Книга Пересекая границу - Анастасия Скрыпник

- Ты что, не менял повязку все это время? - воскликнула я.

- Нет, - угрюмо буркнул Маркус.

- Ты с ума сошел? - я подалась к нему, отбросив в сторону подушку, и потянулась к его предплечью. - Ты уже два дня торчишь в чьем-то доме и не мог попросить даже бинтов?

- Вон бинты, - рыкнул мужчина, уворачиваясь от моей руки и указывая подбородком на какой-то плетеный короб, стоящий на письменном столе у стены возле маленького окна.

Я подскочила с кровати, намереваясь проверить эту коробку, но комната внезапно качнулась перед моими глазами, и я едва не упала. В ушах зашумело, а перед глазами поплыли звезды. Видимо, я была еще слишком слаба, и нужно было двигаться осторожнее. Когда пелена развеялась, я поняла, что все еще стою на ногах, и меня крепко держат за предплечья. Я осторожно посмотрела за спину на Маркуса, стоящего на коленях на кровати и позволяющего мне опереться о его грудь, чтобы не упасть. Зачем он это делал? Он ухаживал за мной несколько дней, не говоря уже о том, что донес до безопасного места. Неужели это все только ради того, чтобы... чтобы уничтожить меня в будущем? В душе царило полное смятение. Он через столькое прошел и был ранен, а я отделалась лишь легким испугом. Его рана могла быть опасна, ее нужно было обработать и попытаться хоть как-то залечить. Но я не должна...

Руки Маркуса сомкнулись у меня на талии, и он потянул меня назад, на себя, заставляя сесть себе на колени. От его объятия сердце радостно забилось, и я почувствовала, как таю, а все мое естество тянется к нему. Мы наконец-то снова были вместе, в одной комнате, и никого больше, кроме нас двоих. Так хотелось расслабиться, положить голову ему на плечо и хотя бы на мгновение представить, что я принадлежу ему как женщина, а не как вещь, которой он воспользуется, как ему хочется.

Нет, я не была согласна быть его вещью, потому спокойно сняла с себя его руки и поднялась с коленей. Подошла к письменному столу и заглянула в короб.

- Набор довольно скудный, но я смогу сменить тебе повязку, - заговорила я, просто чтобы не слушать эту вязкую тишину и разогнать неловкость, что плела ее, словно паутину. Открыв по очереди ящики стола, я нашла и ножницы. Набрав побольше марли и бинтов, я вернулась на кровать, где все так же одиноко сидел на коленях Маркус, следя за моими действиями. Я ловко разрезала старые бурые бинты, боясь слишком глубоко вдохнуть, чтобы не почувствовать запах гнили. Могло оказаться, что рана воспалилась, а ткани начали отмирать. - Сними куртку, - приказала я Маркусу, подивившись своей самоуверенности и наглости, но он покорно поднялся с кровати и выполнил мое требование, скривившись. Я не выдержала этой картины, и подскочила к нему, помогая стянуть рукав с раненной руки. - Как ощущается рана? - спросила я, внутренне надеясь, что ничего плохого с ней не случилось.

- Болит, - коротко бросил Маркус, возвращая себе непроницаемое выражение лица. Похоже, болела она намного сильнее, чем он показывал.

- Это хорошо, хорошо, - пробормотала я, снова усаживая его на кровать и умащиваясь рядом.

- Не удивлен, что ты рада моим мучениям, - прорычал Маркус, напряженно следя, как я пытаюсь снять хотя бы верхние слои старой марли.

- Я не радуюсь, болван! - взорвалась я. - Это означает, что там еще есть, чему болеть! - я добралась до слоев, которые намертво прикипели к ране и не снимались без последствий для Маркуса. - Нужно размочить, тогда я смогу это снять. Где здесь ванная? - спросила я.

- Там, - указал мужчина на неприметную дверку в углу комнаты.

- Ну иди туда, чего расселся! - рассердилась я на его нерасторопность и начала осторожно подталкивать к двери. Руки дрожали от нервозности, поскольку я никогда не встречала такие сложные раны, да и обычно лечила других лишь по наитию, хоть и всегда успешно.

Маркус проследовал в ванную, и я включила крошечный светильник под потолком, направив в него столько магии, сколько смогла, чтобы он светил поярче.

- Снимай футболку, - нервно бросила я Маркусу, пристраивая зачем-то прихваченные с собой бинты на маленький туалетный столик, стоящий возле деревянной глубокой кадки, служащей поддоном для душа. - Сядь сюда, - указала пальцем на ее обод и сняла со стены шланг без распределителя. Сосредоточившись, мне удалось пустить воду. Сначала она была ржавой, и мне пришлось некоторое время слить ее в кадку, чье дно было выложено мелкой коричневой потрескавшейся плиткой. Оценив высоту кадки и недостаток места для того, чтобы оба на ней сидели, я встала на колени на деревянный немного вздувшийся от многолетней сырости пол. - Давай руку, - сказала я Маркусу, уже сидящему передо мной.

На дно кадки потекла бурая вода. Марля медленно размокала под моими пальцами. Я регулярно проверяла ее состояние и поддерживала, пытаясь понять, когда же можно будет начать ее отклеивать от раны. Обнаженный торс Маркуса рядом со мной совершенно не помогал сосредоточиться, и я то и дело отвлекалась, сама того не желая, любуясь его напряженными мышцами. Какой красивый у них был рельеф. И почему мне так не повезло? Я не должна была влюбляться в кого-то вроде Маркуса, даже Мила мне это сказала. А я...

Отлепив, наконец, хотя бы один слой марли, я осторожно положила его на край кадки. Еще с полчаса моих стараний, и я смогу увидеть рану. Я старалась не смотреть напрямую Маркусу в лицо, но видела краем глаза, что он не следит за моей работой, рассматривая меня саму.

- Не думай, что я забыл те слова, что ты сказала мне перед тем, как прижечь рану, - нарушил неловкую тишину мой пациент. Я подняла на него глаза, на мгновение прервав свои попытки размочить бинт. Маркус улыбнулся мне с такой нежностью, что сердце в груди заколотилось как сумасшедшее. Я выдала ему свои чувства, и он это не забыл, он принял их всерьез. Неужели он ответит на них? Неужели этот проникновенный взгляд в мои глаза вправду что-то значил и он... сейчас...

- Ты проиграла, - произнес Маркус с улыбкой.

- Что? - зачарованно прошептала я, не сразу осознав его слова. Несколько секунд, и мой мозг, разделенный с влюбленным трепещущим сердцем каменной стеной, внезапно понял, что сказал Маркус. Кровь прилила к голове, мне показалось, что она сейчас взорвется. Красная пелена застлала глаза, и я потеряла контроль над собой. Разбитые чувства породили ярость и желание жестоко мстить. Пальцы сами собой крепко сжали края марли.

- Ах значит для тебя все это лишь игра? - тихо произнесла я, глядя прямо в глаза Маркуса. Он внезапно побледнел. Видимо, выглядела я более чем угрожающе, но меня уже было не остановить. Сцепив пальцы, я одним рывком оторвала от его предплечья бинт, сдирая засохшую кровь и разрывая до мяса начавшую заживать кожу. Маркус закричал, пытаясь зажать ладонью хлынувшую в кадку кровь.

- Ну что, как тебе играется? - ядовито поинтересовалась я, бросая на пол окровавленную марлю. - Весело? Нравится играть с чувствами других людей? Нравится ощущать на своей шкуре причиненную тобой боль? Ты ничего не понял из того, что я тебе сказала! Ты черствый и жестокий человек!

Я развернулась, чтобы уйти в комнату и просто не видеть Маркуса, но была поймана за запястье мокрой от крови ладонью.