Книга В когтях ястреба - Денис Юрин

Один из них мог быть весьма удачно применен именно в подобных ситуациях. Когда палач и жертва остались один на один, между их сознаниями, сознаниями простого человека и моррона, был установлен особый, бессловесный контакт. Для этого Штелеру даже не потребовалось открывать глаза, он просто сосредоточился, «нащупал» мысли находившегося поблизости человека, вклинился в них, подменил их своими и подавил чужой разум так быстро, что уже через какую-то минуту Гербранд превратился в безвольную марионетку, не раздумывая выполнявшую приказы недавнего врага.

Сначала палач освободил моррона и перерезал мечом путы, затем, беспрекословно повинуясь мысленному приказу, снял с себя всю одежду и отдал ее вместе с оружием потиравшей затекшие конечности жертве. В этот миг, миг блаженства и триумфа, барон все же ощутил легкое разочарование и обиду на несовершенство своей природы. К сожалению, этот трюк можно было проделать только с людьми, не чаще раза в год, да и то продолжительность мысленного воздействия, которое можно было бы при определенной степени допущения окрестить «чарами», была весьма незначительной, не долее пяти-десяти минут. Глава наемников вот-вот мог прийти в себя и наброситься на бывшую жертву с кулаками, поскольку оружия у него в руках больше не было.

Штелер не питал к выполнявшему приказ графа наемнику ни личной неприязни, ни иррациональной антипатии, поэтому и не стал доводить дело до примитивного мордобоя. В определенном смысле и Аугуст считал Гербранда «равным себе», поэтому, когда непродолжительная связь между их рассудками уже начала ослабевать, моррон отдал последний приказ, а человек его выполнил в точности и незамедлительно: лег на кровать, свернулся калачиком и заснул крепким сном не ведающего ни житейских забот, ни тревог младенца.

* * *

В Вендерфорте только-только стемнело. Начиналась очередная ночь, возможно готовящая опальному барону массу новых неприятных сюрпризов. Штелер не знал, заканчивался ли этот день или его прерванный налетчиками сон продлился более суток. Но это было не столь уж и важно. Время не имеет значения, когда ты свободен, независим от встреч, событий и дат, когда живешь вне человеческой общности и не имеешь ни перед кем обязательств. Ты сам себе господин и вершишь свою судьбу так, как считаешь нужным и правильным, как тебе советует внутренний голос, не важно чей, твой собственный или глас Коллективного Разума. Морроны не получают приказов ни от собратьев по клану, ни даже от своего создателя. Зов ведет их, лишь указывая направление движения, но никого не тащит на поводу. У воскрешенного бойца всегда есть выбор, был он сейчас и у барона ванг Штелера.

Он мог уйти через окно: выбраться на карниз и спрыгнуть вниз. Высота казалась не очень большой, при падении он не заработал бы даже небольшого синяка, не то что серьезного увечья. Путь к бегству, точнее, к очередному отступлению в войне, которую он вел в родном городе, был свободен, но что-то удерживало Аугуста, что-то не давало ему уйти от врагов, все еще находившихся на первом этаже гостиницы и не подозревавших о его освобождении. Больше его ничто не держало в Вендерфорте. Он выполнил задуманное, он посетил родной кров, и хоть свидание с безоблачным детством прошло совсем не так, как ему мечталось, но изменить Штелер ничего не мог. Барон был слишком слаб, чтобы в одиночку бороться с могущественным существом неизвестной природы, поселившимся в доме его предков, но самое удивительное, Штелер сомневался: а стоило ли идти против затворника вообще? То, что творил колдун в Вендерфорте, конечно, никак не укладывалось в узкие рамки привычной человеческой жизни, но в то же время жестокими методами преследовались благородные цели. Не воровать, не красть, не убивать… колдун как будто учил людей жить в мире друг с другом, и казалось, грешно ему было в этом мешать. Пусть его приемы борьбы за справедливость и были необычайно наивными, способными вселить страх в сердца людей, но не изменить их природу, но зачем бороться с ученым, пытающимся найти правильное решение сложной задачи методом проб и ошибок? Мартин Гентар как-то рассказывал, что ему однажды пришлось провести более сотни неудачных экспериментов, чтобы найти рецепт зелья от выпадения волос. Изменить человечество к лучшему – дело намного более сложное, а значит, и ошибок в будущем колдун допустит куда больше…

Признать за вендерфортским затворником право на поиск или нет, такую задачку Штелер не мог решить в одиночку. Он должен был выбраться из города и как можно быстрее связаться с другими легионерами. К несчастью, его коммуникационная сфера осталась в Денборге, но зато моррон знал, где искать собратьев по клану. И Анри Фламер, и Мартин Гентар пребывали сейчас в Альмире, столице соседней Филании, до которой было всего меньше недели пути.

Да, он мог свободно уйти, и слуги графа Норвеса не были ему помехой. Аугусту потребовался бы всего час, максимум два, чтобы раздобыть в ночном городе хорошего скакуна и, обманув стражу возле ворот, покинуть пределы родного Вендерфорта. Однако у него имелась веская причина остаться.

Колдун играл с ним, и истинная цель этой игры пока оставалась загадкой. Наверняка именно он, хитрый экспериментатор-затворник, подослал в дом графа фантом, выглядевший точь-в-точь как барон. Зачем ему понадобилось похищать юную баронессу ванг Банберг, зачем он учинил жестокую расправу над смертельно раненным бароном по имени Одо, полного имени которого Штелер даже не знал? Хотел ли таким образом колдун удержать свою «мышку» в городе или погубить чужими руками, а может, затворник все еще продолжал свои эксперименты, целью которых было изучение природы морронов, только перенес их из своей «лаборатории» на просторы городских улиц? Барон не знал ответа, но должен был его получить, прежде чем предстать перед остальными легионерами и рассказать им о странных событиях в Вендерфорте.

Итак, жребий был брошен, Штелер задернул шторы и, достав из ножен добротный, но чуть-чуть тяжеловатый для его руки меч, доставшийся ему в качестве трофея от мирно посапывающего на кровати Гербранда, вышел из комнаты в коридор. Он решил встретиться лицом к лицу с теми, кого он даже считал не врагами, а так, небольшими препятствиями на своем пути, крохотными лужицами, через которые можно перешагнуть, даже не замочив подошв сапог.

– Синру уже лучше! Сейчас ему примочку холодную тряпками подвяжут, и я его до кареты доведу, – отчитался перед морроном рослый парень, медленно потягивающий пиво за стойкой хозяина заведения. – А ты что так быстро? Неужто псюль кусючий таким дохликом оказался, неужто опять вырубился?!

Наемник графа Норвеса явно перепутал Штелера с Гербрандом, оно и не мудрено, ведь он сидел спиной к лестнице, и в крошечном холле гостиного двора не было никого, кто бы указал отдыхавшему подручному на его роковую ошибку. Хозяин, да и вся имевшаяся в доме прислуга находились в подсобке, оттуда наперебой доносились их громкие голоса, полные возмущения и одновременно сочувствия. Как нетрудно догадаться, сочувствием обитатели гостиницы прониклись к недавно укушенному наемнику, а свое презрение выражали, естественно, в адрес мерзкого негодяя, опустившегося в бою до использования зубов. Уж как только не окрестили хозяин и его подручные бедолагу барона, вынужденного в неравном бою пойти на крайние меры, какими только проклятиями низкие подхалимы не осыпали его грешную голову. «Подлец, негодяй, ничтожество, мерзкий прыщ, пес шелудивый…» – вот только некоторые из прозвучавших ругательств, притом самые безобидные.