Книга Песталоцци. Воспитатель человечества - Андрей Маркович Максимов

жизни.

Да, он известный писатель. Книги его хорошо распродаются в немецкоязычных странах, переводятся на английский и французский. Его узнают в кабачках и обсуждают с ним вопрос, который до появления истории Лингарда и Гертруды мало кого волновал: действительно ли детей надо воспитывать? «А что, просто бить — недостаточно? Нас же только били? И ничего — выросли и живем нормально. Как все». И еще все время спрашивают про самостоятельность женщины… К выводу о том, что женщина может быть самостоятельной, а у матери, оказывается, существует высокое предназначение — улучшать нацию, — посетителям трактиров привыкнуть, пожалуй, еще сложнее, чем к собственной роли воспитателей потомства.

Он не бедствует. Анна успокаивает его: мол, жизнь хорошо сложилась, теперь можно спокойно встретить старость, которая уже, собственно говоря, пришла.

Только вон там, вдали, кажется, где-то совсем далеко, за грудой проблем, невозможностей и неясностей, возвышается господин Призвание и манит к себе. Этот призыв невозможно не заметить, не откликнуться на него нельзя.

Вместо того чтобы спокойно отдыхать в своей усадьбе, писать новые романы и вкушать славу, наш герой делает то, чего от него не ожидает никто.

Он идет к Штапферу и просит, скорее, требует направить его на любую преподавательскую работу.

Штапфер отнекивается:

— У нас нет возможности дать тебе приют, школу… Ни финансовой, никакой иной — нет! Нет ни зданий, ничего нет!

Как позже выяснится — все есть. Но Штапфер боится: и непредсказуемости, и странностей своего друга; и того, что никто не поймет: почему после закрытия одного учебного заведения человеку, да еще без образования, сразу дают другое.

Песталоцци повторяет, что готов взяться за любую преподавательскую работу.

— За любую, — подчеркивает он. — Абсолютно неважно, в каком именно качестве, но мне необходимо войти в класс, где меня ждут дети.

То ли Штапфер понимал, что от его друга просто так не отделаться; то ли действительно считал, что педагог такого уровня должен трудиться; то ли еще какая-то недоступная нам причина двигала этим человеком, однако министр науки, искусства, строительства и дорог внял просьбе своего товарища.

Писатель и журналист Иоганн Генрих Песталоцци направляется в город Бургдорф, на должность — внимание! — помощника учителя.

Ни директором, ни даже педагогом, а — на самую низкую в педагогической иерархии работу: помощником учителя. Ниже, наверное, находится только уборщица школы.

Понимаете, да?

Всеевропейски известный писатель, создавший и к тому времени уже обнародовавший в знаменитом романе свою принципиально новую систему воспитания; известный человек, которого узнают посетители кабаков, — едет в маленький городок, чтобы трудиться помощником учителя!

И не потому, что его заставляют или ссылают. О нет! Он сам хочет этого настолько сильно, что добивается этой «должности» у министра!

«Я прибыл в Бургдорф, глубоко потрясенный тем, что судьба вынудила меня покинуть Станц»[106].

В таком настроении едет. Не в боевом, прямо скажем.

Однако едет, потому что господин Призвание манит.

И еще потому, что надеется, — не вечно же быть помощником, из этой затеи может еще получиться что-то неожиданное и интересное. (Как, впрочем, потом и вышло.)

И все-таки, думаю, главное, им движет абсолютное понимание того, что лишь работа, дети — это тот берег, за который он, тонущий, только и может зацепиться.

Позже, размышляя об этом тяжелом периоде своей жизни, наш герой придет к совершенно неожиданному выводу: «В старости мне приходится даже радоваться, что мне дают возможность начать службу с самых низших должностей. Все мои действия и все мои стремления направлены на поиски столбовой дороги, преимуществом которой является то, что она имеет прямое направление…»[107]

Все та же логика: что Бог ни делает, все к лучшему. Самая низшая должность? Это прекрасно! Главное не это, а отыскать в жизни свою столбовую дорогу. И если случилось это счастье — так и шпаришь по ней, и ничто тебя остановить не в силах.

Бургдорф — симпатичный маленький городок неподалеку от Берна. Известен он, пожалуй, только одним: здесь был изобретен знаменитый сыр «Эмменталь», названный так в честь реки Эмме, на которой стоит Бургдорф.

Сегодня здесь проживает не более 16 тысяч человек. Знаменитый замок как стоял во времена Песталоцци, так возвышается на холме и сегодня. Как текла здесь когда-то тихая неспешная жизнь, так и сегодня проистекает.

В таких маленьких городах — будь это в Швейцарии, России или в любой другой стране — ничего не меняется веками.

Наш герой получает место помощника учителя в школе, которую возглавляет малограмотный сапожник Самуил Дизли.

Тут стоит непременно заметить, что сама жизнь, деятельность и, конечно, работы Песталоцци заставили сначала Швейцарию, потом — немецкоязычный мир, а потом и всю Европу (о встрече нашего героя с Наполеоном и Александром I поговорим позже) относиться к образованию и воспитанию детей как к делу государственному, то есть чрезвычайно важному. Уже в одном этом — огромная заслуга Иоганна Генриха Песталоцци.

Но в то время обучение в школах, как мы уже говорили, являлось делом довольно формальным: поскорее бы закончил ребенок эту учебу и — на работу, деньги зарабатывать! Поэтому то, что малограмотный сапожник руководит школой, никого не удивляло.

Песталоцци умел общаться с детьми так, что они сразу начинали его любить. Любовь вспыхивала мгновенно. Учащиеся бегали за учителем, задавая бесконечные вопросы, на которые получали спокойные и точные ответы.

Дети с удовольствием посещали уроки Песталоцци. На его уроках можно было смеяться и радоваться. Учение оказалось делом не только нужным, но и увлекательным!

Когда же дети приходили к Дизли, их словно подменяли — они становились угрюмы и пассивны. Они ждали, когда можно будет уйти к любимому Песталоцци.

Какому руководителю такое придется по душе?

У Самуила Дизли была своя, с позволения сказать, «педагогическая доктрина». Он был убежден: детей надо учить или сапожному делу, или каким-то иным ремеслам, с помощью которых впоследствии можно зарабатывать деньги. А чтение, счет, тем более природоведение — совершенно бессмысленные науки, вовсе не нужные детям бедняков. Про познание самого себя и окружающего мира Дизли вообще никогда не думал: это были неясные, а потому — бессмысленные слова.

Песталоцци сапожника раздражал. Как раздражает любой профессионал начальника-профана.

Однако просто выгнать его Дизли не мог: у Песталоцци была бумага от министерства. И тогда сапожник начал делать именно то, что всегда делают в подобных случаях неумелые люди, — начал своего помощника изводить.

Придирался к его внешнему виду — был убежден, что помощник учителя обязан выглядеть солидно, а не ходить в помятых штанах с подтяжками. Считал, что наш герой предоставляет ученикам слишком много свободы, что на его занятиях не устанавливается должная дисциплина, дети слишком распущены.