Книга Любовь по смете не проходит - Дасти Винд

— Про что? — мама не обернулась.

— Я деда видела. Он велел отцу привет передать.

Намыленная тарелка вылетела из маминых рук и со звоном ударилась о дно раковины. Я дернулась было вперед, но мама, опершись руками о мойку опустила голову и глухо ответила.

— Не разбила.

— Мам, что с папой?

Мать выключила воду, вытерла ладони о полотенце, висевшее у нее на плече и обернулась. Скрестила руки на груди, посмотрела в окно, поверх меня и спросила, едва шевеля губами.

— Что отец тебе сказал?

— Что с сердцем проблемы. Ничего серьезного.

— Ничего серьезного… Да… Но и их лечить нужно, — мама, взяв себя в руки, гораздо веселее посмотрела на меня. — Лечим, как можем. Но он на месте не сидит. Все-то ему работать надо… Тракторист чертов…

Она скомкала полотенце и бросила его на столешницу.

— Сон ты забудь. Я за деда свечку поставлю, заупокойную закажу. А ты не думай. Все с отцом будет хорошо. Он мужик крепкий.

— Но ему нельзя работать в таком же темпе, как раньше.

— Он больше отдыхает. Не курит. Пьет лекарства.

— А сейчас он где?

— В поле…

— Мама, ну в самую жару!

Мать вздохнула и снова отвернулась к раковине.

— Да вас разве переспоришь… Упрямые же, как бараны…

Я поднялась и, подойдя сзади, обняла мать за талию и положила голову ей на плечо.

— Ты сама-то не устала, а, дочь?

— Не устала, мам. Я — молодая, все могу.

— А Женя, значит, начальник твой? Не хмурься Алексей сказал. Сам, не выпытывали.

— Начальник, — сухо ответила я.

— Ты смотри, опасное это дело, работать на того, кого любишь. Не заметишь, как умаешься. А если он сам с головой в работе — то и не остановит тебя. Молодость — это хорошо, сил еще много, но гробить себя нельзя. Ради мужчины тоже.

— Я просто люблю свою работу.

— Ну да. И работу, и начальника… А как начнут злые языки говорить, что ты через постель к успеху идешь, что тогда делать будешь?

— Работать, — буркнула я. — И Женя — не такой простофиля. Ему для компании важны мои профессиональные заслуги.

Мама обернулась и, грустно улыбаясь, оглядела меня.

— Ты, доченька, может и институт закончила с красным дипломом, а я — только школу с одними тройками, но жизнь тебе ещё жить, а мне уже лет много. Не тянись за тем, до чего не допрыгнуть. Шею свернешь.

— Ты не понимаешь… — запротестовала я. — Мы…

— Все я понимаю, и мальчика твоего не осуждаю. Мужики работу любят, не спорю, особенно умные и одинокие. Им природой уготовано средства к существованию добывать. А ты будешь пахать и пахать, всем доказывая, что умом своим живешь, а не тем самым местом…

Я недовольно посмотрела на маму.

— Ты не права.

— Мое дело — предупредить, — она беспечно пожала плечами. — Давай ка оладьи твоему Жене сделаем. Голодный ведь будет.

Мамин финт удался. Про сон я благополучно забыла. Сказала, в задумчивости, что пойду проверить, не проснулся ли Женя и поспешила в комнату. В маминых словах, конечно, была доля толка, но я не могла думать о работе в подобном ключе. Я в принципе много работала, стремилась все делать правильно, до мелочей продуманно, фактически идеально. Если это так и есть, то к чему мне что-то доказывать?

Я вошла комнату очень осторожно, но Женя уже проснулся. Сидел на кровати, положив локти на колени, и ладонями протирал лицо. Посмотрел на меня красными с похмелья глазами и, сморгнув, опустил руки.

— И во сколько я к тебе приехал?

— В четыре утра, — ответила я, подходя к нему и садясь рядом.

— Совсем двинулся, — он покачал головой и, вздохнув, огляделся. — Я…

— Жень, все нормально.

— Не нормально. Безалаберность какая-то, подростковый идиотизм, — он поднялся, потер щеку, все ещё озираясь по сторонам. — Здорово я перед твоими родителями себя показал, ничего не скажешь.

— А синяк от удара совсем посветлел… — невпопад заметила я, оглядывая его спину. — Быстро прошел.



— Что? Черт… Да куда он денется…

— Женя, я же говорю, все нормально.

— Нормально? Что я познакомился с твоими родителями пьяным в ноль? Да как-то не очень.

Я вздохнула, с улыбкой наблюдая за его беспокойством. Никак не могла припомнить, чтобы видела босса таким рассеянным и расстроенным.

— Мои родители — не снобы и не какие-нибудь знатные персоны. Они совершенно простые, душевные люди и все понимают. Мама, кстати, вчера долго восхищалась, как меня угораздило отхватить такого красавца.

Женя хмуро посмотрел на меня.

— Не очень-то я красавец, когда пьяный, — ответил он, потирая шею.

— Да нет, впечатление все равно производишь.

— Правда? — он сделал шаг ко мне и вдруг, резко рванувшись вперед, повалил меня на кровать, нависнув, как хищный зверь над жертвой. Я взвизгнула от неожиданности и зажмурилась.

— Теперь мне нужно и тебя увидеть в изрядном подпитии, — прошептал он, своим телом прижимая меня к кровати и губами касаясь моего плеча. — Так сказать, повысим градус.

— И мне тоже надо будет ехать к твоим родителям?

Женя отстранился и недовольно посмотрел на меня.

— Что? — невозмутимо поинтересовалась я.

— Я бы не хотел плохо говорить о своих родителях, но все, что ты сказала о своих… Для моих это с точностью да наоборот.

— Да ладно…

— Забудь, — он поцеловал меня в точку под ухом, и от этого касания я вмиг подалась ему навстречу, обвив руками его шею.

— Разве так важно, кто наши родители? — спросила мягко и тихо.

Он улыбнулся тепло и нежно, счастливо вздохнул, оглядывая мое лицо, и ответил неслышно, одними губами.

— Уже нет…



Глава одиннадцатая

Свернув программу, я снова зашла в браузер и обновила страницу конкурса. Три места вверху пустовали. Женя предупредил, что результаты, скорее всего, объявят только вечером, но до двенадцати дня я уже успела зайти на страницу победителей раз сто.

Зазвонил мобильный, и я подскочила от неожиданности. Марина, выглянув из-за монитора, недоуменно посмотрела на меня.

— Ты что сегодня такая дерганная?

— Не знаю, — отрывисто бросила я и взяла трубку. — Здравствуйте, Вадим Сергеевич.

— Привет, умница моя! — Маркелов фоном послал кого-то далеко и надолго и снова обратился ко мне. — Солнышко, у тебя сегодня будет свободная минутка? Есть очень деловой разговор.