Книга Сергей Бондарчук. Лента жизни - Наталья Бондарчук

…Накануне своего отъезда из Парижа Бонапарт прощается с испытанной в боях гвардией. Оставив в дворцовых палатах своё величие, он выходит к солдатам таким же простым и доступным, каким они его знали когда-то. Он одет в обыкновенную солдатскую шинель и знаменитую треуголку. Он не император, даже не генерал. Наполеон пытается сказать прощальную речь, но из его груди, преодолевая спазм, перехвативший горло, вырываются обрывки несвязных фраз: «Дети мои, помните меня!» Со слезами на глазах он целует знамя – символ боевого содружества и верности былым идеалам. Судорога пробежала по рядам седоусых ветеранов. Человеческие сердца дрогнули. Низложенный император, «отец нации», которого вынудили, заставили отказаться от государственных дел, уйти в отставку, вызывает сочувствие и понимание.

Моя любимая сцена в фильме «Ватерлоо», которую я могу пересматривать бесконечно, – это встреча Наполеона и его небольшого отряда с королевскими войсками, которыми командовал перешедший на службу к Бурбонам маршал Ней. Это он обещал Людовику XVIII привезти в Париж в железной клетке «оборотня» Наполеона, и он настроен выполнить обещание.

…По пыльной дороге движется небольшой отряд. Снятый сверху, он представляется горсткой сколь решительно настроенных, столь же и отчаявшихся людей, идущих под пули на верную гибель. Впереди, на небольшом расстоянии, шагает Наполеон. Горстка ветеранов, прокалённых солнцем, просушенных ветрами, закалённых стужами и дождями всех стран, оказывается один на один с дисциплинированными войсками короля. Силы явно неравны. После императора Ней – один из самых популярных в армии людей. Его полк хорошо обучен и имеет численное превосходство. Наполеон не может не понимать этого.

Приказав своим гвардейцам повернуть ружья стволами вниз, к земле, он делает несколько шагов вперёд, словно пытаясь прикрыть стоящих за ним людей. Уже отдана команда «Целься!», а он делает ещё два-три шага вперёд. Цепенеют ряды королевских войск. Побледнело лицо маршала Нея.

И мы видим в кадре руки Наполеона, которые он держит за спиной. В том, как он сжимает и разжимает пальцы, – волнение и решимость идти до конца. Спокойным и сильным голосом Наполеон обращается к войскам: «Солдаты пятого полка! Узнаёте ли вы меня?» Он расстёгивает пуговицы сковывавшей его шинели: «Если среди вас найдётся хоть один солдат, который захочет убить своего императора, – вот я!» И следует невероятный по силе крупный план Наполеона – Рода Стайгера. Блестят слёзы в глазах…

Раздалась команда «Пли!», но не звучит ни один выстрел. Только теряет сознание и падает один солдат. Ряды королевских войск дрогнули, смешались. С криками «Да здравствует император!» ликующие солдаты окружают своего кумира, падают на колени, целуют ему руки. Бледный и потрясённый Ней бросает свою шпагу к ногам императора. Бонапарт сделал вид, что не заметил жеста. Выждав паузу, такую же, как и в сцене отречения, где его унизили и опозорили, он, сам теперь хозяин положения, спокойно возвращает шпагу Нею со словами: «Я прощаю тебя. Следуй за мной».

«Никто сейчас не знает в точности, каким был Наполеон на самом деле, – говорил Сергей Фёдорович в одном из интервью, взятом у него под Ужгородом во время съёмок картины. – Известно, например, что он пользовался очками. Это не могло не наложить отпечатка на его облик, на его манеру держаться. Но портреты не сохранили нам и следов этого. Он страдал от болезней, временами его мучили страшные боли – вряд ли он принимал тогда “портретные” позы. Мне хотелось, чтобы в фильме был не Наполеон-памятник, Наполеон-символ, Наполеон-портрет, а прежде всего Наполеон-человек. И я решил, что лучший путь для этого – довериться художнической интуиции актёра. Стайгер не обманул ожиданий».

…Наполеон снова у власти. Ему предстоит решать массу дел. За окном – поздняя ночь. Но работа продолжается. Пять секретарей с перьями на изготовку на лету схватывают то, что предназначается каждому из них. Наполеон диктует письма. Разные по содержанию, они вызывают и разные состояния императора. «Я вернулся, чтобы восстановить мир…» – в его позе угадывается величие владыки и повелителя. «Мадам, с прискорбием сообщаю, что ваш сын погиб…» – в голосе, в выражении лица скорбь от невосполнимой утраты. «Принц, я не узурпировал корону. Народ возложил её на меня…» – брезгливость и презрение к адресату, и тут же, сразу, поразительная грусть в глазах. Наполеон диктует другое письмо: «Я умоляю вас, как жену, даже как дочь Австрии, моего врага, вернуть мое самое дорогое – моего сына…» И совершенно иным голосом, с интонацией категоричности: «Обувь, поставленная второму корпусу, никуда не годится…» Разные письма, разные интонации, разные чувства владеют в одну и ту же минуту этим человеком. Что здесь действительное – величие гения или игра на публику? Восхищался же Стендаль своим императором. А ведь он хорошо его знал, был одним из приближённых к Наполеону лиц…

Решение дать бой союзным войскам, принятое Наполеоном, вновь испытавшим триумф власти и уверовавшим в свою звезду, оказалось его последним волеизъявлением на императорском троне. Поражение под Ватерлоо – это не только поражение полководца, допустившего промахи в стратегии и тактике сражения. Неизбежность поражения состояла в том, что чем больше Наполеон стремился к власти, тем всё меньше её оставалось у него. Он многое сделал для развития буржуазной революции, но и сам же растоптал её принципы. Создав знаменитый Гражданский кодекс, он первым же попрал его. Он построил армию для защиты республики, но повел её на завоевание мирового господства. Он разрушал монархии в европейских странах, но, узурпировав власть, возложил на себя корону Карла Великого. Боровшийся с королями, он породнился с ними. Простой капрал, выходец из народа, он оказался предателем его интересов. Говоря о мире, он творил войну.

Род Стайгер показывает многообразие черт характера своего героя. Он умеет находить ключи к сердцам простых людей и быть властным с подчинёнными. Он никого в отдельности не одаривает своим вниманием и заботится о всей армии. Не сомневается в своём величии и храбр до безрассудства. Его единственная слабость в том, что он постоянно думает о своём сыне, до безумия любит его.

…Последняя ночь перед решающим сражением. Наполеон на белом коне, в окружении свиты выехал на берег Самбры. Он приказывает: «Переправляйтесь через реку, Ней! Завтра мы будем сушить сапоги в Брюсселе». – «Божьей волею», – отвечает Ней… Наполеон взрывается и твёрдо парирует: «Прежде всего – нашей волей!»

В этом – суть Наполеона и его безумие. Он верует только в самого себя. Он не верит ни в Бога, ни в дьявола. Он верит только в себя, в свою силу, в свою власть, в свою звезду. С первым же выстрелом, возвестившим о начале сражения, Наполеон преображается. В нём просыпаются страсть, вдохновение, энергия, предприимчивость, ум. Он снова – в родной стихии. Его азарту игрока, кажется, нет предела. Всё новые и новые полки он посылает в бой. Самое великое дело «Ста дней» становится одним из самых кровавых и бесчеловечных, завершив долгий список наполеоновских войн. Французы потеряли при Ватерлоо тридцать две тысячи человек убитыми и всю артиллерию. Его противники недосчитались двадцати трёх тысяч солдат и офицеров.

Камера Армандо Наннуцци, художника, одинаково чувствующего и выразительность яркой детали, и психологическую ёмкость портретных кадров, и динамичность композиции батальных планов, с кажущимся беспристрастием, с документальной точностью воссоздаёт на экране историческое событие. Она может быть ненавязчивой, «скрытой» в минуты вдохновенного творчества актёра и активной, вторгающейся в самую гущу боя.