Книга Холера - Константин Соловьев

— Будем считать, я удивлена. Не думала, что ты была знакома со своим отцом. Ладно, чтодальше?

— Эта котельная давно заброшена. Скорее всего, сфексы, захватив или выкупив дома на поверхности, чтобы соорудить из них маскировку для улья, попросту отключили ее. Они и без того производят достаточно тепла, чтобы иметь необходимость согревать себя.

— Здесь сухо, как у меня во рту после хорошей пирушки, — согласилась Холера.

— Сфексы не любят сырость. От влаги их получеловеческие тела начинают гнить, а плоть отделяется от костей. Но сейчас это неважно. Важно то, что котельная отключена, но не уничтожена. И вот еще что. Демон, спящий в колбе внутри бронзового котла, все еще жив. Когда работы для него не стало, демона погрузили в сон. Сейчас он спит, примерно в сорока метрах над нашими головами, спит и видит свои адские сны.

Холера уставилась в вогнутый потолок так, словно он не был ей уже знаком до последнего альбума[41].

Теперь, когда Ланцетта сказала о демоне, она и сама как будто начала что-то ощущать. Не зрением, конечно, ее глаза были слишком примитивно устроены для этого. Но если их закрыть… Холера мысленно прикоснулась к каменной чаше, плотно сомкнув веки. И стиснула зубы, ощутив, как по наружной стороне ее ладоней проходит волна неприятно колючего зуда. Будто сунула руки в крапиву.

— Ах, сука… Кажется, чую. Это тебе не демон из лихтофора, да?

При упоминании лихтофора Ланцетта улыбнулась, но лишь одними губами.

— Вы удивительно догадливы, мейстерин. Он куда более могущественен. Только представь, он превращал в раскаленный пар целые фудеры[42] воды силой своего гнева. Насколько мне удалось выяснить, его зовут Туреал и он один из шестнадцати ночных слуг адского барона Расиеля. Это не старший демон. Слуга, но слуга, наделенный достаточной мощью, чтоб вскипятить кровь в твоих венах быстрее, чем ты успеешь произнести «Извини, сегодня только в жопу».

Холере захотелось вжать голову в плечи. Она уже почувствовала то, о чем с деланной небрежностью говорила Ланцетта. Исходящий от каменного свода едва заметный жар. Дыхание спящего демона. Узор, ограничивающий его силы и конфигурирующий возможности, был столь сложен, что она даже не могла воспринимать его единым целым.

Десятки спиральных завитков немыслимой сложности, неизвестные ей сигилы, похожие на крючковатые египетские письмена, какие-то второстепенные контуры, отводы, символы… Мало того, что он был сложен в своем устройстве, как сложен любой механизм такой силы, время безжалостно стерло многие детали. Одна только мысль о том, что ей придется коснуться его силой своих чар, вызвала в ней смертельный ужас, как мысль о прикосновении к спящему дракону.

Холера затрясла головой.

— Иди ты нахер, подруга. Я изучала Гоэтию, но…

Ланцетта спокойно кивнула.

— Наверно, так же паршиво, как и все прочие науки. Но сейчас это неважно. Нет, нам с тобой его не подчинить. Черт, тут понадобилась бы половина нашего ковена. Но нам и не нужно его подчинять. Нам нужно его разбудить. И хорошенько разозлить.

Ах вот как? Разозлить демона? Холера подавила лезущий наружу хриплый хохот. Будто мало ей за сегодня было кровожадных волчиц, безумствующих аутовагенов, разъяренных сеньоров, сухих стариков, подземных паразитов… Разозлить демона, в самом деле!

— Я видела, как ты работаешь, — Ланцетта посмотрела ей в глаза, — Неумело, неряшливо и небрежно. Как первогодка из Шабаша. Но когда надо что-то испортить, запутать или сломать, равных тебе нет. Демоны ненавидят тебя. Наверно, они видят насквозь твою блядскую натуру и она действует на них как святая вода. Те шестеро из аутовагена… Ты каким-то образом сбила три предохранительных системы, о которых наверняка даже не догадывалась, и дважды продублированный «Stafur gegn galdri». Если ты что-то и умеешь в этой жизни, кроме как раздвигать ноги, так это выводить из себя демонов, крошка.

Да, подумала Холера, это удается мне лучше всего. Не потому, что я этого хочу, просто я нетерпелива и невнимательна, оттого нарушаю даже те правила, которые умудряюсь запомнить на лекциях по Гоэтии. Так уж наказала меня чертова судьба за грехи прабабки, маркитантки при обозе ландскнехтов.

— И ты хочешь…

Ланцетта нетерпеливо тряхнула грязными волосами, отродясь не знавшими ни лент, ни заколок.

— Разбудить демона. Котельной давно нет, но того, что осталось в фундаменте над нами, должно хватить, чтобы ебанный муравейник сфексов тряхнуло как при землетрясении. Черт возьми, это заставит их побегать, а?

Холера заколебалась. Расчет был как будто верен. Уж она-то знала, в какую панику впадают муравьи, чье жилище разоряют. Принимаются беспорядочно бегать из одного отсека в другой, лихорадочно крепить своды, утаскивать добро… Едва ли кто-то из них останется караулить выход. Но…

Ей показалось, что в тишине подземного царства она слышит голос, сухой и крошащийся, точно это сфекс нашептывал ей на ухо своими скрипучими губами.

У тебя мало сил, крошка Холера, сказал голос. Ты уже не раз безоглядно использовала их сегодня, а ведь твои силы не бьющий из скалы ключ, скорее, лужица застоявшейся воды, из которой нельзя бесконечно черпать. Твои силы не принадлежат тебе, они дарованы тебе губернатором Марбаса и скорее яблони Броккенбурга начнут плодоносить человеческими носами, чем он подарит тебе хоть толику. Ты знаешь, что такое ярость демона. Не та, которая происходит на сцене, сопровождаемая фальшивыми молниями и искрами бенгальских огней. Настоящая, от которой съеживается плоть и чернеет обожженная кожа. Ты в самом деле хочешь раздразнить спящего демона, имея жалкие остатки сил, имея за спиной в качестве опоры человека, который мечтает носить твое ухо вместо кулона?..

Холера стиснула зубы. У нее было много грехов, о большей части которых она была прекрасно осведомлена, находя некоторые оригинальными и забавными. Но в чем ее никогда не могли упрекнуть даже недруги, так это в отсутствии здравомыслия.

Холера несколько раз коротко выдохнула через нос, как делают бегуны перед броском на длинную дистанцию. Ее снова ждала погоня, такая же изматывающая как предыдущие, но в этот раз, возможно, чертовски более короткая.

— Когда мы начинаем? — только и спросила она.

— Когда хочешь. Я начала две минуты назад.

Когда-то у них дома был нагревательный котел. Холера вспомнила об этом, встряхивая руки и комкая до хруста пальцы, чтоб приготовить их к работе.

Купленный отцом за три талера медный бочонок с трубой, покрытый вязью сигилов, которые ей, крохе, казались таинственными древними письменами. Внутри котла жил демон, маломощный и медлительный, чьего имени она уже никогда не узнает. Вздыхая, бормоча и кашляя, он с натугой разогревал воду, часто обильно окрашивая ее ржавчиной, после чего еще долго остывал, скрипя как несмазанная телега.