Книга Настоящее прошлое. И снова здравствуйте! - Роман Злотников

Способов было несколько. Летом я приспособился торговать торфом. У Аленкиных родителей был участок на Красной Горке, в садово-огородном товариществе их института, на которой располагались еще несколько садово-огородных товариществ как других институтов нашего наукограда, так и множества сторонних организаций, среди которых затесалось и несколько московских. Например, здесь были участки Гостелерадио. И вот на них люди приезжали, как правило, только на выходные. Так что заниматься копкой торфа в расположенном неподалеку болотце времени у них особенно не было. Ну а чего бы мне не помочь хорошим людям? Вот я помогал. Приезжал на велике на болотце с тремя пустыми мешками и примотанной к раме веревкой лопатой, набивал их торфом, вешал мешки на раму, а потом катил велик, обвешанный мешками, по узким проездам садовых участков и орал во все горло:

– Торф, торф, кому торф?

Ну а когда дачный сезон подошел к концу, я развернул «бизнес» с пирожками. Вместе с парнями из детдома мы по выходным пекли в столовке школы-интерната пирожки с повидлом, но не местные стандартные, продававшиеся на каждом углу, а почти в два раза крупнее и с куда большим количеством повидла, а потом продавали их в соседнем городке на рынке, который там работал каждые выходные. Рынок там был самым крупным в окрестностях, на него не то что из Калуги, из Москвы приезжали! Так что народу там всегда было – тьма. Да и пирожки у нас получались просто на загляденье. Так что процесс пошел. Мы с пацанами поднимали минимум по пятерке за один заход. То есть за весь, так сказать, «уик-энд» у меня выходила все та же десятка, что и с массажа… Впрочем, пацаны и бизнес со вторсырьем тоже пока не бросали. Но я в нем больше не участвовал.

Пару раз нас на рынке, правда, прихватывал местный участковый, но мне удалось убедить его, что «лучше уж так, чем воровать». Мужик оказался вполне себе понимающий. Да и с воришками из числа местных цыганских пацанов, коих в том городке, в котором был рынок, были тучи, у него были регулярные проблемы. Так что мы с ним договорились. Причем без всякой взятки. Вот такие здесь сейчас встречались менты… Нет, «трогать» он нас не перестал. Мы по-прежнему старались не попадаться ему на глаза, а если вляпывались, то, покорно опустив голову, шли к нему в опорный пункт. А там он поил нас чаем, интересовался нашими успехами в учебе и, строго предупредив, чтобы мы и не думали по-серьезному заниматься «этим спекулянством», отпускал.

Но для того чтобы все работало бесперебойно – требовалось яблочное повидло, которое я всю вторую половину августа варил из яблок, собранных в деревенском саду моих прабабушки и прадедушки. Нет, можно было купить и государственное, оно продавалось в больших жестяных банках, но свое было вкуснее. И пирожки с ним расходились лучше. Что, кстати, позволяло мне не каждое воскресенье участвовать в рыночной торговле, оставляя время на то же написание повести. Ну и на прогулки с Аленкой. Мой вклад с повидлом по умолчанию считался вполне достаточным.

На секцию я опоздал минут на двадцать. Когда я уже переодевался в треники и «чешки», внутрь заглянул Самарин, один из старших учеников, и, скривив лицо, как он делал это обычно при виде меня, буркнул:

– Оу, явился… давай быстрей. Там тебя Виктор Иванович зовет.

Я молча кивнул.

Мой тренер был настоящей легендой самбо нашего небольшого городка. Он выпестовал и сделал мастерами массу народа – от бандитов до ментов. Когда в начале двухтысячных праздновали юбилей тренера, народ скинулся ему на автомобиль. А после его смерти начал проводиться мемориальный турнир его имени. Но вот у меня самого отношения с ним, к сожалению, сразу стали весьма натянутыми. Дело в том, что он оказался близким знакомым и другом моего тренера по гимнастике. И тот нажаловался своему другу на мой «меркантильный подход». Мол, не отдает всего себя тренировкам, считает занятие спортом всего лишь развитием собственного организма, не стремится подняться до пределов своего спортивного мастерства… ну и так далее. Так что Журавлев встретил меня настороженно и любые мои отступления от установившегося порядка трактовал негативно. И даже после победы на первом соревновании, на которое меня заявили, отношение не особенно изменилось. Ну да и турнир был из самых низших…

Виктор Иванович обнаружился у дальней стены, у которой пацанва отрабатывала броски. С помощью резиновых жгутов. Ну знаете – длинный резиновый бинт складывается в несколько раз, цепляется за крюк, вбитый в стенку, а потом зажимается в руках – и пошла работа! Так можно отрабатывать броски, рывки и даже кувырки, причем не только, так сказать, «всухую», а и имитируя условия противодействия соперника. Да много чего там можно делать. Даже удары тренировать и скорость нарабатывать.

– Опять опоздал, Марков, – тут же сердито начал тренер, едва я подошел, – смотри – если ты будешь и дальше так несерьезно относиться к тренировкам, вылетишь из секции в две секунды.

Я с тоской вздохнул:

– Виктор Иванович, ну где ж несерьезно-то? Задания на тренировку я отрабатываю со всем старанием, народу массаж делаю, жгуты вон эти резиновые помог найти, соревнования тоже выиграл…

– А опаздываешь?

– Виктор Иванович, ну сами ж знаете, во сколько у нас колбасу продавать начинают. В очереди стоял!

– Тебя не колбаса должна волновать, Марков, – наставительно воздев палец вверх, произнес тренер, – а твои спортивные результаты. Да, пока они неплохи – но ты должен понимать, что это всего лишь последствия твоей хорошей базы. То есть того, что ты до прихода ко мне не дурака валял, а тоже занимался. Но все это работает – пока ты борешься еще на самом низком уровне, на котором у всех вас, почитай, нет еще никакой наработанной техники. Так… самое начало. И потому твоя наработанная база является значительным преимуществом. А стоит тебе выйти на хоть чуть более серьезный уровень – и все. На старом багаже ты уже никуда не уедешь. А ты позволяешь себе опаздывать!

Я покосился по сторонам. Те, кто находился в поле зрения тренера, косились на меня исподтишка, а вот те, кто был за его спиной, – вообще бросили отработку заданий и злорадно пялились на меня. Увы, отношение тренера ко мне секретом ни для кого не было. И ученики, естественно, повторяли его на сто процентов. Тем более что я все еще считался новичком… Да уж, похоже, в секции самбо я долго не задержусь. А жаль. Журавлев действительно был хорошим тренером, и еще он был фанатично предан самбо. Я точно мог бы научиться у него весьма многому. Но тут уж как повезет… Еще в самом начале я поставил себе задачу продержаться хотя бы год. И из этого срока прошла уже почти половина.

После занятий я двинулся к бассейну. В отличие от меня моя любовь плавание так и не бросила. И к настоящему моменту уже догнала меня по разряду. Ну как догнала – мой-то КМС уже считался недействительным, а она свой получила только полгода назад. И упорно шла к мастеру. Причем все предпосылки говорили за то, что мастера она к окончанию школы таки сделает. А что – во сколько там та же Кабаева стала мастером спорта? В двенадцать или тринадцать? А Ефимова? Ну, которая пловчиха. Она, насколько я помню, в пятнадцать уже выиграла какой-то международный турнир. Моя Аленка, может, и не такая крутая спортсменка, но уж хотя бы раз войти в двойку призеров на соревновании уровня первенства РСФСР или там Всесоюзного общества «Динамо» к семнадцати годам точно сможет.