Книга Серая Женщина - Элизабет Гаскелл

большая головка чеширского сыра. Три стейка из оленины немедленно отправились жариться, куски холодной свинины были политы патокой. Явился пирог, похожий на миндальный кекс; правда, хозяйки с гордостью назвали его тыквенным. Затем последовала свежая и соленая жареная рыба, а за ней – по-разному приготовленные устрицы. Лоис с удивлением ждала, когда же наступит конец щедрости по отношению к гостю с родины. От горячих блюд поднимался аппетитный пар, но никто не присел за стол, прежде чем пресвитер Хокинс – весьма уважаемый давний сосед, приглашенный вдовой Смит, чтобы послушать новости, – не закончил молитву, куда в качестве благодарности за прошлое включил и просьбу о будущем каждого из присутствующих в том варианте, какой сам пресвитер представил по внешности. Молитва наверняка закончилась бы значительно позже, если бы капитан Холдернесс не сопровождал вторую ее половину нетерпеливым стуком ножа по столу.

Все были слишком голодны, чтобы поддерживать разговор в начале трапезы, однако по мере утоления аппетита любопытство росло, и с обеих сторон все чаще раздавались вопросы. Лоис прекрасно представляла английскую действительность, но с особым, естественным вниманием слушала рассказы о новой стране и новых людях, среди которых отныне предстояло жить. Отец ее был якобитом, как в то время начали называть сторонников династии Стюартов, а дед, в свою очередь, следовал учению архиепископа Лода[46], поэтому прежде ей редко доводилось слышать разговоры и видеть обычаи пуритан. Пресвитер Хокинс отличался невероятной строгостью, так что его присутствие держало дочерей вдовы Смит в благоговейном страхе. Однако сама вдова пользовалась многочисленными привилегиями; широко известная, многими испытанная доброта позволяла ей выражаться свободно – возможность, которой по всеобщему молчаливому согласию многие лишились под угрозой клейма безбожников. Капитан Холдернесс и его помощник также позволяли себе говорить то, что думают, невзирая на окружение. Так что можно считать, что в первый день пребывания в Новой Англии Лоис мягко погрузилась в пуританскую обстановку, но даже столь умеренного окружения оказалось достаточно, чтобы ощутить себя глубоко одинокой и несчастной.

Первой темой разговора послужило современное состояние колонии: Лоис поняла это, хотя поначалу с удивлением услышала названия городов, знакомых по родной стране. Например, вдова Смит сообщила, что в графстве Эссекс жителям велят содержать четыре милицейских отряда по шесть человек в каждом, чтобы постоянно следить за скрывавшимися в лесу дикарями-индейцами:

– Помню, какого страха натерпелась в первую осень здесь, в Новой Англии. После убийства Томаса Лотропа, командира одного из таких отрядов, прошло уже шестнадцать лет, а я до сих пор вижу, как среди деревьев неслышно крадутся раскрашенные индейцы с бритыми головами.

– Да, – отозвалась одна из дочерей. – А помнишь, мама, как Ханна Бенсон рассказывала, что ее муж спилил вокруг дома в Дирбруке все деревья, чтобы никто не смог подобраться незаметно? Однажды, когда вся семья уже легла спать, а муж уехал по делам в Плимут, она сидела на крыльце и вдруг увидела лежащее в тени бревно, похожее на ствол спиленного дерева. Сначала не обратила внимания, но через несколько минут заметила, что бревно приблизилось к дому, и страшно испугалась. Боясь пошевелиться, она закрыла глаза, досчитала до ста и снова взглянула. Темнота сгустилась, однако бревно оказалось еще ближе. Она побежала в дом, заперла дверь и поднялась наверх, где спал старший сын. Элайдже тогда было всего шестнадцать, но он сразу же встал, молча схватил отцовское ружье, зарядил его, а потом, попросив у Господа помощи, подошел к окну и выстрелил в бревно. Никто не осмелился посмотреть, чем все закончилось. Всю ночь семья читала Священное Писание и молилась, а утром, когда решились выйти, все увидели на траве кровь возле бревна, которое оказалось вовсе не бревном, а краснолицым индейцем, покрытым корой и искусно замаскированным. Рядом лежал боевой нож.

Все слушали, затаив дыхание, хотя почти каждый хорошо знал множество подобных историй. Затем разговор продолжился в том же духе:

– С тех пор как вы, капитан Холдернесс, были у нас в последний раз, в Марблхеде высадились пираты. Да, прошлой зимой напали французские пираты-паписты. Люди боялись выйти из дому, потому что не знали, чего ожидать. Пираты вытащили на берег пленников с захваченных судов, среди них оказалась одна женщина, и поволокли в болота. Жители Марблхеда, зарядив ружья, молча наблюдали за происходящим, выжидая. А среди ночи воздух потряс громкий, отчаянный женский крик: «Господи Иисусе! Сжалься надо мной! Спаси от этих людей! О, Господь всемилостивый!»

У всех, кто слышал этот вопль, кровь застыла в жилах, а потом старая Нэнси Хиксон, уже много лет не встававшая с постели, поднялась среди собравшихся в доме ее внука горожан и сказала, что если ни у кого не хватает храбрости пойти и спасти несчастную, этот крик умирающей женщины до конца дней будет звучать у них в ушах и в ушах их потомков. Завершив пророчество, Нэнси упала и умерла, а на заре пираты покинули Марблхед, однако и по сию пору жители города часто слышат доносящийся с болот призыв: «Господи Иисусе! Сжалься надо мной! Спаси от этих людей! О, Господь всемилостивый!»

– Кстати, – басом проговорил пресвитер Хокинс с тем гнусавым пуританским акцентом, о котором Батлер сказал, что пуритане богохульствуют через нос, – благочестивый мистер Нойс наложил на Марблхед строгий пост и прочел трогательную проповедь, толкуя слова: «И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из братьев Моих меньших, то сделали Мне»[47]. Однако порой думается, что видение пиратов и женский крик стали уловкой Сатаны, чтобы испытать жителей Марблхеда, увидеть, какие плоды принесла их доктрина, и таким способом опорочить их в глазах Господа. Если так, то враг одержал победу, ибо не пристало христианам оставлять беспомощную женщину в беде.

– Но, пресвитер, – возразила вдова Смит, – это вовсе не было видением. Пираты – настоящие живые люди, которые сошли на берег, сломали ветки деревьев и оставили на земле следы сапог.

– Что до этого, Сатана владеет многими хитростями, и если когда-то бродил подобно ревущему льву, то не остановится перед такими мелочами, а завершит начатое дело. Говорю вам, что многие люди являются духовными врагами в видимом обличье, обитающими в дремучих местах. Лично я верю, что краснокожие – те самые злобные существа, о которых читаем в Священном Писании, и, несомненно, действуют заодно с ненавистными папистами – французами из Канады. Слышал, что французы платят индейцам кучу золота за каждую дюжину английских скальпов.

– Веселенький разговор, ничего не скажешь, – обратился капитан Холдернесс к Лоис, заметив ее бледность и откровенный ужас. – Пожалуй, думаешь, что лучше