Книга Дождь в наших сердцах - Кристи Грей

черту дозволенного. Аарон не кидает мне ничего из вон выходящего. Мы оба держим дистанцию. Но как долго будем сдерживаться?

AaronRodriguez: Я выздоровел. Рада?

Я: Разумеется! В школу с понедельника?

AaronRodriguez: К сожалению.

Я: Так сильно не хочешь видеть меня?:)

AaronRodriguez: Ты — единственное, ради чего я хочу в школу. Видеть тебя даже исподтишка — ещё то удовольствие.

Я: Подглядываешь за мной, да?

AaronRodriguez: Слежу.

Мои губы содрогнулись в ухмылке. Он сказал, что хочет в школу только из-за меня.

AaronRodriguez: Лаура…

Я: Аарон?

AaronRodriguez: Пойдём со мной гулять.

Я: Не могу. Нужно подготовиться к школе.

Не могу же я ему сказать, что у меня нет желания и настроения и рассказать причину? Мы не делимся ничем личным. Думаю, это лишнее. Мы не так близки. Хотя после той ночи я могла бы считать иначе, но стараюсь не думать о ней.

AaronRodriguez: Лаура, у тебя ужасные отмазки. Ты просто не хочешь со мной гулять?

Я: Нет, Аарон, не из-за этого. Я не могу просто. Извини, я должна заниматься делами, до завтра.

AaronRodriguez: Как знаешь. До завтра.

Я почти сердцем чувствовала, что задела его. Но ничего не могла с этим поделать.

♡⁠♡⁠♡

— Ну и почему ты отказалась? — возмущается Эрика, смотря слишком пристально в камеру.

Вечером этого же дня Эрика написала мне с предложением созвониться, ведь мы давно уже не делали этого. Она помнила, какое сегодня число, знала, что сможет растормошить меня лишь разговор с ней и смех до боли в животе.

— Потому что у меня не самое лучшее настроение, Эрика, — бурчу я, сжимая в руке пилочку для ногтей.

— Ты глупая, Лаура! У тебя появилась возможность развеяться, стать ближе со своим секси-блондином, а ты тухнешь дома и пилишь свои огрызки, — по голосу слышу, что подруга злится на меня. — Тебе пора вылезать из берлоги, из своей зоны комфорта, Лаура. Хватит ходить с кислой миной, развейся. В конце концов, Лаура, тебе семнадцать, будет восемнадцать, ты уже взрослая девушка! Пойди ты в клуб, напейся до тошноты, сделай что-то безбашенное!

Её слова, несомненно, «вдохновляли».

— У тебя просто лучшие советы, Эрика, — посмеиваюсь я, сосредотачиваясь на своём сломанном ногте.

— А что? Я говорю так, как должно быть! Ты взрослая девочка и вместо того, чтобы проводить здорово время, как все нормальные подростки, ты чахнешь в своей комнате. Я знаю, что тебе тяжело, плохо, но пора начать жить.

Второй раз за день мне советуют жить.

Я хочу ей сказать о том, что она стала копией моей бабушки, но звонок обрывается, потому что мне кто-то звонит. Я хмурю лицо, потому что высвечивается неопределённый номер. Нажимая на красную кнопку, отбиваюсь, потому что на незнакомые номера никогда не отвечаю — мне почему-то страшно, вдруг там хулиганы или ещё хуже — мошенники какие-то.

Перезваниваю Эрике.

— Это что было? Тебе настолько наскучили мои советы? — смеётся подруга.

— Скорее, раздражают, нежели наскучивают. На самом деле, нет, просто кто-то позвонил, может, ошиблись номером.

Мы продолжаем нашу беседу. Эрика почти умоляет меня выйти из дома и прямо сейчас написать Аарону, что я согласна идти с ним гулять, и не важно, что сейчас уже ночь! Я же говорю, Эрика — сумасшедшая, и мне нравится это в ней. Хотела бы я быть такой. Но, увы, я сплошная противоположность.

Звонок снова обрывается на полуслове Эрики.

Теперь я начинаю злиться. Что и кому от меня нужно?!

Тот же номер.

Злость переполняет меня, и я заношу номер в чёрный список.

— Задолбали! — кричу Эрике, когда перезваниваю.

— Странно. Обычно, если люди ошибаются номером, второй раз не звонят. А банки — тем более. Может, это кто-то из твоих одноклассников, например?

— Это ещё хуже, — хмыкаю я.

Мы снова продолжаем диалог. Эрика делится со мной своими новостями из её школы в Испании. Говорит, что возле неё всё время отшивается паренёк какой-то. Ещё раз скажу, что Эрика сумасшедшая, потому что хочет заняться сексом с этим парнем на одной из ближайших вечеринок, а после забыть о нём насовсем.

— Подожди минутку… — сглатывая, перебиваю я, когда замечаю всплывающее уведомление от того самого неизвестного номера.

Смахиваю шторку уведомлений вниз и читаю начало предложения:

«Нехорошо не брать трубку, Лаура. Тебе лучше ответить, если не хочешь…»

Сообщение обрывается — мне нужно открыть его в приложении.

— Эрика, у меня появилось срочное дело, спишемся завтра, хорошо?

— Дорогая, ты побледнела, всё в порядке?

Не уверена.

— Да, спокойной ночи.

Не дожидаясь ответа подруги, я сбрасываю трубку и со звоном в ушах захожу в сообщения.

Моё сердце чувствует, ноет, дрожит.

Сообщение открылось целиком:

«Нехорошо не брать трубку, Лаура. Тебе лучше ответить, если не хочешь, чтобы тебя стали донимать, угрожать. Короче говоря, малая, тебе восемнадцать через несколько месяцев. Твой батя собрал кучу долгов, отказался возвращать и сдох. Мы показали, как не нужно с нами общаться. Твоя мать поплатилась тем же. Мы люди серьёзные, девочка. Ищи деньги, если не хочешь получить пулю в лоб, идя со школы домой».

Телефон выпадает с рук. Эти люди подобрали именно этот день для такого письма. Я задыхаюсь снова. Не чувствую ничего вокруг — я будто проваливаюсь в пропасть. Почему они вспомнили обо мне спустя десять лет? Почему они требуют что-то от меня сейчас? Неужели они выжидали столько лет, чтобы снова вернуть меня в тот ужас?

Зачем они напомнили мне о родителях? Зачем они сказали такие гнусные слова о моих родителях? Зачем они доводят меня?

Я нехотя прокручиваю в голове сообщение этого человека. Он рассказал мне о том, что это он убил моих родителей. За то, что они не выплатили долг. Эти люди убили родителей, зная, что у них есть дочка, которая останется совершенно сама.

Вот почему они не убили в тот день меня. Они ждали, чтобы начать срывать с меня деньги с капитальными процентами.

Но неужели они настолько гнилые, чтобы ждать десять лет для того, чтобы получить те несчастные деньги?

Я снова захлёбываюсь в своих слезах. Руками закрываю рот, чтобы не закричать, чтобы никто не услышал. Ногтями провожу по коже, царапаю себя почти до крови. Сжимаю волосы. Заглушаю моральную боль физической. Так было всегда. Мои глаза смотрят на дверь. Мне нужно… в ванную.

Я так больше не могу. Это невыносимо. Я не выдержу это всё.

Подрываюсь с кровати, бегу в ванную, закрываю за собой дверь.

Действую быстро, на автомате.

В руках уже находится лезвие. Я сжимаю его. Подношу к коже. Царапаю.