Книга Игра в обольщение - Дженнифер Эшли

— Не за что, дорогая моя Эйнсли. Поездка в Эдинбург, где можно вдоволь наесться пирожных, для меня самое захватывающее событие года. Весь дом провожал меня на вокзал: повар, служанка, садовник. Даже дорогой папенька оставил свои книги, чтобы проводить нас. Впрочем, всю дорогу он останавливался и собирал все ботанические образцы, какие ему попадались. Они посадили меня в поезд, смеялись и махали носовыми платками. Я чувствовала себя принцессой.

Слушая ее болтовню, Эйнсли отвлеклась от своих мыслей, сразу почувствовав себя лучше.

За последние десять лет отец Элинор, граф Рамзи, финансовое положение которого всегда было ненадежным, медленно скатывался к бедности. Он писал книги на научные и философские темы, и Элинор помогала ему. И хотя эти книги получали высокую оценку ученых, денег они не приносили.

Однако тяжелая финансовая ситуация не изменила открытого характера Элинор и не лишила ее чувства юмора. У нее были превосходные золотистые с рыжим отливом волосы, выглядывавшие из-под вышедшей из моды шляпки, и голубые, напоминающие по цвету дельфиниум, глаза. Она внимательно смотрела на Эйнсли, складывая на тарелку пирожные.

— Итак, ты написала, что тебе нужен мой совет, касающийся одного из сводящих с ума мужчин семейства Маккензи. Но, Эйнсли, дорогая, ты не сообщила, кого именно из них.

— Ой, Элинор, прости. — Эйнсли почувствовала вдруг легкие угрызения совести. — Думала, ты догадаешься, кого я имела в виду. Я не настолько бессердечна, чтобы просить у тебя совета насчет Харта.

— Слава Богу! Я, конечно, уже готовилась проявить великодушие и сказать, что желаю тебе счастья, но, по правде говоря, Эйнсли, думаю, я скорее выцарапала бы тебе глаза.

— Прости, Эл. Мне надо было писать точнее. Я не знала, что ты все еще любишь его.

— Невозможно забыть любовь всей своей жизни, Эйнсли Дуглас, и не важно, что он сделал и сколько времени прошло. — Элинор потянулась к пирожному. — Особенно когда он появляется в каждой газете и в каждом журнале, какой попадается тебе на глаза. Но мы здесь не для того, чтобы говорить обо мне; ты пригласила меня сюда поговорить о тебе. Оставшийся без пары Маккензи — это Кэмерон, поэтому я прихожу к выводу, что речь пойдет о нем. Теперь давай рассказывай все по порядку.

Наклонившись вперед и понизив голос, Эйнсли начала свой рассказ. Элинор слушала ее с жадным интересом и жевала кекс с тмином. Эйнсли поведала ей все, вплоть до внезапного приезда Кэмерона в Балморал и своего обещания дать ему ответ после скачек в Донкастере.

Элинор в задумчивом молчании пила чай. Эйнсли схватила свою чашку теперь уже с остывшим чаем и залпом выпила его, даже не заметив этого.

Наконец Элинор поставила чашку на стол и пристально посмотрела на Эйнсли:

— Тот факт, что мы вообще обсуждаем предложение Кэмерона, означает, что ты не влепила ему пощечину в ответ на его предложение и не убежала. Поэтому, моя дорогая, у меня вопрос: что ты от меня хочешь — уговорить тебя принять его предложение или разубедить тебя?

— Не знаю, — прижала руки к лицу Эйнсли. — Элинор, я никак не могу уехать с ним, но если я не… Он займется другими женщинами, которые только и ждут своего часа. Я не строю иллюзий, что он женится на мне. Он как-то сказал, что ему ненавистен даже звук этого слова. Думаю, я его понимаю. Я не знала его жену, но, по-видимому, она была ужасным человеком.

— И даже хуже, моя дорогая, — сказала Элинор, продолжая пить чай. — Леди Элизабет била его.

Глава 18

— Она его била? — открыла рот Эйнсли.

— Главным образом кочергой. — Голос Элинор звучал тихо, но гневно. — Кэмерон — крупный и сильный мужчина и мог бы остановить ее, но обычно принимал удар на себя, потому что спасал от нее Дэниела. Случалось и такое: Элизабет ждала, пока он напьется и заснет, и тогда подходила к нему. Два или три раза она подливала ему настойку опия, Харт рассказывал мне об этом. Кэмерон был вынужден постоянно следить за тем, чтобы не уснуть с ней рядом.

Так вот почему Филлида Чейз говорила, что Кэмерон никогда не приглашает женщину в постель. Он мог заниматься любовью где угодно, но только не в постели. Должно быть, с тех пор он испытывал подспудный страх — неизвестно, чего можно ждать от женщины, когда он уснет. Шрамы на его бедрах — свидетельство его страшной жизни с женой-чудовищем.

— О Господи! — Эйнсли поняла, что слишком сильно сжимает хрупкую ручку фарфоровой чашки и поспешила поставить ее на стол.

— Элизабет была не просто жестокой, она была сумасшедшей, — покачала головой Элинор. — Она возмущалась, что Кэмерон заманил ее в ловушку брака. Элизабет была на несколько лет его старше, и, по словам Харта, Кэмерон влюбился в нее, совершенно потеряв голову. С другой стороны, Кэмерон, сын одного из богатейших людей Англии и тот, кто унаследует титул, если с Хартом что-то случится, был слишком соблазнительной партией, и Элизабет не могла устоять. Ее родители ни о чем не предупредили Кэмерона, они были счастливы избавиться от нее. А Элизабет, видимо, думала, что после свадьбы будет вести точно такой же образ жизни, как до свадьбы. Когда Кэмерон потребовал от нее верности, она стала совершенно неуправляемой. Это был несчастливый брак с самого начала.

Эйнсли думала о Кэмероне. Искренний, упрямый, знает, чего хочет, и не позволяет, чтобы что-то стояло у него на пути. Он смеялся, но в его смехе всегда присутствовал оттенок горечи. У него репутация человека, меняющего женщин как перчатки, но после смерти жены он ни с кем так и не связал свою судьбу. Эйнсли считала, что он от скуки разыгрывает из себя гуляку и ловеласа, но рассказ Элинор заставил ее посмотреть на него совершенно иначе.

Конечно, после такой «семейной жизни» Кэмерон вряд ли с нетерпением помчится к алтарю. Кроме того, у него сложилось собственное мнение о женщинах: они — или алчные и эгоистичные, как Филлида Чейз, или жестокие и порочные, как Элизабет Кавендиш.

— Бедный Кэмерон, — промолвила Эйнсли.

— Осторожно, Эйнсли, — улыбнулась Элинор, поднимая свою чашку. — Они соблазняют тебя, эти Маккензи, сначала своей порочностью, а потом всем тем, что разрывает сердце.

— Но почему Кэмерон не развелся с ней? — не унималась Эйнсли. — У него ведь были на то все основания. Или на худой конец он мог бы отселить ее куда-нибудь подальше от себя и от Дэниела.

— Он не делал этого именно из-за Дэниела. — Элинор вновь наполнила чашки чаем и положила себе пять кусков сахара. — После того как они поженились, Элизабет очень скоро забеременела. И это ее бесило, она никогда не хотела быть матерью. Она впадала в ярость, грозила сделать с собой что-нибудь или попытаться избавиться от ребенка. Кэмерон не хотел выпускать ее из виду, он даже тогда защищал Дэниела. Элизабет много раз говорила Кэмерону, что Дэниел не его сын, называла отцом ребенка то одного, то другого из своих многочисленных мужчин. И в самом деле, любой из них мог бы им быть: Элизабет не скупилась на свои ласки.

Эйнсли вспомнила лицо Кэмерона, когда в потайном ящике стола он нашел письмо от любовника своей жены. Там были гнев, отвращение, старая боль, которая не до конца изжила себя. Сразу после этого он, в отчаянии и пытаясь заглушить вспыхнувшую боль, поцеловал Эйнсли.