испуганным. Она просто серьезно смотрела в камеру, моргая то часто, то редко.

Голос за кадром действительно оказался знакомым. Вот только слова бабули повергли меня в шок:

– Эту женщину ты теперь называешь своей мамой, внучок? И как язык только поворачивается? Зря моя дочь тебя рожала.

Что?!

Никс резко посмотрел на меня, и снова повернулся к экрану. Я только и успел, что интенсивно помотать головой – я не в курсе бреда этой старушенции.

– Так что молчишь? Твоя же новая мама. Где крики “мамулечка?”

– Какой я вам внук?! – разозлился я.

Она пытается меня дискредитировать? Снова сделать так, чтобы меня подозревали?

– Родной по крови – обычно так говорят. Но не думай, наследство от меня тебе не видать. Скорее я получу твое.

Что-что?

У бабули начались проблемы с головой? Она же человек! Она же плясала на свадьбе Скалы. Говорили, что она странная, но забавная женщина с большим жизненным опытом. И что? Какая родня?

– Вижу, ты удивлен. Я тоже была в шоке, когда увидела тебя на свадьбе. Кадрия заверяла меня еще два года назад, что ты умер. Даже видео показывала, как она с тобой разделалась. Я была в полной уверенности, что отомстила за то, что ты разрушил наш бизнес. А ты спокойно ходишь, дышишь, девчонку добиваешься. Хотела я сначала через твою зазнобу тебя убрать, но она у тебя аховая, конечно. Долго бы ковырялась я с ней. Но ты никак не хочешь дохнуть. Живучестью, пожалуй, ты в меня. Хоть что-то хорошее взял.

Я потрясенно слушал: что-то попадало в цель (два года назад Кадрия как раз ранила меня), но что-то ( как новая родня) казалось бессмыслицей.

– Чушь! У меня нет бабушки.

– Кто тебе такое сказал? Вот она я, знакомься.

– Родители никогда не говорили о вас, и я не видел вас с ними?

– А зачем нам встречаться? Зачем тебя мамка только рожала от имбицила? Говорила же ей, что только проблемы от тебя будут. Как ясновидящей заделалась – так и получилось! Мелкий ты был дурак-дураком, а как вырос, думала, слепить из тебя можно что надо, за родителей отомстишь, а ты что? К убийце своей мамы, поджав хвост, пришел. О девке только и думаешь. Не будет из тебя никогда толку. Лучше Кадрию всему научу.

“Дурак-дураком” – так всегда говорила мама, когда лупила меня маленького, а когда подрос, и того похлеще называла. Сейчас эти слова произносила старушка, но в голове снова звучал голос матери.

На миг я словно снова стал щуплым мальчиком, на котором не было живого места от синяков

– Ты врешь! – крикнул я.

Мне казалось, мой голос звучал как у сопливого детсадовца – тонко, звонко, с дрожью. Я смирился, что мои родители были мусором. Часто думал, что если бы у меня была еще родня, они такого не допустили бы. Смотрел, как бабушки с дедушками гуляют с внуками и думал о том, что если бы у меня были старшие, они бы не дали меня в обиду.

А тут такой сюрприз. Бабушка, которая своей логикой жизни поражает каждое нервное окончание во мне.

Я прочистил горло от боли. Сжал кулаки. Я больше не тот маленький мальчик, который не может дать сдачи. Я больше не тот, кто не знает, куда ему идти. Я знаю, что имею право на любовь не за что-то, а вопреки всему. Именно так меня любила Олеся. Именно так я любил ее.

Мы не произносили это вслух, но я ощущал это каждой клеточкой, как синяки в детстве. Только, в отличие от гематом, любовь лечила меня. И я хотел показать, что уже кое-что понимаю в жизни. Знаю, кто прав, а кто нет.

Но тут бабуля заговорила:

– Отчего же? Чистейшая правда. А то, что ты не видел, как я тебе попу вытирала, ни о чем не говорит. Я и своей дочери такого не делала. Муж, пока жив был, тот ковырялся. А мне это и тогда не надо было, а уж тем более внуки. Вот когда вырастет в человека, вот тогда судить можно, получилось что или нет.

Меня словно окунули в навоз и закапывали, закапывали, закапывали. Но я не дам. Не позволю.

– Ошибаетесь. Тогда будет поздно судить. Когда человек вырастет, тогда он уже сам будет решать: сколько вложили в детстве, столько и получите в старости. – Мне было не скрыть ненависть в голосе.

– Чушь! Твоя мамка меня до гроба обеспечивала бы, если бы была жива. Ты должен был на ее место встать, да обо мне позаботиться, а ты что сделал? Всех переубивал. Хорошо, хоть девчонку пожалел. Я ее нашла, с ней