Книга Одиннадцать сребреников - Роберт Линн Асприн

Ганс предположил, что эти женщины были какими-то важными особами, однако решил воздержаться от расспросов. Он надеялся, что только им выказывалось столь явное уважение, — его передернуло от одной мысли, что ему придется жить в городе, где простой горожанин должен кланяться всякий раз, как видит вооруженного легавого в форменном шлеме!

Самые бедные обитатели города носили то же самое, что и везде, — то, что они могли раздобыть для прикрытия наготы.

Еще Шедоуспан отметил, что, хотя мужчины по большей части были вооружены, некоторые оружия все же не носили. Было странно видеть человека, на поясе у которого не висело даже короткого ножа. Трости и посохи были весьма популярны в Фираке; Ганс хорошо знал, что они могут быть превосходным оружием, если только противник мгновенно не окажется вплотную к носителю трости. Из всего увиденного Ганс сделал вывод, что ему стоит открыто носить кинжал, а второй спрятать под одеждой. Ну хорошо, скрытых кинжалов будет два, однако в конце концов второй выглядел всего лишь украшением на голенище сапога. Меч, принадлежавший ранее Синайхалу, Шедоуспан решил пока что не надевать — до тех пор, пока не узнает, как к подобным вещам относятся здесь, в Фираке.

Несколько раз Ганс слышал слово «пламя», проскальзывавшее в разговорах прохожих. В толпе выделялись несколько стражников в такой же форме, какая была на часовых, охранявших ворота. Путники не увидели пока ни одной колесницы, однако по середине улицы медленно проехала пара груженых колымаг. К каждой колымаге было привешено несколько колокольчиков, и их звон еще издали предупреждал прохожих о приближении повозки. Несколько раз по улице проезжали всадники. Все верховые заставляли своих коней идти спокойным шагом — лишь один пустил лошадь рысью. Однако было заметно, что он тоже старательно держался самой середины улицы.

— Кажется, здешний закон не разрешает разъезжать по городу в колесницах, — сказал Ганс. — И запрещает быстро ездить верхом, даже по такой широкой улице, как эта. Мне это нравится.

— Правители города заботятся о безопасности горожан? Как замечательно!

«И как странно», — добавил про себя Ганс.

Дважды путники видели, как по улице проносили закрытые паланкины. Каждый паланкин держали на носилках четверо мускулистых мужчин — слуги или рабы, которые несли богатого или знатного господина (а может быть, и госпожу) по какому-то важному делу. Все четверо носильщиков при каждом паланкине были одеты в одинаковую форму. «Словно упряжка лошадей одной масти», — пробормотал Ганс. Вторые носилки сопровождал вооруженный мужчина, старавшийся держаться поближе к задернутым занавесям, за которыми скрывался его высокородный подопечный.

Прохожие бросали на Ганса и Мигнариал любопытные взгляды. Девушка вздохнула:

— Мы выглядим здесь чужаками, верно?

— Хм. Как бы ты себя чувствовала, выставив титьки напоказ?

— Неловко. — Пройдя несколько шагов, Мигнариал добавила:

— А как бы ты чувствовал себя, если бы напялил такую вот чудную шляпу?

— Ах, я даже не знаю, — отозвался Ганс с легкой улыбкой. — Может быть, мне это понравится.

— Могу поклясться, что с'данзо даже здесь не выставляют груди на всеобщее обозрение, — сухо произнесла Мигнариал, подчеркнув тоном слово «груди».

— О-о, — только и смог ответить Ганс.

Ни он, ни Мигнариал не увидели в Фираке еще ни одного с'данзо.

Вскоре путники поняли, что приближаются к храму Пламени. Храм был виден издалека — высокое, массивное здание.

Храм выглядел больше, чем несколько жилых домов, вместе взятых, а его купол, напоминающий золотую луковицу, вздымался над крышами самых высоких зданий. Храм был построен из белого камня. Два пролета лестницы по девять ступеней каждый вели к его дверям, так что людям приходилось поднимать голову, чтобы посмотреть на украшенный резными колоннами фасад храма. Колонны были золотисто-желтого цвета — или скорее оранжево-желтого. Формой, равно как и цветом, они напоминали языки пламени. Мигнариал заметила вслух, что перед храмом нет ни одной статуи.

Ганс вновь окинул взглядом здание. Да, Мигнариал оказалась права.

— Ну, а как ты сделаешь статую пламени? — спросил Ганс.

Путники пошли дальше, вновь и вновь оглядываясь на огромное и величественное здание, где предположительно обитал бог — покровитель Фираки.

— Ганс, — произнесла Мигнариал удивленным тоном. — Ганс, оглянись-ка на храм — посмотри, что там над ним!

Ганс обернулся и увидел дым. На самом деле, над храмом поднимался легкий дымок, который напоминал бы скорее пар, если бы не был таким темным. Ганс кивнул:

— Ну да, дым. А что еще можно увидеть над храмом, который называется храмом Пламени? Только дым. А внутри этого храма? Думаю, там горит большой огонь и нет никаких статуй. Огонь, за которым постоянно присматривают и не дают ему угаснуть. Негасимое пламя, что-то вроде того. А если оно угаснет, то Фирака может погибнуть.

— Фу-у… Это просто.., фу!

— Осторожнее. Мы в чужом городе. Это иная часть света, здесь свои боги, своя вера. Я не говорю, что я верю в это, Мигни. Но на этой земле не властны Илье, Шипри и Безымянный-Что-в-Тени. Боги сильны на своей земле, а вдали от нее слабеют. Когда ты приходишь на чужую землю, то должен помнить, что ею правят чужие боги, а твои боги здесь не имеют такой силы.

— Ох! Но как же получилось, что ранканские боги так сильны.., в Санктуарии? Ганс пожал плечами.

— Быть может, так вышло потому, что некоторые люди тайно хотели, чтобы стало именно так. И кроме того, ведь с Вашанкой все-таки случились кое-какие неприятности, верно? — Ганс улыбнулся. Он был союзником богов и убил бога заносчивой империи Рэнке — так, как мог бы убить смертного. Однако сам Ганс ничего не помнил об этом — потому что так он сам пожелал. — В ту ночь Всевидящий Всеотец явил свою силу!

Затем Ганс задумчиво добавил:

— Нам лучше поскорее узнать кое-какие важные вещи. И кроме того, Мигни, нам следует быть осторожными в этом странном городе, где правят чужие боги. Не стоит брякать вслух первое, что придет в голову. К примеру, «фу-у!».

— Да, ты прав, тут действительно все такое странное!

* * *

Как и говорил Кулна, Верблюжий Путь привел юных путешественников прямо на базар. Улица заканчивалась базаром — или же становилась им. Быть может, когда-то Верблюжий Путь соединял Врата с улицей Караванщиков, а базар просто возник сам собой на пути следования караванов через Фираку и продолжал постоянно расползаться. Сам рынок был куда обширнее, чем базар в Санктуарии, но тем не менее очень на него похож. Огромная площадь была заполнена множеством людей, которые продавали и покупали самые разнообразные вещи, выкрикивали что-то и толкались. Толпа бурлила, пестрела множеством красок — пестрые одеяния, цветные стены павильонов, полосатые навесы торговых палаток. Над площадью витали запахи кожи, конского и людского пота, духов, корицы, чеснока, масла и свежей сдобы. Горячие пирожки и булочки шли нарасхват.