Книга Судьба Томаса, или Наперегонки со смертью - Дин Кунц

В освещенной свечами кухне Мейзи вновь наполнила четыре бокала, и с ними мы спустились в подвал, возглавляемые Большим псом.

Подземный уровень, по площади такой же, как и первый этаж, являлся основой их кампании осознанного сопротивления. Широкий коридор разделял комнаты по правую руку, под передней частью дома, и по левую — под дальней. Мы направлялись в арсенал, но сначала заглянули в помещение слева, занятое четырьмя рабочими станциями, множеством серверов и другим электронным оборудованием, о предназначении которого я даже не догадывался. Если исходить из того, что я знал, молодая пара, которая там работала, могла и взламывать архив ЦРУ, и контактировать с инопланетянами на вращающемся вокруг Земли звездолете, и играть в видеоигру.

У Леандера, почти что тридцатилетнего сына Киппа и Мейзи, остался только один из зеленых глаз отца. Второй он потерял во время службы в Афганистане, за год до того, как его отец рассердил бывшего сенатора. От улыбки отца у Леандера осталось две трети, а последняя треть ушла в шрам, который изуродовал левую сторону его лица. Жена Леандера, Гармония, красотой не уступала Голди Хоун в период ее расцвета, но выглядела достаточно крепкой и подтянутой, чтобы выиграть чемпионат по триатлону. Судя по выговору, родилась она в Джорджии.

После рукопожатий Гармония спросила:

— Откуда я знаю твое лицо?

— Я уверен, что мы никогда не встречались, мэм.

— Возможно, но я тебя видела. У меня столь фантастическая память на лица, что это даже пугает, — улыбнулась она.

— Наверное, у меня пугающее лицо.

— Да, конечно. Такое же пугающее, как и у любого члена мальчиковой музыкальной группы. Я вспомню до того, как ты уедешь, странник.

— Мальчиковой музыкальной группы? — Я поморщился. — Это удар ниже пояса.

В следующей большой комнате слева размещались печатные прессы, сканнеры, ламинаторы, гравировальные машины и другое оборудование, необходимое для подделки документов. Здесь обосновались Трэкер и его вторая жена, Жюстина. Однояйцевый близнец Леандера, Трэкер служил в Ираке, но вернулся целым и невредимым. Правда, в первый же день застал свою первую жену, Карен, в постели с двумя мужчинами и в двадцать четыре часа подал документы на развод. Женившись второй раз, он нашел золотую жилу. Жюстина не только выглядела красавицей, но и лучилась интеллигентностью.

Пройдя чуть дальше по коридору и повернув направо, мы попали в самое большое подземное помещение, арсенал, который по количеству оружия, боеприпасов и снаряжения превосходил среднестатистический оружейный магазин и мог даже дать фору комнате отдыха среднестатистической звезды рэпа. Кипп и Мейзи принялись выполнять наш заказ, миссис Фишер помогала, потому что, похоже, знала, что они могут предложить.

Большой пес бегал по проходам между высоких металлических стеллажей арсенала, одобрительно принюхиваясь. В конце концов, он был не только домашним любимцем, но и сторожевой собакой, поэтому положительно относился к стремлению вооружиться до зубов.

В какой-то момент, показывая мне пару пистолетов «Глок», которые Кипп полагал лучшими для стрельбы с близкого расстояния, он заметил мою антипатию к оружию. «У нас нет выбора, Том, — заверил он меня. — Мир становится все более безумным, и за океаном, и здесь. Год за годом правительство все больше милитаризирует полицию как штатов, так и муниципалитетов и даже свои вроде бы мирные ведомства. В августе прошлого года департамент социальных служб закупил сто семьдесят четыре тысячи патронов с полыми наконечниками для распределения среди своего сорока одного офиса. Наверное, они ожидают, что какую-нибудь бабушку или дедушку так разозлят деяния дэ-эс-эс, что от них придется отстреливаться. Так же ведет себя и Агентство охраны окружающей среды. Министерство национальной безопасности заказало семьсот пятьдесят миллионов патронов различного калибра с прошлого августа. Или они ожидают множественных атак террористов, или гражданской войны, и им не важно, что будет кричать враг: „Аллах акбар!“ или „Боже, благослови Америку“. В любом случае они уверены, что убить придется многих».

Я безмолвно смотрел на него. Его улыбка оставалась такой же обворожительной. Наконец я выдавил из себя:

— Вас можно испугаться.

— Хорошо. Это пугающий мир. Ты умеешь обращаться с оружием, так?

В двери, ведущей в коридор, появился Леандер:

— Мама, Гармония хочет тебе что-то сказать.

После ухода Мейзи Кипп уложил все необходимое нам в джутовый мешок и затянул завязки. Миссис Фишер заплатила ему, и мы последовали за Бигги в коридор.

Мейзи и Гармония ждали меня. С распечаткой газетной статьи о побоище в торговом центре Пико Мундо девятнадцатью месяцами раньше. Под заголовком, слишком уж восхвалявшем меня, красовалась моя фотография из школьного ежегодника.

— Я знала, что видела твое лицо. — Гармония указала на фотографию. — Извини, что записала тебя в мальчиковую музыкальную группу. Ты из другого теста.

— Я и не такой, как написано в газете.

— Раз в десять лет или около того, — ответила она, — газета пишет правду, и я думаю, это тот самый случай.

— Если ты понимаешь истинную и скрытую природу мира, — подхватила Мейзи, — то знаешь огромную важность даже мельчайших деталей. Как, казалось бы, глупое имя, данное при рождении. Ты не Томас и не Том. Ты Одд Томас. Странный не означает любопытный, или придурковатый, или эксцентричный. Что-то мы называем странным, когда это особенное, уникальное, единственное в своем роде.

— Пожалуйста, мэм, — запротестовал я. — Мое имя — всего лишь имя. В ящике с носками без пары каждый из них странный. В этом нет ничего особенного. Ошибка в свидетельстве о рождении. Пропустили Т, иначе меня звали бы Тоддом.

Ее лицо осветила очаровательная улыбка.

— Нет тут никакой заурядной технической ошибки. При твоем рождении стало понятно, какое имя более всего подходит тебе, и даже если бы твои родители хотели назвать тебя Боб, в свидетельстве о рождении тем не менее записали бы, что ты Одд.

Ее глаза вновь напоминали ночное небо, но только очень черное, полное бесконечных возможностей, свидетелями которых являются звезды, и я не знал, что ей на это сказать.

— Можно мне прикоснуться к твоему сердцу, Одд Томас? — спросила она.

Не понимая, что она под этим подразумевает, я переспросил:

— Мэм?

Она протянула правую руку, и ее ладонь легла мне на грудь. В этом жесте я не нашел ничего непристойного, только нежность и любовь, такие сильные, что у меня на глаза едва не навернулись слезы.

— Женщин тянет к тебе, Одд, но не так, как их тянет к другим мужчинам. Я уверена, в твоей жизни много женщин, которых тянет к тебе. Они знают или чувствуют, что ты относишься к своему обету серьезно, что верен навеки, что ты признаешь и ценишь в хороших женщинах достоинства, которые любил в той, кого потерял, что ты уважаешь их, что тебя заботит их достоинство, даже когда его у них нет, что ты никогда не уйдешь от той, кому нужен.