Книга Избранница колдуна - Алеся Лис

до моей макушки. — И никогда не отпущу.

От затылка по позвоночнику бегут колючие мурашки. А рука на моей талии, сжимается чуть крепче. И отчего-то возникает ощущение, что речь сейчас идет совсем не о лошади.

Со временем, я все-таки расслабляюсь. Напряженная спина устает, и вскоре с удивлением замечаю, что удобно сижу, откинувшись мужу на плечо.

— И так, Касси, ковры… — нарушает тишину колдун.

— Ковры… — зеваю.

Мерный топот начинает убаюкивать. А в объятьях Сиварда оказывается неожиданно уютно и спокойно.

— С чего такой выбор?

— А выбора и не было, — пожимаю плечами. — У меня остался один склад, доверху набитый мотками с шерстью. Можно было продать эту самую шерсть. А можно было подумать… и продать ее гораздо дороже…

— И как же тебе пришел в голову второй вариант?

— А идеи… они, знаешь ли, в воздухе витают, — вскидываюсь и возбужденно веду рукой, словно хочу эту самую идею поймать вот прям сейчас.

— Тише-тише, — хмыкает Сивард, устраивая меня обратно в своих объятьях.

Мы ненадолго замолкаем.

— А ты… — в этот раз первой нарушаю молчание.

— Что я? — едва слышный смешок. — Я ковры делать не умею.

— Сивард, — ерзаю, чтобы взглянуть в глаза мужа, но меня мягко возвращают в исходное положение.

— Что ты хотела узнать? — уже серьезнее.

— Где ты был? — спрашиваю внезапно осипшим голосом.

По коже пробегает озноб. Будто из душного весеннего утра в один миг мы переносимся в бескрайнюю морозную пустошь Антарктики. В звенящую вечную мерзлоту. И даже воздух вокруг словно наполняется пронзительным холодом.

— Касси… — предостерегающе.

Не желает говорить… Сопит сердито. И сердце в груди гулко грохочет, словно огромный молот о наковальню.

— Я должна знать! — вскидываю подбородок. — Должна знать, почему осталась одна. Почему аннулировали брак! Ты так не считаешь?

— Это не для женских ушей!

Рычит. Злится.

Я тоже могу рычать. И злиться могу. Но есть и другие подходы…

— Сивад, — все же ухитряюсь повернуться и заглянуть в глаза. — Я не маленькая девочка. Не глупышка. Не неженка, которая падает в обморок от упоминания о чудовищах и монстрах или от вида крови, — немного краснею, припоминая, как буквально несколько минут назад тряслась от страха, впервые оказавшись на спине у лошади. — Мне важно знать, что произошло с моим мужем! С лучшим колдуном Адельмиры! Почему король посчитал его мертвым?

Не мигая, смотрю в льдистые голубые глаза и упрямо не отвожу взгляд.

— Мужем, — уголок мужских губ слегка вздергивается вверх.

О боже! Неужели, это единственное, что услышал этот несносный тип?

— Тогда еще мужем… — с нажимом произношу.

Но довольную ухмылку стереть с лица колдуна не удается.

Буравим друг друга взглядами. Я хмурым, но настойчивым. Он непреклонным, с ноткой некоего торжества.

— Для меня это важно. Очень! — еще раз повторяю.

Я бы могла снова рассказать ему, как чувствовала себя покинутой, потерянной и беспомощной. Как каждый день подбегала к ящику в надежде получить ответ на свое письмо. Как отчаянно цеплялась за хрупкую веру, что муж поможет, и будет чем расплатиться с кредиторами. Что почувствовала, поняв, наконец, как глупы и по-детски наивны мои ожидания. И о том, как сжималось и кровоточило сердце, пока я читала сухие строчки письма, силилась понять сухие сочувствующие фразы, написанные таким же сухим королевским секретарем, Пипином Гардушем. Могла бы… Но не стану… Не хочу ничьей жалости. Я со всем справилась. Мы справились… Ну, почти… Мне просто нужно знать причину.

Я не знаю, что написано на моем лице, что читает в моих глазах колдун, но его взгляд меняется в одну минуту.

— Хорошо, Касси… — внезапно говорит он.

Глава 52

По позвоночнику снова пробегает озноб. И я уже не совсем уверена, что готова услышать правду. Но, сглотнув ставшую внезапно вязкой слюну, смело смотрю в льдистые глаза.

— Я был в аду… — начинает колдун. — Нас вызвали из-за прорыва. Маленький хутор. Десять домов… Две семьи…

От хриплого голоса пробирает дрожь, и пальцы стынут на кончиках.

— В живых никого не осталось. Мы опоздали.

Он рассказывает сухо. Безэмоционально. Металлическим голосом. Но я все равно вижу… чувствую, как ему не просто, как ему… больно…

— Тварей нужно было найти. Найти и уничтожить, пока не пошли на соседнее село. Затянув брешь в магической оболочке, мы двинулись к ущелью, куда тянулась кровавая цепочка следов. Напав, чудовища всегда стараются сволочь добычу в укромное место. Кто знает почему. Может, по привычке… Может, стараясь соблюсти какой-то понятный только им одним ритуал…

Он больше не смотрит на меня. Взгляд устремлен вдаль, на дорогу. Но вряд ли видит густой перелесок, пильный тракт, серую полосу горизонта… Мыслями муж там… В холодном ущелье со своим отрядом. Преследует опасных тварей… И еще не знает, какая опасность грозит ему самому… И что вернется только он один…

— Среди нас был предатель. Нас ждали. Устроили обвал и сход лавины. Отголоски магии я почувствовал в последний момент, уж очень мастерски они были замаскированы под природное явление. Из отряда не выжил никто. Даже предатель, который завел в ловушку.

— Зато выжил ты, — тихо говорю.

Несмело поднимаю ладонь и дотрагиваюсь до его щеки. Жесткая щетина немного колет ладонь.

Он опускает взгляд, словно приходит в себя после сна.

— Благодаря тебе, — хрипло говорит.

Прижимается губами к руке, заставляя вспыхнуть от смущения.

— Мне? — удивленно восклицаю, невольно отдергивая ладонь.

Сжимаю в кулак, чувствуя внутри едва ощутимое тепло, словно там спрятался маленький огонек.

— Да. Тебе.

Смотрит внимательно.

— Когда я думал, что уже погиб. Там в вечной мерзлоте. В холоде. Где мои способности не могли мне помочь. Меня спасла ты. Твое тепло твое солнце. Ты показала выход. Поддержала меня.

— А почему твои способности не могли помочь?

— Милая, я колдун. Я черпаю силу из природных источников, в отличие от магов, которые могут рассчитывать только на свой внутренний резерв. Но есть такие участки, где полностью все блокируется. Ты находишься, будто в коконе. И предатель это знал, когда заманивал нас в то ущелье.

— А твари?

— Я успел их уничтожить. Потратив все накопленные ресурсы… Не мог им позволить выйти оттуда.

До крови закусываю губу. Просто не знаю что сказать. Имею ли я вообще право, что-либо говорить. Могу ли?

Помню, когда-то сделала себе мысленную зарубку почитать о тварях этих, но информации нашла плачевно мало. То ли не полагалась рядовым гражданам знать о таких опасностях настолько глубоко, то ли сам отец Кассии ограждал семью от подобного.

— Сивард, а что это за твари? — тихонько спрашиваю на свой страх и риск.

— Тебе на самом деле хочется знать? —