Книга Ведьмин рассвет - Екатерина Лесина

утрачена, когда орден погиб… и мнения разнятся. Кто-то полагает, что она хранится где-то в глубинах Ватикана, кто-то – что рыцари сумели укрыть Грааль… кто-то вообще не верит в существование его.

Да, Ласточкина. И тебе бы вспомнить.

Вы же все это проходили на лекциях. И про Грааль, и про тамплиеров, которые были могущественны и велики, а потом оказалось, что этого недостаточно, чтобы выжить…

- Грааль и Копье – реликвии известные. Они, даже утраченные, все одно на виду. Да и… как бы это сказать… подобные святыни не так-то просто использовать. И уж точно никто не позволил бы увезти их из Священного города. Нет, тут что-то рангом поменьше.

- Я тебе сейчас по лбу дам. Сумочкой, - пригрозила я.

И княжич широко улыбнулся.

Весело ему.

А я сейчас от любопытства скончаюсь.

- Мой друг сказал, что попадалось ему упоминания о суде над тремя монахами, которые были объявлены беглыми и заочно отлучены от церкви за кражу. Души их приговаривались к вечным мукам, а самих отступников надлежало придать казни. Самое интересное не это. Интересно, что существовал и второй документ, с личной печатью императора, в котором некоему Никонасу, настоятелю монастыря Святой крови, повелевалось выбрать из числа верников своих трех монахов и отправить их в земли руссов, вручив с собой щит веры, дабы этим щитом одолеть язычников и привести сии земли под руку Византии. И подписан этот документ был лично басилевсом Василием II незадолго до его кончины. А второй, с отлучением, составлен уже во времена правления Романа III.

- Ни о чем не говорит, - честно призналась я.

- Василий правил довольно долго. И правителем был сильным. Своеобразным. Жестоким. Впрочем, тогда иные не выживали. Он сумел примириться с арабами. Затем начал войну с болгарами, одолел их и победил царя, а пленных, включая царя, велел ослепить… в Византии была какая-то патологическая страсть к ослеплению врагов. Он укрепил и расширил империю. Но умер, не оставив наследников. И императором стал его брат Константин, который, правда, на троне надолго не задержался. Следом к власти пришла его дочь, Зоя, через своего супруга Романа… впрочем, там дальше все совсем грустно… были мятежи, свержения. Но примерно в это время прекращает существование один весьма древний монастырь…

- Дай угадаю. Святой крови?

- Именно. К сожалению, о нем мало что известно. Разве что название сохранилось и то, что находился он в горах. Но по приказу императрицы Феодоры… это младшая сестра Зои, которая все же через годы, но заняла трон, пусть и ненадолго, так вот, по её приказу этот монастырь был засыпан землей. Позже, когда она вновь пришла к власти, она приказала вычеркнуть название этого монастыря из всех рукописей. «Предать забвению».

- Полагаешь…

- Мой друг говорит, что ситуация довольно уникальна. Именно поэтому и данных почти не сохранилось. Документы вымарывались, правились, переписывались начисто без упоминания. И сложно сказать точно, в чем причина. Но он полагает, что утрата некоего ценного артефакта, возможно, связанного с императорской династией, вполне может быть причиной. После смерти Василия II Византия медленно, но верно катится к пропасти. И вполне возможно, что этот вот «щит веры» и был тем, что обеспечивало империи стабильность. Или Феодора так полагала?

- И он здесь?

- Возможно.

- Щит… - я попыталась представить, но воображение отказывало. – Щит с собою таскать… как-то вот…

- Не обязательно, что это будет именно щит. Вполне возможно, что в документе выразились иносказательно. Главное, что где-то в это время… примерно в это время, в Византии хранились вещи, имеющие силу.

- Зачем тогда он их отдал? Император?

- Сложно сказать, - Лют посмотрел на дом. Да, надо выходить. Наверняка, нас уже заметили, и чем дольше мы сидим тут вдвоем, тем больше даем поводов для сплетен. – Возможно, что у Византии был не один артефакт. Скажем, если то же Копье или Чаша хранились в императорской сокровищнице, как это принято считать, то Василий мог решить, что утрата святыни, меньшей по значимости, допустима. Временная. Неспроста с ней направили троих хранителей.

Но ни один не вернулся.

- Возможно, что не только их…

- Возможно. Возможно, Василий увидел в ситуации шанс расширить Империю еще немного. Возможно, он был знаком с князем. Тот ведь учился в Константинополе, судя по всему. И помнишь, он привез жену, деву из хорошего рода… вряд ли императорской крови, но связь, пусть смутная, но вырисовывается. Князь желал объединить земли под своей рукой. Басилевс мог помочь… немного… с тем, чтобы после уже присоединить покоренные земли к Империи. Ну или обзавестись союзником. Сильным. Благодарным. И желательно, управляемым. Отсюда и монахи…

Лют все-таки вышел.

И подал руку.

Сказал:

- Ничего не бойся.

- Я и не боюсь, - бодро соврала я. И чтобы правдивей получилось, спросила. – А почему тогда императрица… почему она разозлилась?

- У нее в принципе характер был скверный. Хотя… подозреваю, что именно тогда, в смутах и сменах власти, исчезли иные реликвии. Признать их утрату было недальновидным с политической точки зрения. Это как прилюдно заявить, что тебя лишили права на власть. Это точно сочли бы высшим знаком, что власти династия не достойна. Так что где-то тихо изготовили копии.

- Но потеря разозлила.

- Именно.

- И назначили… виновных?

- Нашли. Назначили. Главное, теперь мой приятель загорелся желанием отыскать тот самый монастырь.

- Удачи ему.

И нам тоже.

Щит.

Что это может быть?

Хотя… да что угодно. От клочка одежды, которая была на Спасителе, до песка из-под ног его. Или действительно частицы креста. Или… множество вариантов.

- Идем? – княжич предложил руку.

А я не стала отказываться.

В конце концов, почему бы и нет… и немного интересно, какая она, бывшая жена моего… кого? И моего ли? Нет уж, я пока не готова. Ни к любви, ни к отношениям, ни тем паче к близкому знакомству с бывшими женами.

Красивая.

Пожалуй, даже не так. Совершенная. Пугающая этим совершенством. Даже Теодора была куда более человечна.

- О! Ведьма! – стоило вспомнить, и она тут как тут.

Рыжие волосы.

Платье цвета красного золота. И золото же на шее. Золото на запястьях десятком браслетов разной толщины и ширины. На ком бы другом смотрелось вульгарно, но Теодоре идет. И она золотым блеском своим ненадолго затмевает совершенство…

- Знакомься, - губы Теодоры касаются воздуха у моей щеки. – Лялечка, это наша ведьма!

Светлые