Книга Духовные основы китайской культуры - Лоу Юйле

которых говорится о гуманности, и каждый из них детально проработан. Отвечая на вопрос Янь Юаня о том, что такое гуманность, мудрец говорит: «Преодолеть себя и вернуться [в словах и поступках] к благопристойности – это гуманность». На тот же самый вопрос Чжун Гуна Конфуций отвечает: «Вне дома относись к людям, словно встретил важных гостей. Используя народ, веди себя [почтительно], словно совершаешь большое жертвоприношение. Не делай другому человеку того, чего не пожелаешь себе. Не допускай вражды в государстве, не допускай вражды в семье». А для Сыма Ню дает следующее разъяснение: «Человеколюбивый в речах осторожен». На вопрос Фань Чи Конфуций отвечает кратко: «Это означает любить людей!» («Лунь юй», глава 12 «Янь Юань»)[131]. Мудрец говорит, что у «гуманного вначале трудности, а успех приходит только потом» («Лунь юй», глава 6 «Юн е»). В ответ на вопрос Цзы Чжана о гуманности Конфуций утверждает: «Того, кто способен распространять пять [достоинств], Поднебесная назовет человеколюбивым <…> Это – почтительность, обходительность, правдивость, сообразительность, доброта» («Лунь юй», глава 17 «Ян Хо»). Кроме того, он добавляет: «Если ты сам хочешь твердо стоять на ногах, то сделай, чтобы и другой крепко стоял на ногах» («Лунь юй», глава 6 «Юн е»); «Если человек тверд, решителен, прост и не бросает слов на ветер, то он близок к человеколюбию» («Лунь юй», глава 13 «Цзы Лу»)[132]. Все приведенные высказывания представляют собой практические указания.

Мэн-цзы, рассуждая о гуманности, утверждает: «Тот, кто любит других, того постоянно любят другие; тот, кто уважает других, того постоянно уважают другие» («Мэн-цзы», «Ли Лоу», часть вторая); «Нашим жилищем должно быть человеколюбие, а нашим путем – справедливость» («Мэн-цзы», «Цзинь синь», часть первая)[133]. В конечном счете это приводит к реализации «гуманного правления». Однако с появлением неоконфуцианства ситуация значительно изменилась. Например, Чжу Си, объясняя смысл «гуманности», говорил: «Гуманность – это принцип любви и благодать сердца» (комментарий к «Лунь юй», главе 1 «Сюэ эр»). «Осуществляющий гуманность таким образом охватывает всю полноту благодати своего сердца. Если благодать в сердце станет полной, то не будет ничего иного, отрицающего небесные принципы, и невозможно станет не отказаться от желаний. Поэтому осуществляющий гуманность должен обуздать свои страсти и вернуться к благопристойности. Тогда любые дела будут соответствовать небесным принципам, а благодать коренного сердца вновь обретет полноту во мне» (комментарий к «Лунь юй», главе 12 «Янь Юань»). Изменения в данном случае представлены, главным образом, трактовкой понятия «гуманность» в метафизическом смысле. Следует обратить особое внимание на это теоретическое различие.

VI

Резюмируя все сказанное выше, можно сделать вывод, что три учения – конфуцианство, буддизм и даосизм – в контексте китайской культуры сочетались и обогащали друг друга в процессе внутренних конфликтов. Одновременно с сохранением своих идей и характерных особенностей каждое учение проникало в другие и испытывало подобное проникновение в отношении себя. История развития трех учений в полной мере отражает синтетический дух китайской культуры. На протяжении более тысячи лет, вплоть до середины XIX века, конфуцианство, буддизм и даосизм органично сосуществовали в культуре Китая. Культурная политика, которую проводили правители различных династий прошлого, в большинстве своем делала акцент на сосуществовании трех учений. Император Южной Сун Сяо-цзун говорил: «Благодаря буддизму упорядочивается сердце, благодаря даосизму – тело, благодаря конфуцианству – мир» («Сань цзяо пин синь лунь» – «Суждения об умиротворении сердца тремя учениями», цзюань 1). Такая точка зрения представляется довольно характерной. Поэтому, когда говорят, что «китайская культура – конфуцианская», совершенно не следует забывать также о культуре буддизма и даосизма, которые сыграли важную роль в духовной жизни китайского народа. Мы с полной уверенностью можем утверждать, что китайский гуманитарный дух сформировался в рамках комплексного взаимодействия «трех учений».

О гуманитарном духе в традиционной китайской культуре

Традиционная китайская культура уходит своими корнями в далекое прошлое, характеризуется глубиной и многогранностью. Тем не менее в рамках этой извечной многогранности всегда «обобщение имело основоположение, объединение имело начало». Если рассматривать каноническую литературу, то каноны, философские и научные труды, исторические сочинения и литературные сборники будут составлять несметное количество томов. Основными среди них являются: «Сань сюань» («Три таинственных трактата») – «Чжоу и», «Дао дэ цзин», «Чжуан-цзы»; «Сы шу» («Четверокнижие») – «Да сюэ», «Чжун юн», «Лунь юй», «Мэн-цзы»; «У цзин» («Пятикнижие») – «Чжоу и», «Ши цзин», «Шан шу», «Ли цзи», «Чунь цю». Если подойти к ним с научных позиций, то в контексте свободного соперничества ста школ и существования трех учений и девяти течений условная линия пройдет между конфуцианством и даосизмом. Начиная с эпохи Восточной Цзинь и на протяжении периода Северных и Южных династий, а также эпохи Суй-Тан, пришедшая из Индии культура буддизма постепенно проникала в традиционную китайскую культуру. Буддийская каноническая литература систематизировалась, превратившись в составную органическую часть традиционной культуры Китая. Сформировалось триединство конфуцианства, буддизма и даосизма, которые поддерживали друг друга в своем развитии. Этим была заложена базовая архитектоника китайской культуры, которая существовала начиная с эпохи Тан-Сун. Выражение: «Благодаря буддизму упорядочивается сердце, благодаря даосизму – тело, благодаря конфуцианству – мир» четко описало характерные черты подобной структуры, присущей традиционной китайской культуре.

Одной из ключевых особенностей традиционной культуры Китая является «гармония, но не единообразие» во взглядах и целостное постижение на практике. Конфуций говорил: «Благородный муж гармоничен, но не единообразен; ничтожный человек единообразен, но не гармоничен» («Лунь юй», глава 13 «Цзы Лу»; – пер. А. И. Кобзева). Почтение к «гармонии» и уничижение «единообразия» представляет собой важную концепцию традиционной китайской культуры. «Гармония» означает комплексное соединение, а «единообразие» – ординарное присоединение. Любая вещь может развиваться и обновляться только при условии непрерывного комплексного соединения. Ординарное, примитивное соединение приводит лишь к упадку и гибели. Как говорил Ши Бо в конце эпохи Чжоу: «А ведь гармония, по существу, рождает все вещи, в то время как единообразие не приносит потомства. Уравнение одного с помощью другого называется гармонией, благодаря гармонии все бурно растет, и все живое подчиняется ей. Если же к вещам одного рода добавлять вещи того же рода, то когда вещь исчерпывается, от нее приходится отказываться» («Го юй» – «Речи царств», «Чжэн юй» – «Речи [царства] Чжэн»)[134]. Выражаясь конкретнее, в рамках традиционной китайской культуры три учения (конфуцианство, буддизм и даосизм), три дисциплины (литература, история и философия), три науки (о небе, земле и человеке) характеризуются различными сферами исследований, способами выражения и характерными теоретическими принципами. Но все они оказываются взаимосвязанными, проникают друг в друга: «В первом есть второе, а во втором – первое», их необычайно сложно разделить. То есть