Книга Тайны гениев - Михаил Семенович Казиник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Можно ли доказать, что концепция, при всей ее очевидной видимости и объективности, неверна?
Ее изъян уже хотя бы в том, что коль скоро существуют гениальные создатели, то должны существовать и гениальные восприниматели.
Шопенгауэр исследует ментальность гениев, создателей. Но должны быть учтены и те, для кого все это создается.
Если предположить, что гении творят сугубо друг для друга, то разрушается понятие этичности культуры.
И тогда удел всякого творца – трагическая башня из слоновой кости. Полная изоляция.
…Или же приходится предположить, что все гениальное, созданное Человечеством, оценивается какой-то внеземной цивилизацией…
Но тогда мы вынуждены констатировать, что все основы бытия Человека есть лишь формы физического выживания. Концепция избранности должна быть неверна.
Но как это доказать?
КАК?
Одиннадцать лет
…Прихожу в пятый класс школы:
– Ребята, кто такой Пушкин?
Хором:
– Александр Сергеевич Пушкин – великий русский поэт!
Притворно удивляюсь:
– А откуда вы это знаете?
Хором:
– А нам Марья Ивановна сказала!
– И вы поверили?
Хором:
– А в учебнике тоже так написано. Вот, смотрите:
«Великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин родился…»
– Ах, в книжке написано? А разве все книжки говорят правду? Вот однажды я открыл книжку, которую когда-то всей стране рекомендовали читать, писателя Брежнев зовут. А открыв, прочел такое, что у меня даже голова закружилась.
Например: «Вопрос подъема сельского хозяйства стоит сегодня в особенно острой плоскости».
Так вот, этой книжке не верьте, потому что «острой плоскости» не бывает! Не говоря уже об «особенно острой плоскости». Не верьте ни Марье Ивановне, ни учебнику. Верьте мне. Пушкин – плохой поэт. И давайте договоримся так: чтобы получить пятерку у Марьи Ивановны, можете рассказывать ей, как в книжке написано, а когда я приду к вам в класс, то говорите все, что думаете.
Ведь если в себе немного покопаетесь, то найдете там честное и совсем иное, чем в книжке, мнение о Пушкине. Никому кроме Марьи Ивановны этот Пушкин не нужен.
Потому что вы, когда домой приходите, совсем не Пушкина читаете. Не привыкайте обманывать с малолетства.
А впрочем, если вы серьезно насчет великого Пушкина, то попробуйте объяснить мне, почему это так. Вы какие-нибудь стихи Пушкина знаете?
Хором:
– Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя…
– Откуда вы знаете?
Хором:
– Проходили!
(Слово-то какое – «проходили»! Уж если «проходили», то не Пушкина, а по Пушкину. Ну да ладно!)
– А вы можете доказать мне, что эти строчки написаны великим поэтом?
Мальчик:
– А здесь про бурю написано.
– Ну и что? Сто поэтов писали про бурю, а великий, как вы утверждаете, именно Пушкин.
Девочка:
– Это очень красивые стихи.
– Вот как? Мне кажется, что эта девочка очень красивая, а ее соседу по парте – нет, потому что она ему вчера списать не дала.
Дети смеются, но понимают: красота – не математическая формула.
– Ладно, я не буду больше притворяться, а признаюсь, что я не могу про жить без Пушкина ни одного дня.
Более того, Пушкин может столь многому научить, что его творчество должно было бы стать отдельным предметом школьной программы. И каждый урок давал бы нам невероятно огромное количество информации о мире, о поэзии, о философии, об истории, о географии, о психологии, об истории искусства, о музыке.
Для того чтобы это понять очень глубоко, нужно стать ПУШКИНИСТОМ (есть такая профессия в русской культуре).
Но я попытаюсь доказать вам, что даже эти четыре строчки могли быть написаны только величайшим поэтом. Вы когда-нибудь слышали, как воет буря?
– Слышали: У-у-у-у-у! О-о-о-о-о!
– Точно! Вот и у Пушкина:
Бу-у-у-ря
Мгло-о-ю
Кро-о-о-ет
То-о-о-о
Заво-о-о-о-ет
То-о-о…
– А вы слышали, как плачет ребенок?
– Слышали: А-а-а-а!
– Точно! Вот и у Пушкина:
За-а-пла-а-а-чет
Ка-а-а-к
Дитя-а-а-а…
Но самая удивительная строчка – вторая: «Вихри снежные крутя».
Здесь мы не только слышим вой бури, но и, выглянув в окошко, видим ее завихрения, видим, как буря крутит поземку.
Поэтому слово «снежные» – трехсложное, треугольное.
А до этого все слова были двусложные, ибо буря только звучала, то есть «выла».
А чтобы еще лучше понять музыкальный эффект этих строк, произнесите несколько раз вслух слова «вихри крутя», «вихри крутя». Произнесли. И по комнате понеслись звуки ветра…
А теперь давайте прочитаем эти магические строки вслух. И завыла буря, заплакал ребенок, закружилась снежная поземка…
Семнадцать лет
Вальдорфская гимназия в одном из красивейших скандинавских городов… В традициях этих гимназий есть очень интересная система – «погружения» в предмет.
Это значит, что в течение двух недель у гимназистов не будет никаких других предметов, кроме одного.
И для того чтобы это получилось, обычно приглашают преподавать людей не из школы. Это могут быть ученые, искусствоведы, писатели, философы, композиторы.
То есть будет преподавание не школьное, ни в какой мере не традиционное, а творческое, с большим участием творческой практики. Мне не раз доводилось проводить такие «погружения» в музыку для учащихся вальдорфской гимназии.
Обычно это происходит так: понедельник – пятница с 9 до 16 (с перерывом на обед). Суббота – концерт, на который приходят гимназисты с родителями, а также педагоги.
Следующая неделя – по тому же расписанию, и еще один концерт. В течение 10 дней преподавания передо мной – 60–70 гимназистов, в моем распоряжении моя скрипка, рояль, проигрывающая система. Представляете себе, какие невероятные возможности для настоящего погружения в культуру, в музыку, в мир мыслей и звуков?! В гимназии, о которой я вам хочу рассказать, в моем распоряжении было 64 гимназиста в возрасте от 16 до 18 лет.
Перед началом первого дня, пока они рассаживались, их куратор, или, как мы называем в нашей школе, классный руководитель очень концентрированно и педагогически умно рассказывала мне об обстановке в классах и взаимоотношениях между гимназистами в группах.
Показала мне «вождя» – очень нетрадиционной внешности и одеяния парня («если вы ему понравитесь – вам будет легче»), девочку с пониженной самооценкой, молодого человека с начинающимися алкогольными проблемами («один на всю гимназию» (!)), «суперсовременного» фанатика всех поп-жанров («считает, что если человеку может нравиться симфония, то он либо притворяется, либо про сто стар»).
Но больше всего меня заинтересовала необычайной красоты девочка, си девшая далеко сзади, отдельно от всех, у самой выходной двери. Оказывается, сидит у выхода она не случайно.
«Она эротически одержима. С самых ранних лет она сексуально общается с большим
