Книга Контракт на Фараоне - Рэй Олдридж

Привезли ужин. Фломель ушел. Руиз отнес тарелку в привычное место. К его удивлению, Дольмаэро вновь присоединился к нему.

— Что ж, друг Вухийя, — произнес старшина. — Я должен опять извиниться перед тобой. Ты слышал?

— Да. Фломель — мстительная скотина.

— Он великий актер, но очень опасный враг. Поверь, я сделал для тебя все, что мог. Ничего лучшего не пришло мне в голову.

Руиз пристально посмотрел в глаза Дольмаэро, но при всем своем цинизме не смог прочитать на лице старшины ничего, кроме усталости и озабоченности.

— Я тебе верю, — медленно произнес агент. Притворившись, что полностью поглощен едой, Руиз еще раз прокрутил в голове план побега.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Низа все еще чувствовала приятную истому, поэтому без сопротивления подчинилась уводящим ее охранникам. Страх появился позже.

— Куда мы идем, — спросила девушка, когда наконец смогла говорить.

Ответа не последовало. Один охранник показал ей пасть, полную длинных и острых зубов. Эта гримаса, вероятно, означала ободряющую улыбку.

Дверь шлюза вдруг поехала вверх, Низа испуганно рванулась в сторону. Монолиновый ошейник впился и горло, она упала на колени, судорожно хватая ртом воздух. Чудовище помогло девушке подняться на ноги. Кожа его рук на ощупь была холодной и жесткой — не противной, но такой странной, что бедняжку передернуло. После этого женщина последовала за охранниками без сопротивления.

Через некоторое время Низу заинтересовали чудеса незнакомого мира.

Они шли по извилистым коридорам уже более получаса. По сравнению с огромными казармами рабов дворец ее отца был просто жалкой лачугой. Высокие стены выложены гладкими светло-серыми плитками, похожими на фарфор. Далеко в вышине над узким проходом виднелась полоска голубого неба. Стояла такая тишина, будто стены поглощали любые звуки.

Девушка с любопытством заглядывала в окошки других загонов, которые попадались по дороге. Существа, обитавшие там, вызывали ужас и изумление.

Некоторые напоминали людей, но Низа никогда не сталкивалась с подобными народами: белые как лед и черные как уголь, высокие и массивные, маленькие и юркие. Одежды казались странными, многие поражали своим уродством. Большинство мужчин не брили головы. Кое-кто ходил нагишом, а одеяния некоторых пленников были такими пышными, что на их фоне терялись сами владельцы этого великолепия.

Монстры нечеловеческого облика пугали, пожалуй, меньше всего. В одной из клеток находились существа, похожие на иррин, нелетающих птиц из пустынь Фараона. Только у этих над сгорбленными плечами нависали слишком массивные черепа. Они тесно сбились в маленькие неподвижные группки посреди низких кустов. Огромные золотистые глаза помутились от непролитых слез. В них читалось такое жалобное, безнадежное смирение, что сердце Низы сжалось от одного взгляда.

Но другие чудовища вызывали совсем иные чувства. В одном из загонов стая рептилоидов рвала на части еще подергивающееся тело старухи. Казалось, они почувствовали на себе взгляд девушки и дружно повернулись к окну, вглядываясь в него раскосыми козьими глазами.

— Долго еще идти? — обратилась Низа к охранникам.

Ответа не последовало. Скорее всего, они просто не понимали ее.

Пунги легко ориентировались в многочисленных поворотах и развилках. В казармах кипела жизнь, но коридоры были пусты. Только однажды им попалась вереница закованных пленников. Прекрасные женщины явно принадлежали к человеческому роду, хотя кожа их отливала зеленью. На них были только коротенькие юбочки из серебристых чешуек, молочно-белые волосы заплетены в косы. Огромные лавандовые глаза рассматривали Низу, как какого-то уродца.

Девушку охватил стыд за свою грубую грязную рубаху и влажные спутанные волосы. Но она все-таки дочь Царя Царей, воскресшая феникс! Низа вздернула подбородок и посмотрела в глаза женщинам, сложив губы в самую презрительную из своих улыбок.

Через несколько минут закованные пленницы пропали в глубинах коридора, а Низа и ее охранники пошли дальше.

Наконец они добрались до длинной стены со множеством дверей. Одна из дверей отошла в сторону. За ней оказалась крохотная комнатка. Низе показалось страшным зайти туда вместе с пунгами, и она отпрянула, отчаянно дергая за тонкую нить привязи.

Охранник снова продемонстрировал кошмарную ухмылку и жестом приказал девушке войти. Она упрямо затрясла головой. Пунг тяжело вздохнул, схватил ее за руку и без малейшего усилия затащил внутрь. Когда туда же втиснулся второй охранник, дверь закрылась.

Низа с трудом сдержала жалобный стон. В замкнутом помещении особенно сильно ощущался исходивший от охранников резкий запах. Внезапно ей показалось, что комнатка падает, и тогда с губ все-таки сорвался сдавленный стон. Охранники по-прежнему хранили невозмутимость. По-видимому, немедленная смерть им все-таки не угрожала.

Когда лифт замедлил падение и остановился, неприятное ощущение не пропало.

Дверь снова отошла в сторону.

Помещение напоминало гарем ее дядюшки Шиманеха, где она не раз бывала, переодевшись простолюдинкой.

Низа вдыхала десятки тонких ароматов: сладкое вино, пряный дым курений, запах разгоряченных страстью человеческих тел. Комната была такой огромной, что противоположный ее конец терялся в полумраке.

Роскошная обстановка тоже подходила для гарема: пушистые мягкие ковры, блеск драгоценных металлов и редких самоцветов — все здесь радовало глаз. Мебель была очень странной: тут диван с ножками в виде раздвоенных копыт, там причудливая козетка с подушками из змеиной кожи. Внимание ее привлекло кресло со странными подлокотниками из черного дерева — младенцы-вампиры растягивали в жуткой ухмылке рты с острыми клыками. Низа содрогнулась.

Но если здешняя атмосфера казалась знакомой, то многие предметы ужасали своей чужеродностью. Вместо эротических скульптур, которые так любил Шиманех, в нишах извивались странные блестящие тени, бледно-голубые, прозрачные, сплетенные в сексуальном экстазе, но все-таки медленно движущиеся. Казалось, что там занимаются любовью призраки.

И свет. На Фараоне самыми яркими светильниками считались газовые рожки, освещавшие дворец и несколько храмов побогаче. Но здешнее освещение поражало разнообразием: к панелям крепились крохотные цветные огоньки, в воздухе плавали огромные пастельных тонов шары, на потолке мелькали ослепительно-белые пятна.

Где-то вдали тихо играла незнакомая музыка. В комнате никого не было.

Охранники подвели ее к креслу, обитому светло-коричневой кожей, и прикрепили поводок к вделанному в подлокотник железному кольцу. Охранники вернулись в лифт, на прощание дружелюбно помахав ей рукой. Низа помахала в ответ, почти жалея, что они уходят.

Девушка провела в кресле около часа. Страх постепенно сменился скукой. Она устала любоваться чудной обстановкой. Внимание привлек необычный узор на коже кресла. Присмотревшись, Низа поняла, что это татуировка. Спустя мгновение она узнала узор, любимый горцами, жившими к северу от столицы. Так вот какой зверь дал свою шкуру для обивки! Она не могла больше сидеть в этом кресле, и сползла на пол, насколько позволяла привязь.