Книга Шантажист - Диана Билык

– Отдыхай, я скоро вернусь. Куплю что-нибудь поесть. – И ушел, захлопнув за собой дверь.

Я вяло побрела в душ, где долгое время отмокала всем телом и не могла согреться. Пыталась принять правду, согласиться даже с тем, что буду растить ребёнка сама. Планировала, собирала мысли в кучу, силу воли в кулак и понимала, что это последние дни в этом городе. Дальше мне придется оставить всех, скрыться навсегда, возможно, даже подстроить все так, чтобы родные думали, что я никогда не вернусь в их жизнь. Чтобы эта общипанная тварь никогда меня не нашла.

Шаг 45

Не помню, как уснула, но зато четко помню, как проснулась.

Коша был как всегда до ужаса противен. Я его искренне ненавидела, но была слишком повязана долгами, потому отказаться от очередного задания не могла. Я должна помочь тете Юле. Назад дороги нет. Я выросла, было уже далеко не двадцать, и шанса вернуться в детство без обязательств и проблем больше нет. Мой родной человек умирал, а я могла помочь. Пусть даже таким жестоким путем.

– Сегодня сложный случай. Придется поработать активней, Афина, – усмехнулся Коша и втянул щеки. Едкий дым повалил в салон, а я подалась к приоткрытому окну, чтобы вдохнуть побольше воздуха. – Извернись, красотка, ты уж постарайся, у него должно на тебя стоять бесконечно. Если будет ломаться, трахни его насильно. Ты же телка опытная. Мне нужен этот клиент. Тебе ясно? И сделай это быстро – сломай мужика так, чтобы не собрал себя до кучи. Времени практически нет. Поняла? – гадливое лицо повернулось ко мне, улыбка, что пресекалась рваным шрамом на губе, показала мне еще противней оскал.

– Я могу идти? – глухо проговорила немеющими губами.

– Иди. У тебя максимум три дня, Афиночка. И не задавай лишних вопросов, не заглядывай по углам, не лезь, куда тебя не просят. Увижу или услышу, что ты копалась в вещах хозяев или запоминала их имена... – он выбросил недокуренный бычок в щель окна и потянулся за пистолетом, что лежал на передней панели. Я вжалась в сидение и быстро прошептала:

– Коша, я все сделаю. Я помню: глаза в пол, меньше говорить, ничего не слышать – больше делать. Совратить и незаметно уйти. Пожалуйста, – я вздрогнула, когда пистолет покачнулся и плавно переместился мне на губы, подвигался из стороны в сторону, заставляя открыть рот. Было до того противно, что хотелось вырвать, но я лишь сцепила зубы и почувствовала, как грязный, пропахший порохом, металл цокнул по эмали.

– Точно, сучечка. Можешь идти. – Пистолет ушел в сторону, я неосознанно вздрогнула и тихо выдохнула. Мужчина отодвинулся от руля, почти лег огромной тушей мне на ноги, отчего по телу пошли спазмы неприязни и тошноты, дохнул неприятным запахом изо рта мне в лицо и открыл дверь авто. – Будешь хорошо себя вести, уже завтра получишь свои обещанные десять штук. А то тетя Юля ждё-о-от, сердечко её-о-о стучи-и-ит, – запел мерзавец.

Я вывалилась на улицу, будто оглушенная, одернула юбку домработницы, поправила подскочившую блузу, что максимально открывала декольте, и поплелась к огромному дому. У меня там нечего приоткрывать, потому разрез делал меня практически голой. Развратной. А парик-каре рисовал на лбу истинное звание – шлюха. Так и есть, с той разницей, что я не сплю с объектами, я их только искушаю. Другим словом, ломаю им жизнь.

Чтобы спасти свою.

Ступая по узенькой каменной дорожке ко входу, я последний раз оглянулась, чтобы хоть глазами показать, как этот ублюдок мне неприятен, вот бы сдох от моего взгляда. Но вместо машины я увидела гигантского ворона, сидящего на снегу. А вокруг лужи-моря-океаны густо-бурой крови. Булькающей и забрызгивающей мои ноги, застилающей красной пеленой мир. Птица сорвалась и полетела мне в лицо с яростным криком, намереваясь выклевать глаза. Это было так страшно и резко, как стрела, что...

Я вскинулась во сне и ударилась лбом о чем-то крепкий лоб.

– Тише, Тая, – Лиманов зашипел от боли и сильно сжал мои плечи, потянул в сторону. Он был горячим, прижимал сильными руками к себе, будто родной, и что-то бесконечно шептал. – Ну… все в порядке. Не переживай. Это ветер. Всего лишь снег идет, ветки в окно стучат. Эй… Успокойся, хорошая.

Меня накрыло страхом, крупной панической дрожью и не получалось взять себя в руки. Я неосознанно жалась к мужчине, впитывая его ласковый бархат голоса, кутаясь в добродушие, потому что кошмары и воспоминания переплелись – съели мое равновесие, сделав слабой и чувствительной. Я словно чувствовала на губах вкус крови, что разливалась вокруг Ворона.

В номере было жутко холодно, за окном выла непогода, и ночь забирала последние силы. Зря я согласилась ехать с Арсеном, зря вообще впутала его – нужно было не звонить, разбираться с этой тварью одной.

А теперь что?

Сломать жизнь еще одному мужчине? Поиграть и выбросить, как я делала это раньше? Я не хочу. С Арсеном не хочу так, он не заслужил. Его ломать и предавать я не могла, осознала теперь, почему гнала и сопротивлялась. Все ради его защиты.

Я люблю спать одна, потому что вот такие моменты слишком приоткрывают мою слабую раненную душу. Позволяют другим увидеть не Таисию Богдановну, что любого мужика уложит под каблук, а ту маленькую девочку Таю, которой сказали, что ее самый близкий человек стремительно умирает.

Я схватилась за руки мужчины, словно это единственное, что могло меня сейчас спасти.

– Арсен… Отпусти, – простонала, но держала его до боли в суставах и не могла отодвинуться. Тело само льнуло к нему, жаждало простого человеческого тепла.

– Это сон, Тая. Ты испугалась, – он нежно пригладил мои волосы, всмотрелся в лицо, по касательной провел губами по лбу, оставив теплую ленту своего дыхания на коже. – Вьюга разгулялась, в отеле свет погас. Обещали к утру починить, но здесь глухомань, очень сомневаюсь, что сделают вовремя. – Он потер мне плечи, разогревая, укрыл плотнее одеялом, собрал в ладони мои руки. Будто в защитный купол спрятал меня ото всех. – Какая ты холодная. Иди сюда, – потащил по кровати, перевернул, уложил набок, сам лег позади и замотал еще сильнее одеялом и собой.

Мне было приятно. Даже улыбнуться захотелось.

Эти руки, большие и шероховатые, что лежали на животе и почти касались груди. Эти губы, что приоткрывались от каждого вдоха и невесомо касались моего плеча. Это тело, что, я чувствовала, напряжено каждым мускулом, стеной закрывало от невзгод.

Как-то странно все это. Я его отталкиваю, а он все равно тянется. Он делает вид, что ничего не происходит, а меня манит. Он отталкивает, я тянусь. Мы как два противоположных маятника – качаемся в двух плоскостях, а встретиться не можем.

Захотелось дернуться, упереться, оттолкнуться, сбежать, но я лишь задержала дыхание и сильнее задрожала.

– Ну все… перестань. Ничего не бойся, я рядом, – шептал Лиманов и поглаживал голову, водил руками по моим рукам и успокаивал.

– Пожалуйста, оставь меня, – еле выдавила. Мне не хотелось его привязывать или давать ложные обещания, но подаренное им тепло слишком манило. Я нуждалась в нем. Отчаянно.