Книга Таежный вояж - Алекс Войтенко

как по моим внутренним часам, не более трех-четырех месяцев. Это была какая-то мистика!

Как бы то ни было, самое главное, я остался жив. А вспоминать о том что произошло и делиться с кем-то об этих событиях действительно не стоит. В Кащенко, разумеется, не запрут, но и доверие тоже легко потеряю. Поэтому нужно просто перелистнуть страницу календаря и жить дальше.

Лучше всего, воспользовался данной ситуацией кот Васька. Стоило, мне причалить к берегу, и только успеть перекинуться несколькими словами с мужиком, как Василий недолго думая сорвался с места и к нашему обоюдному удивлению скрылся в домике Владимира Яковлевича. А спустя буквально десять или чуть больше минут времени, мы только и успели, что немного поговорить, и я получил приглашение перейти в дом, Васька, выскочив из-за дверного проема, положил на крыльцо, первую задушенную им мышь. И пока мы с несколько ошарашенным видом приходили в себя от его действий, количество мышей на крыльце выросло до трех, при этом кот и не думал успокаиваться, ныряя в дом за новой добычей. Вытащив очередную жертву, он уложил ее рядом с остальными, слегка поправил лапой, выравнивая тушки в ряд, и с важным видом уселся над ними, поглядывая на хозяина дома и слегка поигрывая хвостом.

— Похоже, он уже нашел себе нового хозяина. — Произнес я глядя на него.

— Я бы не отказался от такого охотника, — произнес старик. — А то, в последнее время, спасу от мышей нет.

Я был не против, отдать ему кота, но похоже кот не нуждался в нашем согласии, так как некоторое время сустя я заметил его уже дремлющем на печи, в горнице нового хозяина. Чуть позже в доме появился еще один человек, им оказался сын моего доброго хозяина. И хотя он называл его именно своим сыном, у меня сразу же возникли огромные сомнения в этом. Впрочем, я не пытался никому ничего доказывать. Все дело в том, что молодой человек, был совершенно не похож на старика. Черноволосый, смуглый, со слегка плоским лицом, он скорее чем-то напоминал выходца из Монголии, и был полной противоположностью моему недавнему собеседнику. Я бы скорее назвал его приемным сыном, и наверняка бы не ошибся в своем определении, но разумеется не стал говорить об этом.

Вместе мы обсудили мою проблему, и о желание покинуть остров. Причем не на запад, а скорее в восточном направлении, в любую страну на том берегу Тихого океана. Мой радушный хозяин, не нашел в моих словах ничего дурного, согласившись со мною, и добавив, что если бы он был чуточку по моложе, то тоже наверное решился бы на такой шаг, при этом, слегка скосив взгляд на своего сына. Видимо ожидая от него какой-то реакции.

— В принципе, никаких особых проблем в осуществлении этого я не вижу, — сказал молодой человек.

— В Отомари — город-порт острова, частенько заходят суда, прибывающие с Американского континента, которые с радостью берут на свой борт пассажиров. Так, что единственной проблемой в данном случае является наличие денег и документов. Если ты сможешь оплатить проезд, и у тебя имеются надежные документы, никаких проблем, в общем-то, не предвидится.

— Все это есть, — ответил я. — Но вызывает некоторые опасения то, что по документам я являюсь гражданином Германии, насколько я знаю, еще совсем недавно отношение к данной стране, вызывало у японского населения гримасу неудовольствия.

— Это было давно. — Опроверг мои слова собеседник. — Сейчас немецкая нация едва ли не лучший друг Японии. Правда есть еще один нюанс.

К моему удивлению, речь молодого человека была весьма грамотной, и изобиловала подчас такими понятиями, некоторые из которых я сам понимал с некоторым трудом, что никак не согласовывалось с его лицом. Хотя, если он действительно был сыном этого старика, пусть даже приемным, то ничего удивительного в том не было. Во-первых, старик сам признался мне вначале разговора о том, что когда-то был студентом Петербургского университета. Во-вторых, в горнице, где мы сейчас находились, у одной из стен, находился большой шкаф снизу и до самого верха заполненный книгами. Я на какое-то время даже выпал из беседы, заметив полное издание «Энциклопеди́ческий слова́рь Брокга́уза и Ефро́на» выпущенный вначале двадцатого века и насчитывающий более сорока томов. Кроме них были и другие книги от множества, которых у меня рябило в глазах. Если он прочел, хотя бы половину всех этих книг, то не мудрено, что у него такая грамотная речь.

Нюанс заключался в том, что хотя Япония вполне благосклонно относится к Германии. Но таможня, находящаяся в Отомари, проверяет всех без разбора. С другой стороны, в принципе выход есть и здесь. Дело в том, что рыбаки, по его словам, частенько сдавали свой улов не на местный рынок, а прямо на борт приходившим в порт иностранным судам. Разумеется, в этом случае их выручка оказывалась гораздо выше обычной. Портовому начальству, хоть и не нравилась подобная практика, но на нее смотрели, сквозь пальцы, понимая, что все хотят жить хорошо. К тому же вероятнее всего, тоже, что-то имели с подобной торговли.

Поэтому, когда к очередному лесовозу, прибывшему из Энсенады, города на побережье Нижней Калифорнии, в Мексике, подошел рыболовецкий баркас, никто не обратил на него особого внимания. Наверняка решили, что баркас привез улов свежей рыбы, и желает продать ее на борт лесовоза. Благодаря этому, я попал на борт судна следующего в Мексику, безо всяких проблем, и минуя таможенные службы порта Отомари. Правда за каюту на лесовозе, мне пришлось заплатить пятьсот долларов, именно такой была стоимость билета, приобретенного прямо на борту судна, и дополнительно сотню, отдать суперкарго, который все это сумел организовать. Владимиру Яковлевичу и его сыну Санньяину отошел в качестве благодарности мой ял, со всеми имеющимися на тот момент остатками продуктов и почти всего спиртного. С собой я взял лишь приготовленные ранее серебряные фляги с женьшеневой настойкой и несколько бутылок Гавайского рома, так понравившегося мне.

Сутки спустя, я с некоторой грустью я стоял возле иллюминатора собственной каюты, и смотрел на удаляющийся берег острова Сахалин, вспоминая все то, что произошло со мною здесь и думая о том, что же ждет меня дальше?

(06.10.2023)