Книга Пожиратель. Книга II - Алексис Опсокополос

у тебя мопед одолжить можно?

— Конечно, — ответил тот и тут же уточнил: — А ты его водить умеешь?

Умею ли я водить мопед? У меня, вообще-то, в прошлой жизни Харлей Дэвидсон в гараже пылился. Примерно триста шестьдесят дней в году. Но раз пять за год я его из гаража выкатывал, так что с мопедом уж должен был справиться. Но Сане, разумеется, я привёл другой аргумент:

— Я в военной академии учился, я теперь почти всё водить умею. Так что не переживай, верну в целости и сохранности.

— А куда это ты собрался? — оживился Влад.

— Да надо прокатиться, поболтать кое с кем, — ответил я.

— Ага, девку себе нашёл наконец-то и теперь секретничаешь! — едва не тыкая в меня пальцем, «разоблачил» меня друг. — К ней собрался? Далеко живёт? Рассказывай давай, кто такая?

Отчасти друг был прав: ехать я собирался действительно на встречу с девушкой. Но это всё, о чём Владу стоило знать. Саня это тоже понимал, и ещё он понимал, что Влад так просто не отцепится, поэтому Саня сразу же поднялся с лавки и сказал:

— Ну, пойдём тогда, мопед у меня в гараже.

Когда я нацепил каску, забрался на сидение мопеда и завёл двигатель, Саня на всякий случай проверил, как я застегнул ремешок под подбородком — переживал за меня.

— Вот подробный адрес, — друг протянул мне свёрнутый листок. — Я и маршрут начертил, чтобы ты не заблудился.

Это была хорошая идея, потому как сам адрес мне мало что говорил, а до изобретения навигаторов в этом мире, похоже, оставался ещё не один год.

— Спасибо, Сань, — сказал я. — С меня причитается.

— Скажешь тоже — причитается, — возмутился друг. — Я не меньше тебя хочу, чтобы Настя домой вернулась.

Он с самым серьёзным видом хлопнул меня по плечу, и я тронулся с места.

Наступали сумерки. Ещё часов пять-шесть — и самое время будет для проникновения на территорию аристократического рода.

Глава 17

Окрестности Екатеринбурга, загородный дом боярского рода Ждановых

Анастасия Александровна сидела на кушетке, расположенной в углу небольшой комнаты. На её запястья были надеты чёрные браслеты, блокирующие магию, поэтому целительница хоть и обладала кое-какими заклинаниями для самообороны, но применить их никак не могла.

В другой части комнаты, меряя её шагами, из угла в угол ходил боярич Жданов. В его руках, отведённых за спину, покачивался огромный букет роз. Каждый раз, когда Борис Филиппович резко разворачивался, достигнув стены, с цветов срывалось и падало на пол несколько лепестков.

— Да что тебе ещё надо? — воскликнул боярич, остановившись посреди комнаты и тряхнув букетом.

— Вы знаете, что мне надо, Борис Филиппович, — спокойно глядя на молодого мужчину, негромко произнесла Анастасия Александровна. — Чтобы вы меня отпустили.

— Ты не понимаешь, от чего отказываешься! — заявил Жданов, продолжая трясти руками, отчего лепестки падали на ковёр ещё обильнее. — У тебя будет всё: деньги, драгоценности, тебе всю жизнь не придётся работать!

— Я люблю свою работу, — всё так же спокойно ответила девушка.

Это было невероятно сложно — держать себя в руках. Ситуация сложилась хуже некуда, девушке хотелось забиться в угол, плакать, жалея себя. И чтобы кто-нибудь уже прекратил этот сумасшедший кошмар.

Но вместо этого Анастасия Александровна лишь кусала себя за щеку, чтобы не показывать эмоций. Нельзя показывать неуравновешенным, что тебя задевают их действия. Иначе обязательно станет хуже.

— Дура! — заорал боярич, но тут же понял, что это перебор, и сменил тон: — Да я бы на тебе женился, просто ты же понимаешь, что не могу. Отец не позволит. Но я люблю тебя и хочу, чтобы ты была моей!

— Борис Филиппович, вы требуете от меня слишком многого, — покачала головой девушка.

— Многого⁈ — взревел боярич. — Да девки в очередь выстраиваются, чтобы прыгнуть ко мне в койку! Ты кем себя возомнила, тварь босоногая⁈ Ты простолюдинка! Должна гордиться, что сам Жданов на тебя внимание обратил!

Не сдержав эмоций, он замахнулся букетом и ударил цветами наотмашь по лицу девушки. Та успела лишь прикрыть глаза. Царапины от шипов остались на щеке и мгновенно окрасились алым.

Борис Филиппович тут же отбросил цветы и, выхватив из наружного кармана пиджака белоснежный платок, принялся стирать кровь с лица девушки. При этом его взгляд, полный похоти, не сходил с её тела.

— Прости, прости! — запричитал он, однако почти сразу же вернулся к прежнему тону, будто кто-то тумблер переключил. — Но ты сама виновата! Я же хочу, как лучше. Сейчас, погоди!

Боярич бросился к столику, на котором ждала своего часа деревянная шкатулка, украшенная резьбой и позолотой. Откинув крышку, Жданов вытащил на свет роскошное изумрудное колье. Обернувшись к Анастасии Александровне, он с восторженным взглядом направился к ней.

— Это тебе! — воскликнул Жданов, надевая колье на шею целительницы. — И это не всё! Я озолочу тебя! Ты просто должна дать согласие!

— Пожалуйста, отпустите меня, Борис Филиппович, — внутренне морщась от жжения в поцарапанной щеке, спокойно ответила девушка.

Боярич замер на мгновение, прикрыл глаза. Его лицо резко исказилось, вновь превратившись в страшную маску неадекватного психопата. Он оскалился в дикой улыбке, а после резко схватился за колье, срывая его с шеи девушки. Не глядя на испорченное украшение, Жданов швырнул его на пол и заорал:

— Или ты будешь моей, или я тебя задушу!

Психопат тут же схватил несчастную девушку за горло, демонстрируя, как станет выполнять свою угрозу.

— Ты поняла⁈ — закричал он, перейдя практически на визг. — Я спрашиваю, ты меня поняла?

Девушка молчала, а боярич замахнулся, чтобы ударить её по лицу, однако в последний момент удержался и провёл рукой её по раненой щеке, затем по шее.

— Я даю тебе время до утра! — заорал он. — Думай, дура! Или ты будешь моей, или тебя не будет! До утра!

Боярич пнул со злости стул и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью.

Анастасия Александровна вздрогнула и, подтянув к себе колени, обхватила их руками. Хотелось плакать, но она не могла себе позволить слёз. Безумный наследник Ждановых мог вернуться в любой момент. Оставалось лишь терпеть, ждать и надеяться на чудо.

* * *

Окрестности Екатеринбурга, Игорь Васильевич Воронов

Подъезжая на Санином мопеде к нужному месту, я думал о том, что