Книга Куница. Том 3 - Вадим Александрович Оришин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сотню лет назад мы втроём бы помучались. Боюсь представить, какие пришлось бы танцы с бубном устраивать, чтобы перенастроить нашу связь и баланс нашей энергетики. Сейчас я мог всё сделать на одних манипуляциях с энергетикой, страхуя себя различными костылями, чтобы сохранять баланс всей системы. И даже отсутствие Ядвиги — всего лишь небольшая дополнительная сложность.
— Дима… — всё же решилась Слава.
— М?
— Всё же нельзя сохранить возможность обмениваться эмоциями?
Вздохнул, повторно пытаясь донести то, что я уже объяснял.
— Можно, Слав. Я нашёл элементы и массивы, создавшие надстройку на нашей магической связи, которая позволяет обмен. И поскольку это надстройка на основной системе — я могу в достаточно широких рамках её перестраивать. Однако если бы мы обнаружили её, надстройку, до того как Люда начала слегка чудить под действием твоих эмоций, то да, смогли бы всё аккуратно подкрутить и пользоваться. Без обид, Люда, я о тебе забочусь.
Девушка кивнула, продолжая смотреть в окно.
— Я знаю. Чувствую.
— Но… Можно же научиться…
Массирую виски.
— Да, у вас не было нейропсихологии. Понимаете, наш мозг устроен таким образом, что формирование синаптических связей, на которых держится всё мышление, происходит либо под действием химических процессов, происходящих в мозгу, если мы говорим о простом человеке, либо в результате химико-магических процессов, если мы говорим о маге, — делаю паузу, пытаясь придумать, как объяснить сложные вещи доступными словами. — Понимаете, маг от простолюдина отличается не только самой способностью применять магию. Различие есть на всех уровнях. Однако сейчас не об этом.
Киваю на Люду, отвернувшуюся от окна и слушавшую меня наравне со Славой.
— Ты получила доступ к чужой эмоциональной сфере, будучи неготовой к этому. Упражнения по запоминанию структур заклинаний помните? Их же обычному человеку ни в жизнь не выучить, да и мы пользуемся матрицами, простой и древний инструмент. Прогоняешь матрицу, и в память вроде как записывается готовая структура, с которой сразу можно работать. Только работаете вы не с памятью, а со структурой магического тела. Никогда не задумывались, почему магические структуры мы матрицей записываем, а всё остальное учим по старинке?
Ответила Люда.
— Структура заклинания — магическая концепция. Она существует, как существуют законы физики или законы химии, или биологии. В каждой клетке тела не записана вся биология окружающего мира, как в каждом атоме воды не записано изначально, что вода может быть и льдом, и снегом, а может и вовсе распасться, но само строение молекул всё это подразумевает. Матрица записывает якорь для устойчивой связи, через которую маг обращается к концепции. Магическая энергия может обратиться любым заклинанием, она сама по себе существует только для этого, нужно лишь правильно направить процесс.
Киваю:
— Молодец. Штудировала учебники, когда пыталась понять, что с тобой происходит?
Доброславова смущённо кивнула. И снова выглядело это, как обычный кивок, но эмоции я уловил.
— Когда заработала связь, в твой вертекс из вертекса Славы потекли не совсем эмоции. Эмоции — это химическое явление. По магической связи химия не передаётся. Это были магические конструкты, воспроизводящие в твоём разуме определённые эмоции. И твой разум воспроизвёл их, как свои, запустив химические процессы. Именно с тобой это произошло, вероятно, из-за стремления понять нас, понять нашу связь. Только посыл твой был слишком расплывчат, не сформирован достаточно, и магическое действие вышло таким же, нечётким изначально, и формировалось уже во время создания.
Развожу руками.
— Итог неприятен. Ты, именно ты, не можешь отличить чужие эмоции от своих, потому что для тебя, для твоего тела они от твоих ничем и не отличаются. Не можешь и не сможешь. Пока это терпимо, твой разум и самоконтроль разграничивает, что испытываешь ты, а что возникает извне. Пока. Граница окончательно размоется, и ты станешь второй Славой, потому что не только эмоции начнёшь воспроизводить, но вообще всё мышление, все процессы в мозгу. На это уйдут годы, вероятно, произойдёт это не завтра и не через месяц, но тебе ведь не легче от такой перспективы? — получив кивок Люды, закончил мысль: — А потому сейчас следует перекрыть связь, навсегда.
Страшная штука, на самом деле. И я бы поднял панику, если бы изменения зашли дальше. Пока же всё укладывалось в рамки досадного недоразумения.
— А отключить только Люду? — спросила Слава?
Отрицательно качаю головой.
— Нет. Технически — можно, но у нас надстройка останется, а мы связаны, так что у Люды сформируется заново. И я не могу гарантировать, что во второй раз всё будет так же, как сейчас, и что настроится она на тебя.
Девушки, наконец, смирились. Весь процесс не занял много времени, а вот откат был неприятен. Через надстройку не только эмоции шли, как выяснилось, но и взаимная поддержка. Порой — чистой магией, иногда зарядами бодрости и позитива. Закрытие же связи повергло Славу и Люду в апатию. Отправил отсыпаться, сам же сел за работу. Меня апатия не страшила, она была моей спутницей несколько долгих лет, привык.
Глава 35
Москва. Стадион Имени Императрицы Александры.
Июнь 1983 года
Окончание отборочного турнира прошло вполне внушительно. Участники сначала выстроились в походную колонну по командам, затем вышли на стадион, чтобы построиться отдельными колоннами на основной площадке. Много камер, какие-то люди, трибуны заполнены более чем наполовину. Выступил губернатор, выступил глава гарнизона, речи красивые, но пустые. Стоим истуканами, я, как тренер, во главе своей команды. Формально пока ещё мы не принадлежим Волконскому, но по факту уже под защитой Светлейшего князя, потому никаких заминок на церемонии.
— Команда Московского Государственного Лицея Имени Его Императорского Величества Николая стала чемпионами турнира! — произносит Кирилл Демьянович, даже не запинается нигде. — Поздравления чемпионам!
С трибун доносятся аплодисменты, мне в руки передают регалии, грамоты, малый кубок, медали отличившимся участникам. Сволочи, скосили всё же церемонию, должны были лучших бойцов назвать отдельно, не стали. Лучших не в команде, а лучших на всём турнире, все медали у нас. Спасибо и на том, что другим не отдали, а то могли ведь. Слава получила лучшего стрелка, за количество убитых противников, и лучшего бойца, за рукопашные схватки. Павел, соответственно, получил лучшего капитана за отсутствие поражений. Вообще, вешать медальки на шеи должен губернатор, но он остался на трибуне. Наверное, будет потом говорить, что случайность, забылся.
А я, получив на руки эти самые медали, не остался стоять на месте, а пошёл раздавать висюльки. Ребята это заслужили, награды, признание заслуг. Победа должна давать максимум положительных эмоций. Это я чёрствый, к висюлькам безразличный. Мы собирали награды прозвищами, получаемыми от врагов. Прозвищами, наполненными страхом и ненавистью.
Губернатор смотрит на меня, быстро соображая, что делать. Сделает вид, что не заметил моего демарша и продолжит награждение — будет выглядеть либо идиотом, либо слепым. Стоять и молчать — выставить себя ещё большим идиотом. Попытается меня одёрнуть — это вообще достойно звания феерического кретина. Поэтому пытается сделать хорошую мину при плохой игре, начинает объявлять индивидуальные награды. Вроде как всё было со мной согласовано, все награды собрала моя команда, мне и раздавать. Ничего, земля круглая, за углом встретимся — верну должок с процентами.
Пока я себя так развлекаю мысленно, народ радуется. Для них это важный и большой день. Не мешаю, улыбаюсь, повесив медаль, жму руку. Я же не свинья, портить своим же товарищам праздник.
Людмила с невозмутимым лицом принимает свою медаль. Больше я не ощущаю её скрытого смущения. А она не позволяет себе проявлять эмоций. Раньше проявляла, и мы их чувствовали, да и сказывалось влияние более открытой Славы. Сейчас закрылась в скорлупу и сидит. Я уже Славу предупредил, чтобы тормошила подругу.
Церемония продолжалась. Когда закончили с командами, прозвучала ещё одна нудная речь, после чего мы снова красиво прошли строем по стадиону, на этот раз под гимн империи.
Вырвавшись из официальной части, команда попала в руки близких. Получившие медали хвастались, остальные тоже
