Книга Зловещая тайна Вестерфилда - Энн Грэнджер

Значит, Альби Эллиот прав, угрюмо подумала Мередит.

Сара содрогнулась, стала растирать голые руки.

— Кроме того, он закатывал жуткие сцены. Не просто злился — приходил в настоящее бешенство. Однажды влепил мне пощечину, я маме не стала рассказывать. Пришел в ректорий и начал орать на меня перед мамой. Она приказала ему убираться, а он схватил со стола лампу, швырнул в нее через всю комнату и чуть не попал. После этого мама велела поставить ворота с охранной системой.

— Вы обращались в полицию?

— Нет! — Сара отчаянно дернулась в кресле. — Не хотели, чтобы Джон узнал! У него такая семья и работа, он не пожелал бы огласки. И мама при своей известности рисковать не хотела. Вдобавок, если бы Джону стало известно, он неправильно истолковал бы мои отношения с Филом. Я каждый день ходила к нему в мастерскую и прочее… Он не так бы понял.

— Возможно. Конечно, не понял бы. Только не обманывайся, будто Джонатан ничего не знал. Ты ведь позволила Лорримеру написать твой портрет, правда? После твоего отъезда он отнес его в галерею в Бамфорде, попросил выставить на продажу.

Сара тяжело сглотнула.

— Знаю. Я умоляла забрать его. Он обещал, когда выдастся время. Потом соврал, сказал, что портрет уже продан.

— Не соврал. Портрет купил Джонатан.

Мередит на миг показалось, что Сара вот-вот потеряет создание. Девушка зашаталась, глаза ее остекленели, потом наполнились паническим ужасом.

— Быть не может! Он не знал…

— Знал. Кто-то его своевременно проинформировал — нам пока неизвестно, кто именно. Лорример отправился в галерею, но опоздал. Лейзенби его опередил. Филип догадался, кто купил картину, и это было для него тяжелым ударом.

— Ох, нет, — с безнадежным упорством пробормотала Сара и сердито взглянула на Мередит. — Тебе до сих пор его жалко! Он был ужасным человеком. В чем ты меня обвиняешь?! — Она злобно взвизгнула.

Мередит вздохнула:

— Я ни в чем тебя не обвиняю. Тебе было жалко себя, ты думала лишь о себе, иначе с кем-нибудь поговорила бы, подумала о том, как отразились на Лорримере ваши отношения. Хотя на него повлияла не только ты, но и прочие, черт побери! Роберт мельком познакомился, заказал написать с фотографии портрет твоей матери. Можно представить, как потел над ним Филип, надеясь на начало новой карьеры! И ничего не вышло. Роберт больше никому его не порекомендовал, потом умер. Еве портрет вообще не понравился. Он висит на стене исключительно потому, что Роберт его заказал и купил. Она могла бы сказать какие-то теплые слова автору, но не сказала. Кстати, не в гостиной ли он швырнул в нее лампу? Она стояла рядом с портретом?

Сара кивнула, и Мередит продолжила:

— Теперь хорошенько подумай. Стоя перед написанным им портретом, она его выгоняет из дома. Он чувствует себя полным ничтожеством, у которого за душой ничего нет. Он не в нее бросил лампу, Сара. Бросил в портрет, попал в раму. Это его ничуть не оправдывает, но он хотел быть настоящим художником. А продавалась только керамика, что позволяло покупать наркотики. Ушла только картинка с котом. Неудачи озлобляют, неудачники очень легко наживают врагов.

На сей раз молчание длилось долго. Его прервал стук, будто наверху кто-то что-то уронил. Сара по этому поводу ничего не сказала. Откинула обеими руками волосы, тихо проговорила:

— Значит, я его неправильно понимала. Хотя все равно это не давало ему права так себя вести. Я такого не заслужила, Мерри, мне было очень больно!

Сквозь чувство безнадежности Мередит почуяла укол жалости.

— Надо было обратиться в полицию, Сара.

— Чем они могли бы помочь? Мама хорошо знает после развода с Хьюго, что полиция не вмешивается в семейные скандалы.

Мередит задумчиво смотрела на находившийся перед глазами завод по производству швейцарского сыра и вдруг вспомнила Гэри Ювелла.

— Скажи, пожалуйста, Филип грозился продать сведения желтой прессе?

— Да… — Сара удивленно на нее взглянула. — Откуда ты знаешь? Он сказал, что одна газетенка хорошо заплатит за громкий скандал с дочкой Евы Оуэнс и с детьми других богатых бездельников. Известные имена, наркотики, выпивка, секс… У него письмо, фотографии… Понимаешь, поэтому я пыталась объявить тебе, что дело не в простом шантаже. Ведь закон разрешает продавать журналистам скандальные сведения, правда?

— То-то и оно, — сокрушенно подтвердила Мередит. — По-моему, это и есть современный шантаж. Негодяй может открыто использовать раздобытую нечестным путем информацию. Филу нужны были деньги?

— Нет! Я тебе говорила, что это не просто шантаж, — горячо ответила Сара. — В любом случае он старался не ради денег. Он хотел, чтобы я расторгла помолвку. Обещал тогда молчать. В противном случае грозил все отдать желтой прессе, после чего Джон так разозлится и взбесится, что сам ее расторгнет. Это правда.

— Не в пользу Джонатана, — заметила Мередит.

— Не вини Джона, — запротестовала Сара. — У него нет выбора. Он думает о своей семье, о работе. Маме тоже было бы плохо. Только что умер Роберт, она совсем пала духом. Страшно переживала, поэтому я ей не стала рассказывать об угрозах Фила. Ей и так стало известно о его сценах ревности и скандалах. Куда уж хуже…

— Вероятно, Фил прислал тебе фотокопии письма и снимков, чтобы еще сильней надавить, — предположила Мередит.

Сара покачала головой:

— Нет. Необходимости не было. Я и так знала, что они у него. Он сказал, что свидетельства надежно спрятаны, поэтому не стоит обыскивать коттедж и мастерскую. Они хранятся совсем в другом месте.

«Но ведь он делал копии, — подумала Мередит. — Пользовался копировальным аппаратом в библиотеке, миссис Хартмен видела. — Она нахмурилась. — Безусловно, Сара рассказала все, что знала. Может быть, Филип вел игру посложнее. Может быть, начал просто из мести, стараясь на свой извращенный манер удержать девушку, на которую, по его мнению, имел полное право, но тут что-то случилось… И я знаю что», — внезапно догадалась Мередит.

— Надо было мне раньше тебе рассказать, — глухо пробормотала Сара. — Да, я жутко боялась. При нашей последней встрече с Филом, когда вы с мамой ездили в Бамфорд, возник очередной скандал. Он сказал, что у меня остался последний шанс. Мне нисколько не жаль, что он умер. Как только я об этом услышала, гора с плеч свалилась… Я обрадовалась! — Она посмотрела на Мередит сквозь прядь свесившихся волос. — Мерри, не суди меня строго!

— Я тебя не осуждаю, — заверила Мередит. — Позволь сказать две вещи. Во-первых, отец гордился бы тобой. Во-вторых, тебе вовсе не нужен Джонатан Лейзенби, чтобы наладить жизнь. По-моему, сама вполне справишься.

Сара залилась алым румянцем и тихо проговорила:

— Спасибо… За первое, по крайней мере. Насчет второго я не так уверена.

* * *

Маркби сидел в каморке миссис Хартмен, потягивая растворимый кофе из глиняной кружки. Очень симпатичная кружка — высокая, с чуть намеченными желобками, синих оттенков от светлых до темных. Миссис Хартмен повторяла свой рассказ, теперь уже полицейскому, и ее худое лицо непривычно порозовело. Поскольку офицер полиции был к тому же очень симпатичным — по крайней мере в глазах миссис Хартмен — и вел себя очень мило, она время от времени нервно поправляла седые кудряшки.