Книга Коэн - Головнин

Я набрала в легкие воздух, но он будто бы растворился, и мне снова стало нечем дышать. — Какие прогнозы?

— Молчат эти врачи. Вот дьявол! — Он, все ещё лёжа на спине, ударил кулаком по кушетке. Раздался глухой стук.

— Спасибо. — Глаза мужчины удивленно округлились. Он в недоумении уставился на меня, машинально продолжая бить кулаком матрас. — Ты был рядом со мной.

— А у меня был выбор? — Он усмехнулся от сказанной глупости. — Поправляйся.

Коэн отключился от капельницы и спрыгнул с кушетки. Я пыталась возразить ему, но вместо слов из уст вылилось какое-то невнятное бормотание. Он, не оборачиваясь, проговорил:

— Это обычная глюкоза. Я чувствую себя хорошо. — Он обернулся ко мне, — Я зайду ещё.

И ушёл. Тяжело вздохнув, я нащупала на краю тумбы маленький свёрток. Раскрыв его, я увидела ключи от моего дома. В груди заныла рана, причинённая мне в тот день. Отец, державший мое тело прижатым к себе. Его пистолет, больно впивавшийся мне в висок. Я коснулась кончиками пальцев то место, но в этот же момент почувствовала острую пронзающую боль — игла от капельницы впилась ещё больше в мою руку. Я вернула руку на прежнее место.

Оливер, вовремя подоспевший и заставший врасплох Фрэнка. Выстрелы и полумертвое тело Мелани. Фрэнк Ричардсон с пулей в голове, упавший навзничь.

«Так странно и неправильно», — подумала я, — «Он же мне отец. Родная кровь. А я так безжалостно бросила его тело в той тюрьме». — Но тут мое лицо окаменело. Мои скулы, едва заметные от природной полноты щёк стали выделяться ярче прежнего. Я сжала простынь, представляя, как он испытывал меня на протяжении всего этого времени. — «Он заслужил это. Прости меня, Господь».

Дверь осторожно приоткрылась. В отверстии показались знакомые добрые ямочки Дункана. Заметив меня в сознании, он резво ворвался в помещение, поставил на тумбу фрукты, бросил мне на койку цветы и, поцеловав в лоб, сел на соседнюю койку, где недавно сопел Люциан.

Он взъерошил себе волосы и, стараясь быть более жизнерадостным, спросил:

— Как ты себя чувствуешь, боец?

— У вас фетиш какой-то? Давать кликухи?

— Врачи говорят, что тебе нужно полечится ещё недельку. Ты сильно ослабла.

— Они всегда что-то говорят, — я закатила глаза. — В прошлый раз…

— В прошлый раз ты чуть жизни не лишилась, ударившись о дверцу машины.

Я вспомнила тот день и мысли опять привели меня к отцу. Я посмотрела на Дункана. Его не спадающие синяки под глазами, морщины на лбу и помятая рубашка говорили о тяжело прожитых днях в поисках.

— Как ты? — спросила я дядю. Он лишь пожал плечами и поводил руками в воздухе, изображая что-то неопределенное. — Как дети?

— В порядке.

— Алекс?

— Давай потом, Рикарда. — Дядя устало вздохнул, положил свою ладонь мне на руку и, ободряюще улыбнувшись, произнёс, — Спасибо тебе. Поправляйся.

— Постой, — остановила я мужчину, когда тот уже намеревался уходить. — Что с отцом?

— От пули во лбу не оживают. — Он сказал это с такой горечью, что я невольно поджала губы. — Но он заслужил это. Поправишься, поговорим с тобой. — Я снова осталась наедине с собой и своими мыслями.

Мы с Мелани находились в больнице в центре Нью-Йорка. Тюрьма, в которой нас с Люцианом долгое время, как мне показалось, держали, располагалась на окраине Нью-Йорка. И с виду казалась обычной заброшенной хижиной. После случившегося нас без лишних разговоров привезли именно в эту больницу. Здесь, по словам мужчин, первоклассные врачи и хорошие знакомые Лауры — семейного врача.

Прошло около недели. Я все так же находилась под наблюдением врача. Каждый день ко мне приходил Дункан. Он был все такими же поникшим, как в первый день после нашего освобождения. Ситуация с Мелани не разрешалась — женщина до сих пор пребывала в коме. Врачи никаких прогнозов не давали, чем сильно раздражали глав семей Коэнов и Ричардсонов. И вот сейчас он снова сидел на кушетке рядом со мной, молча всматриваясь в прохожих за окном.

— Дункан, может лучше её перевести в другую больницу?

— Я думал об этом. Даже посоветовался с Лаурой.

— И что она сказала?

— Сказала, что эта больница одна из лучших в городе. Да и в стране тоже.

Я грустно вздохнула. Отключившись от витаминов, которые мне ставили только в качестве полезности, я обняла за плечи дядю и положила свою голову ему на плечо.

— Все будет хорошо. Она сильная. — Дядя кивнул.

Он отпрянул от меня и стал искать что-то в кармане пиджака. Найдя, что нужно, он протянул маленький свёрток мне.

— Держи. Это Алекс тебе сделал.

— Алекс? Он все ещё дуется?

— Да, но уже не ненавидит как раньше.

Я раскрыла сверток и увидела маленькую фигурку ангела с черными крыльями из пластилина. Немного неровные края фигуры и нестандартные большие крылья придавали фигурке свой индивидуальный стиль. Внутри меня растеклось тепло.

— Кто сейчас с ними?

— Я нанял няню на неопределенный срок. — Похлопав ладонями по коленям, он поднялся с койки. Поджав губы, улыбнулся и с пожеланиями о выздоровлении вышел из палаты.

Не прошло и пяти минут, как дверь в палату снова открылась и на пороге показался врач, под чьим наблюдением я была. Его широкая спина и покатистые плечи еле протиснулись между дверным косяком и полуоткрытой дверью. Он улыбнулся. В его руках была тонкая папка. Как я поняла — моя больничная карточка. Он бросил её на край кушетки.

— Мои поздравления, мисс Ричардсон. Вы можете собирать вещи. — Низким мужской голос заполнил палату.

— Я здорова?

— Полностью. — Он сомнительно улыбнулся. — У меня к вам будет огромная просьба. Впредь, не попадайте в такие ситуации. Ваш организм, хоть и сильный, но все-таки не всемогущий.

— Я поняла вас. — Он уже развернулся лицом к выходу, но я остановила его. — Протите, пожалуйста.

— Да? — он развернулся корпусом, чтобы увидеть меня.

— Могу ли я узнать, в какой палате Мелани Ричардсон? И можно ли к ней?

— В 105. — С улыбкой ответил он, но потом улыбка сползла с его лица. — Увидеть можно, но она ваше присутствие вряд ли заметит.

— Спасибо. — Коротко ответила я и стала собирать свои вещи.

Уже будучи полностью готовой, я покинула палату и встретилась в коридоре с Люцианом. Он шел прямо по коридору к лифту. Его взгляд буравил свои ботинки. Он казался осунувшимся. Поначалу Коэн и вовсе не заметил меня, но, когда я громко прочистила горло, он поднял свой задумчивый взгляд на меня. Его лицо разгладилось и стало более мягким, но глаза все так же были окутаны туманом.

— Привет. — Негромко произнес он и тут же взял мою