Книга Пьесы. Статьи - Леон Кручковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И о а н н а. Жаль, что вы не слышали нашего с Сульмой разговора.
В р о н а. А если бы слышал? Почему вы думаете, что наши оценки сошлись бы? Кроме того, мне приходится сопоставлять еще некоторые факты и обстоятельства… Я уже говорил, что утром Сульма произвел на меня впечатление человека, который что-то скрывает. Кроме того, я узнал, что… Впрочем, с какой стати я так разоткровенничался?
И о а н н а. Правильно, особенно учитывая, что время идет, а я все еще не знаю, убираться мне или…
В р о н а (неуверенно). Наверху есть комната для приезжих.
И о а н н а. Благодарю. Я предпочла бы остаться здесь. Спать я все равно не буду… (Прислушиваясь.) Слышите? Соловьи в парке.
В р о н а (слушает). Да, их пора… (После паузы.) Я тоже вряд ли усну…
И о а н н а (после паузы). Соловьи всегда остаются… (Тихо смеется.) Ну, сейчас-то вы поняли, почему я сюда пришла? Только я не предполагала, что из моего сугубо личного дела получится, как и у Сульмы, бог весть что…
Внезапно оба оборачиваются к террасе. По ступенькам бежит X э л я, вбегает в комнату, при виде Вроны и Иоанны останавливается.
Х э л я (после паузы, взволнованно, шепотом). Ах, извините! (Губы ее по-детски дрожат. После паузы, сдерживая рыдания.) Не буду мешать! (Убегает со смехом, который, скорее, похож на рыдания.)
В р о н а (очень смущенно, после долгой паузы). «Не буду мешать…». Слыхали?
И о а н н а. Слыхала. Бедняжка.
В р о н а. Но ведь она готова подумать… Она и так уже утром назвала меня лицемером…
И о а н н а. Сочувствую.
В р о н а. Это именно она видела вас на опушке леса три вечера подряд. Как вы думаете, смеялась она или плакала?
И о а н н а. Следуя женской логике, и то и другое.
В р о н а (огорченно). Плохо дело, надо немедленно исправлять…
И о а н н а. Да, уж если исправлять, то немедленно.
В р о н а. Извините меня! (Быстро удаляется.)
Иоанна смотрит ему вслед, затем подходит к выключателю, поворачивает его, гася электричество; стоя на пороге террасы, глядит на парк, залитый лунным светом. Входит С у л ь м а.
С у л ь м а. Вы, наверное, устали, паненка? Я принес плед.
И о а н н а. Спасибо. Положите, хотя вряд ли он мне понадобится.
С у л ь м а. А пан директор?
И о а н н а. В парке. Пошел исправлять… С панной Хэлей…
С у л ь м а. С панной Хэлей? А что исправлять?
И о а н н а. Откуда я знаю? Свою пошатнувшуюся репутацию… А вы идите, пан Сульма. Я хочу побыть одна…
С у л ь м а, пожав плечами, медленно уходит через правую дверь. Иоанна, стоя на пороге террасы, смотрит в глубь парка.
Конец второго действия.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Декорация второго действия. Раннее утро следующего дня. И о а н н а дремлет, сидя на диване, подвернув ноги, укрытая пледом. На террасе появляется П у л т о р а ч к а в большом платке, под которым спрятана какая-то довольно большая вещь. Она, крадучись, входит, осматривается; увидев Иоанну, на цыпочках подходит к столику перед диваном и ставит на нее вещь, обернутую тряпкой. Некоторое время с любопытством смотрит на Иоанну.
И о а н н а (просыпается, увидев Пулторачку). Кто здесь?
Пулторачка бежит к выходу.
Подите сюда! Кто вы такая?
П у л т о р а ч к а (возвращаясь). Пулторачка, паненка. Жена Войтека Пулторака… (Показывает.) Горшок вам принесла, паненка…
И о а н н а. Горшок? (Разворачивает красивую майоликовую вазу.) А-а-а! Откуда она взялась?
П у л т о р а ч к а. Да уж взялась, взялась, паненка… черт попутал… Люди нахватали того да сего, как только фронт откатился и власти никакой не было… А нынче, когда по деревне слух прошел, что паненка в усадьбе, мы с Войтеком порешили вернуть… «Поди, говорит, жена, отнеси паненке». Вот я и принесла. (Складывает тряпку, прячет под платок.)
И о а н н а (расстроена). Говорите, слух прошел?
П у л т о р а ч к а. Еще какой, все болтают. Так уж вы, паненка, не гневайтесь, что горшочек немного подержали. А хорош был горшочек, хорош… Капусту я в нем солила.
И о а н н а. Да мне он зачем?
П у л т о р а ч к а. Это уж ваша забота. Мы с Войтеком порешили вернуть… потому все теперь может быть. Раз уж вы, паненка, ночуете во дворце, то ого-го!
И о а н н а. Но я сию минуту ухожу отсюда! Что вы надумали?
П у л т о р а ч к а. А что нам думать? Вам лучше знать… (Понизив голос.) Хотите, расскажу, что и где припрятали люди…
И о а н н а (раздраженно). Нет, не хочу. Пусть себе солят свою капусту и огурцы!
П у л т о р а ч к а. Как же это? Мы вернули, пускай и другие тоже…
И о а н н а (насмешливо). Хорошо, хорошо. Я буду помнить, что вы вернули.
П у л т о р а ч к а. Вот-вот! Не забудьте, паненка, что Пултораки вернули. (Пододвигается ближе, доверительно.) А земли-то мы не брали, боже упаси! После той, как ее… реформы… Не дали нам, сказали, своей, мол, у вас хватает…
И о а н н а (нетерпеливо). Идите же, уходите!
П у л т о р а ч к а. Ухожу, ухожу, горшок вернула, можно и уйти. В ножки кланяюсь, паненка, желаю здравствовать… (Смотрит на вазу, вздыхает.) А горшочек хорош был, хорош… (Уходит через террасу.)
Иоанна встает, переставляет вазу на камин, отойдя любуется ею. Спустя минуту раздается стук в правую дверь.
Входит С у л ь м а.
С у л ь м а. Восьмой час пошел…
И о а н н а. Неужели? (Вынимает из сумочки губную помаду, пудру, пудрится.) Вот так-то, пан Сульма… И эта ночь прошла… Вы даже представить себе не можете, что здесь случилось этой ночью.
С у л ь м а. Что такое?
И о а н н а. Не беспокойтесь. События в области духовной.
С у л ь м а (серьезно). Духам я уже перестал верить.
И о а н н а. А все-таки, поверьте мне, я здесь беседовала с духами. С духами моих предков, вот как… И даже вон с этим страшным кастеляном, который при дневном свете похож на разбойника. (Подходит ближе.) Я с ними говорила и о вас тоже… о том, что вы мне рассказали… (Как бы сбрасывая с себя остатки сна.) Ну, мне пора. Не хотелось бы встретиться с вашими, например, с панной Хэлей… Взгляните, пожалуйста, с террасы, нет ли ее где-нибудь поблизости.
С у л ь м а. Нет, я только что видел, она шла в инсектарий. Работа у нас начинается в семь часов. Не знаю почему, но панна Хэля была очень веселая, даже насвистывала.
И о а н н а. Интересно… А вам это не померещилось, пан Сульма?
С у л ь м а. Нет. Хорошо видел и слышал.
И о а н н а. Ах да, вы же ничего не знаете… Эта девушка пережила вчера тяжелый момент… А где ваш директор?
С у л ь м а. Тоже побежал в инсектарий, вслед за ней…
И о а н н а. И тоже насвистывал?
С у л ь м а. Ну что вы! Говорить он мастер, но чтобы свистеть? По дороге только несколько нарциссов сорвал с клумбы. Даже странно, такого за ним тоже никогда не водилось…
И о а н н а. Может, странно, а может, и нет… Скажите, пан Сульма, могли в деревне узнать, что я здесь?
С у л ь м а. Ни боже мой, откуда?
И о а н н а. А, может, все-таки?
С у л ь м а (немного обеспокоен). Я ни одного слова никому не обронил, директор тоже. Разве что… разве моя старуха?
И о а н н а (надевая жакет, подходит к Сульме).
