Книга Вечность в тебе - Аннэ Фрейтаг

Я вытираю стол, а Джейкоб чистит блюдо из-под раклета. И тогда я спрашиваю:

– Ты не против, если я снова включу музыку?

– Нет, – говорит он, – совсем нет. Пин-код 8702.

Он говорит рассеянно, как будто размышляет. А я гадаю, о чем он думает, но ничего не говорю. Вместо этого я беру его телефон. Он лежит на своем месте, на полке над раковиной. Я ввожу код и открываю Spotify.

У Джейкоба всего несколько плей-листов. Шесть штук. «Бокс», «Бег», «Отключка», «Автострада», «Фортепиано»… и «Луиза».

Луиза.

Я поднимаю взгляд. Мое сердце бьется быстрее, а в горле пересыхает. Я нажимаю указательным пальцем на плей-лист с моим именем. Он открывается. Здесь десять песен. Некоторые из них я знаю. Другие – нет. Последнюю Джейкоб добавил всего несколько часов назад: The Moon Song Карен О.

Я выбираю ее. И в тот момент, когда начинается песня, я чувствую взгляд Джейкоба. Я смотрю на него. Лицо его напряжено, а глаза темные и настороженные, словно изучают меня. Фоном играет песня. Женский и мужской голос. И акустическая гитара. Она тихо и с надеждой касается меня, словно обнимая.

Мы с Джейкобом смотрим друг на друга. Слишком долго для обычного взгляда. И тогда я делаю шаг к нему. А он – ко мне. Мы так близко, что мне приходится поднять глаза еще выше, чтобы увидеть его полностью.

– Почему плей-лист называется «Луиза»? – шепчу я.

– Ты знаешь почему, – шепчет он в ответ.

Я кладу телефон на столешницу рядом с собой. Напряжение возрастает, и у меня во рту становится сухо. Кажется, я дрожу. Руки, суставы – все дрожит. Миг растягивается и растягивается. До тех пор, пока больше уже невозможно. И тогда он рвется.

Луиза

Наши губы соприкасаются. Его дыхание теплое и неровное, оно смешивается с моим. Напряженный момент. Мое сердце колотится как бешеное. Оно бьется все быстрее, быстрее и быстрее. Джейкоб притягивает меня к себе. Сильно. В хорошем смысле этого слова. Мы стоим тело к телу, и я теряю почву под ногами. Кончик его языка касается моего пирсинга, и я перестаю дышать. Секунду, две, три. Время останавливается. Все внутри меня вибрирует. Мышцы дрожат.

Этот поцелуй – еще не поцелуй, это лишь начало, и мои руки наполняются мурашками. Я закрываю глаза и слышу только нас. И тогда я крепче прижимаюсь к нему губами и открываю рот. Я ощущаю сердцебиение Джейкоба и его дыхание на моей коже. Наши языки сближаются. На вкус он как десерт.

Песня заканчивается, и начинается следующая, а мы продолжаем целоваться. Сначала робко, потом по-другому. Как будто мы вдруг узнали, как это должно быть. Но это неправда. Я вообще без понятия. Только знаю, что такое ощущение не может быть плохим. Как шипучий порошок, который бросили в воду.

Человеческое тело состоит из десяти триллионов клеток. В этот момент мне кажется, что я чувствую их все сразу.

Джейкоб

Я обнимаю Луизу так крепко, что чувствую ее сердцебиение. Оно быстро и громко отдается в мои ребра через ее грудь. И мое сердце отвечает тем же. Как азбука Морзе, которую передают снова и снова. Наше дыхание наполняет кухню, словно бассейн, в который медленно наливается вода. Песня заканчивается, и начинается новая. Без понятия, что за песня. Да мне и неважно. Пирсинг Луизы слегка касается моей нижней губы. Я сглатываю, скольжу кончиком языка по металлу и дальше, по маленькому шарику. Он твердый и гладкий, и все мое тело – сплошной пульс. Я чувствую, как дрожу, словно вибрирующая струна.

Луиза робко приоткрывает губы. Совсем чуть-чуть. Ее дыхание пахнет малиной, которую она ела раньше. Сладко и слегка кисловато. Мой язык ищет ее и находит. Осторожно, ощупью. Мы робко целуемся, но воздух потрескивает. Так, словно в нем есть что-то, что нельзя увидеть. Только почувствовать. Притяжение, химия. Любовь.

Бывают мгновения, которые меняют все. Которые четко отделяют до от после. Они определяют точку, с которой начинается что-то новое. Это как раз такая точка. Такой момент.

В своей жизни я целовал многих девушек, но такого не чувствовал никогда. Как будто я бикфордов шнур, который медленно сгорает. Невесомый и яркий. Будто я лечу. Это как быть пьяным. Или громко петь, зная, что тебя никто не слышит. Когда ты забываешь обо всем. Это все равно что танцевать, не двигаясь. Безграничный беспорядок и в то же время совершенная ясность.

Это не просто поцелуй. Это начало нас. Нас с Луизой.

Пятница, 14 апреля

Луиза

Мои губы потрескались и высохли, и, будь у меня волосы, они бы полностью спутались. И мне было бы совершенно все равно. Последние несколько дней были нереальными. Комната Джейкоба стала нашим собственным маленьким мирком, вращающимся только вокруг нас. Казалось, мы обнаружили черную дыру и позволили ей поглотить нас. Джейкоб и я, мы почти постоянно находились в его постели и время от времени что-то ели. Но чаще всего я была в его объятиях, а его губы – на моих. Мы словно стали крепким узлом, который невозможно развязать. Руки, ноги и губы, которые не останавливаются, а только продолжают и продолжают.

Мы целовались, пока не заснули где-то на рассвете. Мы целовались часами, всю ночь напролет. Словно я стала зависимой от него. От его близости и ощущения, что с ним я в полной безопасности. Больше не было ничего. Только поцелуи. Ничего больше. Но какие поцелуи! Мне не подобрать слов, чтобы описать это. Вот Кристофер, тот бы стопроцентно подобрал. Наверное, он даже мог бы назвать мне какой-нибудь научный термин. Я – не могу. И перестать улыбаться я тоже не могу. И это несмотря на то, что сейчас я направляюсь домой. В ненавистную мне заброшенную квартиру, куда идти совсем не хочется. Но мне нужно домой. Мне срочно требуется свежая одежда, принадлежности для душа и дезодорант. И, конечно же, моя зубная щетка.

Выйдя из дома несколько дней назад рано утром, чтобы встретиться с Джейкобом в пекарне, я ни за что бы не подумала, что моя жизнь может так сильно измениться за такое короткое время. Словно я сделала мертвую петлю. Шаг, который привел меня в совершенно другое место. Я вспоминаю о том, как Кристофер сказал мне: «Запомни, Лиз, ты всегда всего лишь в одном решении от совершенно другой жизни». Он был прав. Он часто бывает прав. Джейкоб задал мне простой вопрос: направо или налево. Что было бы, поверни мы налево, вместо того, чтобы пойти направо, в сторону квартиры Джейкоба? Мы бы все равно поцеловались? Случилось бы все то же самое, только у меня дома? Или все сложилось бы совершенно иначе?

Я открываю входную дверь и иду к почтовому ящику. Он настолько полон, что почта из прорези выпирает наружу. Я вынимаю все и поднимаюсь на лифте наверх. И почему-то чувствую странную легкость. Словно за последние несколько дней суровая реальность стала не такой жестокой. Или стена, что окружает меня, более проницаемой.

Двери лифта открываются, и я выхожу. Мой взгляд падает на дверь нашей квартиры и декоративный венок, который мама повесила перед Рождеством. Мне не придется оставаться здесь надолго. Соберу свои вещи и снова смогу уйти. Эта мысль утешает.