Книга Проводник. Когда мертвые молчат - Екатерина Леснова

не понравиться.

— Он говорит, там были люди на инвалидных колясках, одна женщина выглядела, словно не в себе: отсутствующий взгляд, слюна, безвольные движения.

— Ну и что? — не понял ее намек. Что именно она хотела этим сказать?

— Аарон, в полицию не поступали заявления о пропаже людей или о похищении. Их никто не ищет.

— И? — я готов был уже взорваться, но пока еще мог сдерживаться. Ферт сама сейчас разговаривала со мной, как с умственно отсталым.

— Темные твари, Ворн, да они добровольцы! Ты что не понимаешь? — Ферт всплеснула руками, а я почувствовал себя тугодумом, потому что даже Лиа написала это.

Если они добровольцы, тогда понятно, зачем столько пиков в цикле и энергии. Ее явно больше, чем нужно было бы одному человеку или даже двоим.

— Тогда зачем они сказали, что у них заложники? И зачем им я?

— Тянут время. А насчет тебя не знаю, — пожала комиссар плечами, складывая руки на груди. Ее холодные глаза блеснули в отсветах заходящего солнца, и она зло сказала: — Играются, детки, думают, что водят за нос полицию.

— Ну, они и водят, — констатировал факт, — и водили. Если это добровольцы, то значит их уже гораздо больше, чем двое, это уже сговор, банда.

«Не обязательно», — не согласилась Лиа, — «это эксперимент с добровольцами, этапами и выводами. Они пробуют систему гораздо раньше, чем это станет возможно, действуй они в рамках закона».

— В рамках закона им никто не дал бы убивать одних людей, чтобы спасти других.

«Точно?» — прищурилась Лиа.

— Ты на что-то намекаешь или просто не любишь страну? — Ферт и сама говорила без пиетета к империи и императору.

— Лиа права, — прервал спор ни о чем, — они форсируют события в заказанном эксперименте. Сколько лет еще пройдет, прежде чем научный совет даст добро на первые эксперименты на людях? Предположу, что многие не доживут до этого. Те же Тарвис и Юрвис. Сколько им? Около тридцати? Проводники не доживают до сорока. Даже я не доживу.

Ферт выгнула бровь, выражая сомнение:

— Ой, Ворн, ты выплывешь из любого дерма.

— Знаете, комиссар, смерть не спрашивает, насколько ты изворотлив. Она просто забирает и все. Так что мы делаем дальше?

— Урсон пока забалтывает их, тянет время. Авер уже почти прибыл, мы с ним поговорим, а потом ты пойдешь туда.

— Да как бы мне не очень и хочется. Может сначала группа захвата их обезвредит, а потом я поговорю с Тарвисом?

Мне одновременно хотелось посмотреть собственными глазами на эксперимент, и в то же время я понимал, что первые опыты очень редко дают положительные результаты. Это написано на страницах магической теории кровью.

Во мне боролись противоречивые чувства. Мне вроде бы и не чего терять, но в тоже время я еще могу пожить в свое удовольствие. Я посмотрел на девушку, что стояла рядом, мы ведь так и не разобрались до конца, и у нас еще могут быть эти несколько лет. А если опыт пройдет успешно? Если те люди станут здоровыми? Сколько тогда мне придется ждать, когда имперская канцелярия даст добро на использование этой технологии на людях? Я доживу до этого момента? Ответов на эти вопросы не было, но события уже развивались без моего участия. Мне оставалось только выбирать правильные стороны и надеяться, что они действительно правильные.

Полицейский каролет доставил Эрика Авера минут через десять, за которые обстановка существенно не изменилась. Разве что Лиа попыталась подбодрить меня фразой: «Не переживай, рисковать на спецоперации всегда страшно». Не буду же я ей рассказывать, что переживаю вовсе не по тому, что придется пообщаться с психами, убившими кучу народу. А потому, что я и сам псих, если всерьез обдумываю, поможет ли мне этот способ или нет. Она не поймет, да и никто не поймет, если смерть не дышит ему в затылок. Если стать недееспособным овощем не образное выражение, а ближайшая перспектива. Хотя Лиа может и поняла бы, но она не такая, она идеалистка, девушка-полицейский, отказавшаяся от возможного лечения из-за груза вины. Такие, как она не станут сочувствовать таким, как Тарвис и Юрвис. А вот я, кажется, вполне могу их понять. И от этого самому противно.

Ферт без особой вежливости поприветствовала растерянного Эрика Авера. Мужчина невысокого роста с залысиной на темечке и простоватым добродушным лицом не был похож на злодея и подстрекателя. Хотя именно такие мысли о нем были у меня в голове. По моим размышлениям этот человек вполне мог влезть в головы отчаявшимся людям и хорошенько взболтать им мозги, заставив потерять моральные ориентиры. На то он и мастер души, специалист по душевным травмам и пониманию эмоциональных метаний людей. Но пока он то ли талантливо играл, то ли действительно ничего не знал.

— Я не понимаю, что здесь делаю, — он даже возмущался как то скованно, жеманно, показывая настоящий страх перед полицией и грозно нависшей над ним Ферт. — Да, Освальд и Карина члены моей группы поддержки. Но поймите, — он сложил руки в умоляющем жесте, — это просто один из способов психологической разгрузки, который я пытаюсь внедрить повсеместно. Групповые разговоры, рассказы о своем состоянии и переживаниях облегчают ношу дара проводника. Этим людям приходить ежесекундно переживать невероятный стресс, связанный с общением с мертвыми!

Лиа закатила глаза, а у меня эта тирада вызвала кривую усмешку. А то никто этого раньше не знал? Что ж тогда не придумали все эти группы раньше? Или не сделали попыток улучшить дар или заблокировать? Тем более, что способы есть, теперь я точно это знаю, и были всегда. Сколько поколений умерло в муках ради непонятной цели? Исследования начали только сейчас? Да я уверен, что они шли все эти годы, мы просто об этом не знали!

— Тогда кто мог надоумить их на такие страшные вещи?! — грозно спросила Рейза.

Мужчина сжался и замолк, оставив свою просветительскую деятельность насчет важности осознания проблемы.

— Я не знаю. На собраниях они вели себя, как все. Просто говорили, общались, ничем не выделялись. Если хотите, — мужчина оживился, — у меня есть запись на кристаллах. Так как это тема исследований, то записи необходимы, все участники были осведомлены об этом.

— Записи в рамках полицейского расследования будут у вас изъяты, — строго проговорила Ферт.

— Но как же? Позвольте, — залебезил мужчина, — это же важные научные исследования…

— Я же не сказала, что на совсем, — снизошла до ответа комиссар. Она, похоже, узнала от него все, что требовалось, и посчитала его бесполезным. На мой взгляд — зря. Не так прост этот Авер, как