Книга Тайна Богоматери. Истоки и история почитания Приснодевы Марии в первом тысячелетии - Митрополит Иларион

и не оставил Отчих недр; родился, воплотившись от Девы, и, как Бог, был без отца; сошел вниз и не отлучился от высшего; взошел и не сделал прибавления в Троице; в образе раба явился и не утратил равноправия с Отцом»[296].

В «Беседах на Шестоднев» — одном из самых известных своих сочинений, пользовавшемся большой популярностью в Византии и содержащем множество естественнонаучных сведений, почерпнутых из античной литературы, — Василий говорит о том, как размножаются коршуны:

Многие породы птиц для зачатия не имеют нужды в сообщении с самцами, но у других неосемененные яйца бывают бесплодны. О коршунах рассказывают, что они большей частью рождают детей без взаимного сообщения и при всем том бывают весьма долговечны, ибо жизнь их часто продолжается даже до ста лет[297]. И этот случай из истории птиц возьми себе на заметку, чтобы, когда увидишь насмехающихся над нашим таинством, будто бы невозможно и противоестественно, чтобы Дева родила и при этом сохранила неоскверненным Свое девство, мог ты привести себе на мысль, что Тот, Кто благоизволил «юродством проповеди спасти верующих» (1 Кор. 1:21), к удостоверению нас в чудесах предварительно указал нам множество случаев в самой природе[298].

Эта аргументация в защиту девства Марии не может не напомнить нам то, что писал Ориген о размножении червей. Очевидно, христианские писатели не останавливались перед тем, чтобы подыскивать примеры из естественного мира для доказательства возможности сверхъестественных явлений. Были ли эти примеры убедительны для их читателей? Об этом нам трудно судить. По крайней мере, Василий считал этот аргумент достаточно убедительным, поскольку включил его и в свое Толкование на Книгу пророка Исаии:

«Се, Дева во чреве зачнет и родит Сына, и наречешь имя Ему Эммануил» (Ис. 7:14). Иудеи оспаривают издание Семидесяти, говоря, что в еврейском стоит не «дева» (παρθένος), а «отроковица» (νεᾶνις), между тем как отроковицей можно назвать цветущую возрастом, а не женщину, не вступившую в брак. Ответ им удобен и сам собой готов. Если знамение есть показание чего-либо чудесного и отличного от общего обыкновения людей, то удивительно ли, чтобы одна из многих женщина, живущая с мужем, стала матерью отрока? И как бы рожденное от похоти плотской могло быть наименовано Эммануилом? Поэтому если даруемое есть знамение, то и рождение да будет необычайно. А если образ рождения Отрока обыкновенный, то не называй и знамением, не именуй и Эммануилом. Посему если рождающая не дева, то какое это знамение? И если рождение не божественнее, чем у прочих, то почему это — пришествие Эммануила?.. Эммануил родился от Святой Девы, Которая говорила: «как будет сие, когда Я мужа не знаю?», и Которой сказал ангел: «Дух Святой найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя» (Лк. 1:34–35). Она… чиста, свята, пренепорочна и, после того как стала Матерью, пребывает Девой. Ибо первый Адам получил бытие не от сочетания мужа и жены, но образован из земли; и последний Адам, обновляющий поврежденное первым, принял тело, образовавшееся в девической утробе, чтобы чрез плоть быть в подобии греха (Рим. 8:3). А чтобы необычайное это рождение не было вовсе невероятным для тех, которые не признают Божьего Домостроительства, Творец создал таких животных, у которых может рождать один женский пол без соединения с мужским. Ибо изучавшие природу животных повествуют это о коршунах[299].

В этом отрывке важным представляется упоминание о том, что Мария осталась Девой после того, как стала Матерью. По сути, Василий говорит здесь о приснодевстве Марии, хотя и не развивает эту тему. Он также обращается к вопросу, известному со времен Иустина Философа, о еврейском оригинале греческого перевода Семидесяти толковников. Не утверждая, что этот текст был испорчен иудеями, он лишь говорит о семантическом равенстве понятий «дева» и «отроковица».

В том же толковании Василий толкует слова пророка Исаии «и приступил я к пророчице, и она зачала и родила сына» (Ис. 8:3) как указывающие на Деву Марию:

А что Мария — та пророчица, к Которой приступил Исаия чрез приближение познанием, этому никто не будет противоречить, если помнит слова Марии, сказанные Ею пророчески. Ибо что говорит? «Величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды» (Лк. 1:46–48). И, вникнув во все слова Ее, не откажешься наименовать Ее пророчицей, потому что Дух Господень снизошел на Нее и сила Всевышнего осенила Ее[300].

Отдельные упоминания о Деве Марии содержатся в письмах Василия Великого. В одном из них он обращается к словам старца Симеона из Евангелия от Луки: «Се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, — и Тебе Самой оружие пройдет душу, — да откроются помышления многих сердец» (Лк. 2:34–35). По мнению Василия, «Господь нам на падение и на восстание не в том смысле, что одни падают, а другие восстают, но в том, что падает в нас худшее, а восстает лучшее, потому что явление Господне истребляет плотские страсти и возбуждает душевные качества». В выражении «предмет пререканий» Василий видит указание на споры о Христе, «поскольку не прекращаются препирающиеся о вочеловечении Господнем: одни утверждают, что Господь принял на Себя тело, а другие — что пришествие Его было бестелесно; одни говорят, что имел Он тело, способное к страданию, а другие — что неким призрачным образом совершил домостроительство в теле; одни признают тело перстное, а другие — небесное; одни учат, что имел предвечное бытие, а другие — что получил начало от Марии»[301].

Сретение Господне. Фреска. Ок. 1295 г. Церковь Богородицы Перивлепты, Охрид, Македония

И далее Василий обращается к образу оружия, которое пройдет душу Марии. Под этим оружием, считает он, следует понимать «слово искусительное, которое судит помышления, проникает до разделения души и духа, составов и мозгов» (Евр. 4:12). Василий полагает, что во время страдания Христа на кресте Дева Мария соблазнилась о Нем вместе с учениками:

Итак, поскольку во время страдания Господня всякая душа подвергалась как бы некоторому борению, по слову Господа, сказавшего: «все вы соблазнитесь о Мне» (Мф. 26:31), то Симеон пророчествует и о Самой Марии; когда будет предстоять кресту, видеть совершающееся, слышать произносимое тогда, после свидетельства Гавриила, после неизреченного знания о божественном зачатии, после великого явления чудес, «и в Твоей душе, — говорит Симеон, — произойдет некоторое