Книга Мара и Морок. 500 лет назад - Лия Арден

– Убирайся, – всё тем же властным голосом приказывает Морок, даже не поворачиваясь к нечисти.

Я с недоумением наблюдаю, как нижняя губа русалки начинает трястись, а жемчужные слёзы катятся из глаз. Она всхлипывает и удирает обратно в воду так быстро, что я едва успеваю проследить. Когда удивление проходит, я морщусь, недовольная, что толку от девчонки никакого.

Ирай ещё какое-то время скрипит зубами, напряженно сжимая челюсти. Потом его лицо вновь становится расслабленным, хоть и недовольным, но уже не настолько злым. Мужчина хватается за ткань рубашки на спине и неожиданно стягивает одежду через голову, оголяя торс. Он чертыхается, рассматривая влажную из-за русалки ткань. Я вовремя поднимаю взгляд от мышц его живота к лицу.

– Твоя работа? – ворчит он.

– О чём ты? Что-то произошло? – невинно хлопаю ресницами, с наигранным удивлением притворяясь, что и не заметила появления русалки.

Ирай криво усмехается, встряхивая одеждой.

– Значит, любишь игры, Мара?

– Ненавижу, – моментально парирую я.

– Прекрасно. Поиграем.

Я ничего не отвечаю, не зная, как реагировать на его мстительную улыбку, с которой он вешает рубашку на ближайшую ветку, чтобы дать высохнуть. Он снимает рыбу и котелок с огня, наливает суп в деревянную миску.

Я напрягаюсь, когда Ирай подходит ближе и присаживается на траву, прямо напротив. Он садится не впритык, а сохраняет расстояние вытянутой руки. Не уверена, делает он это ради меня или себя.

– Не желаешь одеться? – сухо говорю я, демонстративно игнорируя его голый торс.

– И показать тебе, где сумки вместе с сёдлами? – насмешливо интересуется он, наклоняя голову. – Пожалуй, нет. Дождусь, пока высохнет рубашка. Можешь смело смотреть, это будет честно.

Моё молчание затягивается, пока я пытаюсь понять смысл последней фразы.

– Ты же не думаешь, что я тебя с закрытыми глазами зашивал? – даёт подсказку косторез, а я вся бледнею, по телу проходит волна дрожи от желания ударить его. – Там нет ничего, что я не видел раньше. А вот новых ругательств я узнал в достатке, когда ты, одурманенная, обещала меня выпотрошить, если я не отнесу тебя к кустам справить нужду. Факт, что тебе нужна в этом помощь, смущал тебя в разы больше.

Я почти уверена, что вся белая как полотно от позора. Ирай явно замечает перемену и уводит тему в другое русло:

– Я лишь носил тебя до кустов и обратно. Нечего стыдиться. Тебе нужно поесть. У Мар раны заживают лучше, чем у простых смертных, но один раз швы открылись. К тому же не угадать, какую заразу может занести нечисть.

– Тогда развяжи мне руки, – приказываю я, демонстрируя своё неудобство.

Вначале врежу ему разок.

Вспоминаю о еде в руках Морока и решаю не переводить продукты.

Вначале поем, а потом врежу.

– Нет, – помешивая суп, спокойно отказывает Ирай.

– Что значит «нет»?!

– Видишь это? – Ирай указывает на синяк на лице, который при близком рассмотрении оказывается гораздо больше и доходит аж до скулы. – Это была твоя нога.

С немым вопросом я рассматриваю содеянное. Раздражение оттого, что он меня раздевал и как-то содействовал при других нуждах, немного остывает. Оказывается, что-то косторез уже получил.

– Ты брыкалась как молодой конь, пока я заботился о твоих ранах, и именно из-за этого твои швы один раз разошлись и мне пришлось всё переделывать.

– Я не буду тебя бить, – заверяю я, хотя не уверена, что не лгу.

В конце концов он ляпнет что-то ещё, а там и рука невольно может дёрнуться.

– Восхитительный ответ, Мара, благодарю, – язвительно подмечает Ирай. – Но уверяю, «извини» и «спасибо» здесь были бы вернее.

Я упрямо сжимаю губы. Это ребячество, но я зла на то, как он обманывал меня всё это время, прикидываясь обычным человеком.

– Первые пару дней я ещё и ноги тебе связывал, догадываясь, что ты даже с открывшейся раной сбежишь. Но потом просто добавлял успокаивающих трав в воду, – продолжает вываливать всю правду Ирай. Он с поразительным равнодушием рассказывает о том, что держал меня связанной и одурманенной, словно содержание пленников для него – повседневный досуг. – Но ради собственной безопасности я решил связывать тебе руки по самые локти. Зная твоё упрямство, узлы на запястьях ты бы даже зубами перегрызла.

Я уже попыталась.

Усмехаюсь, меня искренне веселит его вера в мой буйный нрав. Хотя он видел, с каким остервенением я погналась за Мороком на празднике, желая его убить, поэтому у костореза есть повод бояться, что я перережу ему глотку в ночи.

Я втягиваю аромат грибного супа и наклоняюсь чуть ближе к Ираю, чтобы рассмотреть еду. Косторез пользуется этим и прикладывает ладонь к моему лбу, от которой я моментально отстраняюсь.

– Лихорадки нет, всё нормально, – отвечает он на мой оскорблённый взгляд, хотя за ним я прячу неожиданно нахлынувшее смущение.

Я всё ещё не могу понять, рада я тому, что под маской Ирай, или лучше бы там был какой-нибудь мертвец. Меня разрывает между желанием ещё раз врезать ему ногой в лицо и расслабиться, признавая, что даже немного скучала по косторезу.

Ирай протягивает мне ложку с супом. Я перевожу вопросительный взгляд с еды на лицо собеседника.

– Ты же не собираешься меня кормить?

– Собираюсь. И развязывать пока не стану. Я тебе не доверяю.

Я одариваю его вялой улыбкой. Он не доверяет мне, хотя сам Морок. Чудовище, от которого даже мои старшие сёстры говорят держаться подальше, и такой, как он, напал на мою семью, когда я была совсем маленькой.

Голод пересиливает моё упрямство, и я покорно ем. Больше мы не говорим, разделяя хоть и не напряжённую, но неловкую тишину. Я разглядываю костореза, ища подсказки. Что-то, что с самого начала могло дать мне намёк на то, кем он является.

«Я тебе не доверяю».

Что ж. Это взаимно.

– Ты носишь мой подарок.

Я начинаю кашлять, давясь едой, а кусок морковки выпадает изо рта. Я смыкаю губы и поднимаю взгляд к его глазам, чувствуя, как бульон течёт у меня по подбородку. Из-за связанных рук даже не могу вытереться.

Ирай прячет улыбку, достаёт платок и помогает. Это напоминает мне о временах, когда я не могла говорить, поэтому отстраняюсь подальше, как только он заканчивает. Ругаю себя за слабость и глупую влюблённость. Зачем я вообще приняла его ленту? А ведь не только приняла, ещё и в косу вплела. Бесполезно себя корить, Ирай всё равно уже видел.

– Резать по костям – твой досуг? – увожу тему немного в другое русло.

– Нет, это моя работа. Мороку подношений не делают, а сытно есть мне тоже хочется.

– Гаван знает?